Солги обо мне. Том второй

Обычно я не прибегаю к таким жестоким мерам. Мне насрать на все сделанные подарки, и я точно не из тех ушлепков, которые после расставания просят вернуть даже коробочку от сраного кольца. Но в данном случае все, что я вкладывал в Викторию - я вкладывал не в женщину, а в бизнес-проект. Если он перестает приносить доход - его нужно свернуть и распродать инвентарь, чтобы хоть как-то компенсировать убытки.

— Ты шутишь?
– Голос у Виктории уже не такой дерзкий, как секунду назад.

— Нет, мартышка. А ты вместо того, чтобы продолжать испытывать мое терпение и нарываться на новые неприятности, лучше бы шла вызывать такси.

— Мне жить негде, - растерянно говорит она.

— Да не пизди, - смеюсь и достаю из кофеварки чашку свежего ароматного кофе. Делаю глоток, наслаждаясь звуками соплей в трубке.
– У тебя столько собутыльниц - одна из них точно приютит тебя на пару дней.

— Олег, прошу тебя… Не заставляй меня…

— Да кому ты уперлась?
– А ведь реально, какого хрена до сих пор с ней цацкаюсь?
– Просто съебись из квартиры. Больше никаких претензий на твое личное время. Таких как ты у меня будет десяток уже завтра. Точнее - более благодарных за все, что я для них делаю. Особенно тех, которых вытащу из дерьма, отмою, поставлю на ноги и приведу в порядок их никчемную жизнь. Все, давай.

Я заканчиваю разговор и ставлю телефона на беззвучный. Пусть она там немного подергается, подумает и вспомнит, какой была ее жизнь до того, как в ней не появился добрый волшебник по имени Олег Корецкий. Потому что - даже в этом не сомневаюсь - когда нагряну в ее квартиру вечером, там меня будет ждать не строптивая охуевшая баба, а ручная мартышка, которая будет прилежно выполнять свою часть договора. И даже жрать грязь из моих рук, если потребуется.

Жаль, что с Никой все это вообще не работает. Потому что как бы преданно и мило эта сука не заглядывала мне в глаза, какую бы покорную девочку из себя не корчила, я жопой чувствую - она все равно принадлежит мне не до конца. И ее стальной стержень гораздо крепче, чем у всех этих давалок.

Я делаю еще одну порцию кофе с молоком, расстегиваю рубашку и иду в ванну, чтобы составить компанию своей маленькой женушке. Она лежит в ванной под огромной шапкой пены и восторженно, как ребенок, что-то щелкает в телефоне. В ответ на мой вопросительный взгляд показывает какую-то игру по типу «три в ряд» и пожимает тощими плечами, мол, это не то, что ты подумал.

Благодарит за кофе, немного высовывается из воды, чтобы сесть поудобнее и смаковать его вместе со мной. Рассказывает, что дома даже воздух другой. Что здесь все родное. Мелет всякую чушь, чтобы не было неловких пауз.

— В понедельник едем подписывать контракт, - перебиваю очередную порцию бессмысленной херни, которая льется из ее рта.
– А завтра у нас мероприятие, помнишь?

Моя девочка кивает и говорит, что надо купить хороший подарок. С легкостью перепоручаю ей эти заботы. Пока еще не готов разрешить ей пользоваться банковскими картами здесь, но, если она и дальше будет такой же прилежной, можно будет сделать кое-какие послабления. А пока что только наличка - ровно столько, сколько нужно на расходы и ежедневные нужды.

Вечером, когда она сразу отрубается после исполнения своих супружеских обязанностей, я чувствую себя на драйве. Как будто сожрал в одно лицо пачку стимуляторов и готов покорять любые вершины. Мне нужно придумать противоядие от Ники, пока я не стал слишком мягким и не потерял бдительность.

Я запираю ее снаружи, убедившись, что охранник дежурит в машине возле подъезда. На всякий случай напоминаю этому дуболому, что его задача не только следить за всеми, кто заходит и выходить, но и держать на контроле активность внутри квартиры.

К Виктории я приезжаю минута в минуту. Открываю своим ключом и сразу с порога понимаю, что мой план, как всегда, работает безупречно: приживалка встречает меня на пороге бледная, как призрак, и взъерошенная. На удивление, нет ни запаха табака, ни вони перегара, хотя не так давно она реально закладывала за воротник просто как сапожник. Чего я только не делал, чтобы отвадить ее от зависимости, но в итоге мартышка просто научилась бухать так, чтобы это не так резко бросалось в глаза. Я больше не ловил ее в процессе, но сталкивался с последствиями, для которых у нее всегда была железобетонная отмашка: вещи, которые она вынуждена делать в рамках нашего «сотрудничества», требуют эмоциональных затрат, после которых ей требуется время на восстановление. В общем, обычная женская шняга, когда нужно корчить из себя больше, чем есть на самом деле.

Сейчас Виктория выглядит шелковой.

Настолько шелковой, что даже сходу предлагает мне кофе.

В ответ я молча окидываю ее взглядом и вопросительно поднимаю бровь. Она оглядывается, что-то невнятно бормочет.

— Ты собираешься уезжать в этом?

На ней пеньюар и домашние тапки. Все, конечно, от крутых женских брендов. Строго говоря, если уж докапываться до моих слов, то даже это она забрать не может. Но уж не будем мелочиться.

— Олег, пожалуйста… - скулит Виктория, когда я прошу вернуть мне ключи.

— Я больше не намерен терпеть твои фокусы, - говорю сухо.
– Мне надоело, что в ответ на мое хорошее отношение получаю только истерики и сопли. И твое «я не могу, я занята» уже в печенках сидит. Раз занята - удачи с тем лохом, который будет оплачивать все твои запросы и терпеть «занята».

— Олег, прости!
– Она плетется за мной следом, пока я расхаживаю по огромной студии в поисках, к чему бы еще доебаться.
– Я просто устала. Был такой тяжелый день! Столько всего навалилось!

Даже странно, но у нее тут вообще без косяков. Никаких посторонних запахов, никаких разбросанных вещей. И даже на кухне идеальный порядок. Клининговые услуги оплачиваю я и, раз счет за них не поступал ни вчера, ни сегодня, значит, вся эта чистота - дело рук Виктории. А за все два года нашего «сотрудничества», я точно знаю, Виктория и домашние заботы - это что-то из области фантастического кино.

— Ты завела домового?
– Провожу пальцем по рабочей гранитной поверхности в кухне.
– Глазам не верю.

— Просто стараюсь не мусорить, - дергает плечом мартышка и снова предлагает кофе.

— Чай, - милостиво соглашаюсь я и усаживаюсь на высокий барный стул.

Внимательно слежу за тем, как она суетится, пытаясь понять, что вообще происходит. Так испугалась, что на этот раз может реально вылететь, что с перепугу вылизала квартиру языком?

Она быстро заваривает зеленые «иглы», достает из холодильника тарелку с нарезкой. Приготовилась заранее, судя по тому, что тут все мои любимые сорта сыра и ветчина, вяленые оливки, каперсы в маленькой пиале с серебряной ложкой.