Соленые часы

6

Тек не думает.

Нечего тут думать, тут бежать надо. И нет вопроса – куда: в никуда. И нет вопроса – откуда. Отовсюду.

Бежать. Так странно бежать и не взять с собой фоны, буки, пады, поды, все это останется здесь, здесь, чтобы не вычислили, не выискали, не выцапали. Так непривычно брать с собой только самого себя…

Тек бежит.

Из квартиры – в коридор, из коридора – в лифт, долго выбирает этаж, как бы подгадать, чтобы спуститься вниз, но не на самый низ, не в подвал…

Подгадал.

Спустился.

Тек бежит. Катится под Теком узкое кресло, вертит колесиками. Жмет Тек на клавиши, ускоряет бег, еще, еще, еще. Давненько с такой скоростью не носился, еще с детства, с тех времен, когда еще не знаешь, что прилично, что не очень, гонишь по трассе во весь дух. Давненько… А ведь и креслу разогнаться хочется, вот и мотор гудит по-другому, вырвался на волю…

Ветер бьет в лицо, прижимает к креслу сморщенное красное тельце, голова, две руки, сердце, жуткие механизмы в кресле качают по сосудам кровь. Тек жмет на клавиши – средним пальцем, два других беспомощно подрагивают в воздухе. Огромная голова покачивается на изголовье, в извилины черепа – по форме мозга – забилась какая-то уличная пыль. Волочатся тонюсенькие длинные руки.

Это смерть, думает Тек.

Думает – когда видит у дороги людей в форме, вон они, развалились в полицейских креслах. Машут жезлами, сигналят – тормози.

Тек тормозит. Тормозит – тут же думает, зря, зря, мог бы рвануть во весь дух, мимо, мимо…

И получить лазерную вспышку – в затылок.

– Документики ваши, будьте добры.

Тек протягивает руку, подставляет висок, у Тека два чипа, на руке и на виске.

– Тэ-эк, тэк тэ-эк… – полицейский то ли бормочет, то ли зовет Тека по имени, – почему нарушаем?

Холодеет душа. Вот оно что, скорость превысил…

– На кормушку ехал.

– Синичка ты, что ли, на кормушку ехать? – смеется молоденький сержантик.

– На пищевую фабрику он ехал, балда, – обрывает его офицер, – чего там забыл? Пирожков захотелось?

– Сбой конвейера там… не разберемся до утра, весь город без пирожков останется.

– А-а, святое… проезжай… кормилец.

Тек проезжает. Все-таки не разгоняется, как раньше, мало ли что. Накатывает запоздалый страх. У Тека страх всегда с опозданием – на полчаса, на час, а то и на день, зато потом уж если вцепится в душу, то не уйдет, так и будет терзать по ночам.

Неправильный Тек.

7

Это город, – думает Тек.

Это он умеет. Это у Тека хорошо получается – думать.

А что еще тут делать. В городе. Который не город. Который город. Но не город. Но город.

Руины. Полуразрушенные стены, пустые глазницы окон. Остовы высоток. Груды руин. Кто-то жил здесь – когда-то бесконечно давно, так давно, что уже и сам город не помнит, как это было. Сиротливо висят над рекой остатки моста, сиротливо застыла на берегу башня, в которой когда-то был циферблат.

Тик знает, что такое циферблат, читал в какой-то древней легенде, как какой-то король повернул время назад, и королевство разделилось на два лагеря, одни хотели, чтобы время шло вперед, другие – назад. Даже война какая-то была между ними…

Не помнит Тек. Вот было там, в легенде, словечко, циферблат. Мудрая сказка про время, дескать, время, это не игрушка. Кто-то правда уверяет, что так оно все и было, что технологии древних позволяли управлять временем. Чушь полная, где им, у них и хей-тач только-только появлялся…

Тек чувствует голод. Сильный голод, жгучий голод. Долгонько же Тек в этом мертвом городе – без еды, без всего.

Тек ищет. Лихорадочно ищет то, что утолит его голод. Быть не может, чтобы в городе этого не было. Хотя все может быть. И упадет тогда Тек замертво, с остановившимся сердцем.

Тек ищет. Гонит кресло – туда, сюда, по домам, по тому, что было когда-то магазинами, по лестницам – кресло комично перебирает колесиками.

Темнеет в глазах.

Мелко дрожат руки. Это и есть голодная смерть, это и есть ломка, за которой – дальше уже ничего.

Тек заворачивает в большой холл, не верит своим глазам.

Нашел то, что утолит голод.

Бук – старенький, допотопный, но все-таки бук.

Тек открывает бук, жмет пуск. Только бы он не был обесточен.

ПРИВЕТСТВИЕ

ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ

ВОЙТИ В СИСТЕМУ ПОД НОВЫМ ИМЕНЕМ.

Тек входит. Жадно присасывается к Сети, жадно впитывает инфу, инфа разливается по сосудам живительным теплом.

Рука сама тянется проверить почту, Тек одергивает – нельзя, нельзя… Зайдет Тек под своим именем, тут-то его и вычислят.

НОВОСТИ…

…мутировавшие особи скрылись в неизвестном направлении, предположительно…

…убивают и пожирают людей, на улицах сотни трупов…

Черт с ними…

…розыск особо опасных преступников, со злым умыслом добавлявших в продукты питания…

Тек посмеивается. С умыслом… какой там умысел, если «антихрист» дешевле всех этих ешек, которые обычно добавляют для усиления вкуса. Вот и крутится Тек как может, шефу отчет высылает, что дорогую ешку закупил, а сам «антихриста» у челноков покупает. А разницу в цене себе в карман.

Вот оттуда и хоромы у Тека, в которых заблудиться можно…

АРХИВ…

Тек любит смотреть архив. Тек любит окунаться в прошлое, в легенды, когда спутники падали на дно морское, на месте Соляной Пустыни было море, а Великое Кольцо под землей еще не ушло в подпространство. Тек любит уходить в прошлое. Конечно, не так, как тот король, который играл временем, но все-таки…

Тек читает красивую легенду. Про то, как древний мореплаватель поплыл в Индию, а попал в неведомую землю на другой стороне планеты.

Легенда очень красивая, разливается по сознанию сладким сиропом. И даже картинка есть к легенде, вон люди на старинном корабле.

Люди…

Люди…

Люди ли?

Тек смотрит. Еще не верит себе, не понимает. А что тут понимать, никакой ошибки быть не может. Люди. Люди прошлого. Жуткие твари огромного роста, ноздреватые, белые, пятипалые, с густой шерстью на головах.

Люди – какими они были века и века назад.

До Тека – с его огромной головой и тонкими ручками.