Солги обо мне. Том второй

Почему я думаю, что сейчас что-то изменилось?

Марина сказала, что у него свой бизнес, ребенок, жена. Времена, когда он прятался в тени, наверняка уже давно в прошлом.

По запросу на меня буквально сразу вываливается целая куча фото и ссылок, но не Меркурия, а охранной фирмы «Щит Групп». Она принадлежит ему. О ней целая куча отзывов - в прессе, есть и видео, и интервью с людьми, которые пользуются его услугами. Среди них звезды эстрады, несколько политиков высокого ранга, банкиры, представители крупного бизнеса.

А потом на одном из видео, которое я включаю абсолютно случайно, появляется Максим.

Я крепко зажмуриваюсь, потому что сердце обжигает такой невыносимой болью, что кажется - еще немного и у меня случится обширный инфаркт. Даже послабляю верхние пуговицы на блузке, чтобы сделать глубокий вдох. Девочка, которая хранит мой телефон, тут же оказывается поблизости и обеспокоено интересуется, все ли со мной в порядке. Успокаиваю ее и прошу принести к заказу еще стакан холодной минералки. И только когда жадно выпиваю его до дна, снова открываю видео.

Он изменился.

В глаза сразу бросается другая прическа - более короткая, с более четкими контурами на висках, и рваная лента седины в волосах. Она настолько резко контрастирует с его идеально черными прядями, что сначала хочется просто стереть ее пальцем, как грязное пятно на экране. На видео он дает интервью в идеально сидящем по фигуре черном костюме и светло-серой рубашке. Без галстука, но все равно чертовски строгий, солидный и какой-то… очень опасный, хотя ведет себя расслабленно и изредка даже шутит. Я с опаской озираюсь по сторонам - не смотри ли кто? Но в маленькой пекарне всего пара столиков и занят только один - мой.

Я снова прокручиваю видео от начала и до конца. Оно короткое, на пару минут, сделано как тизер к полной версии.

Он так изменился.

Я легко узнаю в нем прежнего Максима, но даже через экран телефона это как будто… какой-то другой человек.

Чужой мужчина.

Отец ребенка какой-то другой женщины.

Внизу живота появляется тяжесть. Так бывает всегда, стоит дать себе слабину и позволить воспоминаниям всплыть на поверхность. Я сразу чувствую себя беспомощной, слабой и никчемной. Женщиной, которая не смогла даже сохранить жизнь ребенка от любимого мужчины.

Меня подмывает пойти дальше - ткнуть пальцем в одну из ссылок, которая ведет на личную страницу Валерии Сабуровой. О том, что она не однофамилица, а жена, красноречиво говорит висящая рядом со ссылкой маленькая аватарка, где они сфотографированы вдовом на фоне какого-то баннера как будто с крупного мероприятия. Марина не очень преувеличила, когда нелестно отзывалась о ее внешности - она в самом деле ничем не примечательная. Обычная женщина лет тридцати, аккуратная, ухоженная, улыбчивая.

Невообразимо серая рядом с ним.

И все же… счастливая.

Я запрещаю себе пересекать черту. Уверена, что у нее на странице найду много семейных фото - с Меркурием, с ребенком, втроем, может даже с собакой или котом, или тем и другим. Увижу всю эту идиллию и сдохну от осознания пустоты и никчемности собственной жизни.

Нужно уметь вовремя остановиться.

Я научилась этому, когда познавала сложную науку выживания в лабиринте минотавра, но счастье Меркурия, его распрекрасная семейная жизнь, в которой нет меня - это в тысячу раз опаснее, чем лабиринт.

Потому что я начну ковыряться в прошлом. Пытаться понять, что и когда пошло не так.

И, конечно, обязательно что-нибудь найду: или его ложь, или собственную глупость.

Или нас обоих, которые почему-то просто опустили руки.

— Спасибо, - я быстро снова передаю телефон девушке на хранение и вместе с ним вкладываю ей в ладонь благодарность в виду хрустящей купюры.

— С вами точно все хорошо?
– переспрашивает она, обеспокоено заглядывая мне в лицо.

— Просто голова разболелась. Я заеду через пару дней, спасибо, что присматриваете за телефоном.
– «И не задаете лишние вопросы», хочется добавить следом, но я прикусываю язык.

— Я его заряжу.
– ответственно говорит девушка и прячет телефон в карман.

Уже сидя в машине, прошу водителя набрать Олега по громкой связи. Взяла за правило иногда так делать, чтобы всегда быть в поле его внимания - тогда он меньше нервничает и не начинает докапываться, где я бываю и что делаю.

Пару минут болтаем ни о чем. Говорю, что везу ему выпечку, спрашиваю, что хочет на ужин. Желаю хорошего рабочего дня и отворачиваюсь к окну.

Внутри до сих пор пусто от тех фото. Ненавижу себя за то, что полезла их искать. И еще больше ненавижу, что он теперь все время стоит у меня перед глазами, будто живой - с сединой в волосах, заостренными чертами лица и абсолютно невозможно красивый в своем новом имидже.

Что ты делал все эти годы? Как жил? О чем думал?

Твоя жизнь полна новых завоеваний, а дом - тихая гавань, где ждет любимая женщина, не отягощенная уродливым прошлым?

Даже на маленьком фото с женой у них обоих абсолютно счастливый вид.

Я сжимаю кулак, надеясь, что врезавшиеся в кожу ладоней ногти подарят порцию отрезвляющей боли. Но становится только хуже, потому что на смену шоку и разочарованию приходит злость. Все эти месяцы и годы, пока я каждый день оплакивала смерть нашего сына и училась выживать рядом с монстром, Меркурий просто… жил. Наверное, погоревал немного, но потом нашел убедительное объяснение моему исчезновению и пошел своей дорогой. Нашел себе женщину.

Ядовитая ревность шепчет, что она в десятеро некрасивее меня, но какое это имеет значение, если рядом с ней он счастлив? А что дала ему я? Проблемы с Олегом? Из-за меня он уехал, из-за меня с ним там что-то случилось.

Или, может, ничего не было? Ни поездки, ни рисков, а на самом деле Меркурий просто стряхнул меня с руки, прекрасно зная, что я не из тех женщин, которые будут до последнего лезть под ноги и хвататься за штанину как ребенок, которому не хотят покупать новую красивую игрушку?

Я готова поверить во что угодно, потому что вся моя жизнь - это одна сплошная ложь.

А может, не играть в угадайку и спросить его в лоб? Я легко могу найти номер его телефона: позвонить в офис, представиться его старой знакомой Венерой. Или он уже забыл придуманное им же прозвище? Немного пофантазировав, я даже почти могу представить наш с ним разговор: удивление, непонимание, взаимный обмен упреками, обиды, сказанные на эмоциях громкие злые слова. Потом смирение - так получилось.

— Приехали, Ника Александровна, - голос водителя выдергивает меня из морока.