Солги обо мне
Шрифт:
Ох уж эта женская зависть. Хорошо, что до начала постановки остается совсем немного, а то бы все эти «подружки» набросились на мою девочку и хрен бы слезли с нее, пока она не рассказала, что это был за мужик.
Правда, есть во всей этой шалости один минус – Дюймовочка может разнервничаться еще сильнее. Как-то я об этом не подумал заранее.
Но, судя по тому, какой она вскоре появляется на сцене, с нервами там все в порядке.
Я ни разу не ценитель и не знаток балета. Мой предел – отрывки «Лебединого озера» по телевизору, а воспоминаний о посещении балета в детстве не осталось вообще. Но за Никой мне реально хочется наблюдать. Она не играет и не танцует, она
Если сказать кратко: она охуенна.
И когда под конец представления слышу рядом восхищенные «браво!», то точно знаю – это никакой не сраной приме. Это моей девочке!
Во время антракта я сбегал в машину и забрал второй букет, потому, когда труппа откланивается и приходит время благодарности, то я уже у сцены. И смотрю только на мою Дюймовочку. Наверное, это видно и с ее стороны, потому что ее даже подталкивают в спину, поточу что сама выйти не решается.
— Ты порвала их всех! – единственное, что успеваю сказать, потому что рядом и за мной уже куча других желающих отдать артистам цветы. Толкаются, тянутся вперед со своими вениками.
Выбираюсь из всей этой кучи, но не ухожу до последнего.
Моя Дюймовочка крутая. Реально крутая. И здесь и сейчас она счастлива. Сцена – это, определенно, ее.
Когда позже ожидаю ее с того самого служебного хода, то замечаю трущихся возле двери чуваков. Их пятеро – и в руках каждого фотоаппарат с огромным объективном. Не подхожу к ним. Интересно, кого они выжидают.
Репортеры оживают и точно гиены набрасываются на девчонок, который спустя время выходят на улицу. Ага, нет, все им не нужны. Все их внимание, все вопросы и вспышки камер направлены только на одну.
Дюймовочка шарахается от бестактного напора, но в одиночку не в силах противостоять профессионалам словесного прессинга. Она пытается отступить, спрятаться обратно, но ее уже окружают. Подружки же, как и следовало ожидать, топчутся, оттесненные, в стороне.
Она уже видит, когда я приближаюсь – и тут же меняется, перестает сутулиться и загораживаться от вспышек руками. Ника не смотрит на репортеров, наши взгляды пересеклись и я замечаю в ее глазах немой отчаянный призыв о помощи.
— Ты мое солнышко, – говорю максимально нежно, загораживая ее от вспышек и пристального внимания.
— Спасибо, - неуверенно улыбается она.
Вижу, что хочет спрятаться мне за спину, но репортеры все же прорывают периметр и окружают ее назойливым вниманием. Я вынужден немного отступить. Но… это такое сладкое чувство - видеть плод своих трудов, сверкающую, как бриллиант, на бархатной подушке. Особенно, когда Ника и тут ведет себя абсолютно правильно - не задирает нос и время от времени поглядывает в мою сторону. Само собой, я тоже оказываюсь в центре внимания и даже чего-то там говорю на камеру.
Ее фотографируют с наиболее выгодных ракурсов. Я уже предвкушаю завтрашние культурные заголовки и репортажи. Все-таки, большая премьера, а не рядовое событие. И во всем этом шоу восторга пару раз мелькну и я - собственной персоной.
Женщина с потенциалом - кайф для моей меркантильной души.
Глава двадцать третья: Меркурий
Глава двадцать третья: Меркурий
Обычно дорога до дачи Олега занимает порядка сорока минут. От моего дома, разумеется. Но то в будни, в выходные все гораздо хуже. И то я выехал заранее, предвидя
пробки дачников, а все равно порядочно застрял. А выехал бы вчера вечером – застрял бы еще круче. Хотя остальные, насколько понял, сделали именно так. Я, получается, припрусь последним. Не то чтобы это можно считать опозданием, но все равно не люблю, когда появляюсь последним. Я в принципе не особенно компанейский человек, меня довольно трудно вытащить в какую-нибудь компанию. Но те морды, что наверняка уже вчера исключительно «культурно» посидели, видеть совсем не против.Каждого из них знаю минимум несколько лет. И для меня это важно. После того, как уволился их органов и связал свою дальнейшую жизнь с вещами малоприятными и уж точно нигде не афишируемыми, даже в тесных компаниях, как-то сам собой превратился в подобие отшельника. Эдакого бирюка, но городского типа. Не зарос по самые помидоры и не воняю, как бомж, но с общением все стало несколько тухло. Оно мне стало банально не нужно.
Развод на секс – не в счет.
Я об общении за жизнь, о новых знакомых и, тем более, друзьях.
Учитывая же мой непонятный клин при выполнении крайней миссии, эти выходные мне действительно нужны.
У Олега огромный двухэтажный дом с подземным уровнем. Так что, по сути, три этажа. Насколько знаю, он сам тут бывает не так часто, но за домом постоянно следит какая-то клининговая компания, так что пыли и паутины по углам у него не найти даже при большом желании.
Как бы убого это ни звучало, но к нему всегда приятно и беспроблемно приехать, чтобы расслабиться на все сто процентов. Ну ладно, не на сто, потому что мы ни разу не заказывали сюда телок. Исключительно мужские посиделки и мужской же пиздежь обо всем на свете. В том числе и о тех же телках, но все же они далеко не на первом месте в списке возможных тем.
И если женщины думают, что за их спинами их мужики обсуждают кто как свою женщину трахает, то это большое заблуждение. Если и обсуждается, так это то, как женщины трахают нам мозги. Отличная тема и всегда заходит.
Интимные победы, как правило, остаются в стороне. Это больше для подростков – похвастаться кто сколько кинул палок и сколько телок завалил. Уважаемые состоявшиеся люди предпочитают вопросы более глубокие и вечные.
— Привет, минута – и я у тебя, - отзваниваюсь Олегу и тот отвечает коротким: «Понял, иду».
Когда подъезжаю к нужным воротам, те тут же начинают отъезжать в сторону.
На просторной уложенной плиткой стоянке уже стоят три машины. Я – четвертый. Наша компания совсем небольшая.
— Приветствую, - Олег ждет, пока я вылезу из машины, и подает мне руку, затем мы обнимаемся. Я и правда рад его видеть. – Как добрался? Думал, ты позже будешь.
— Выехал пораньше, но немного пробок все равно собрал. А где остальные?
— Дрыхнут, - усмехается Олег, - вчера засиделись допоздна. Зря ты не приехал. Серегу не узнать – только о малом и трындит. Даже пить поначалу не хотел. Типа, я на часик, и обратно.
— Но, видимо, часик затянулся?
— Кто же отвалит от дорогого_янатрного пятидесятилетней выдержки?
— Ты что ли в лотерею выиграл? – не скрываю удивления.
Олег всегда был щедрым, всегда накрывал для нас шикарный стол, но, чтобы пятидесятилетний коньяк? Это же сколько он должен стоить? Под пол ляма за бутылку, не меньше.
— Что-то вроде того, - хитро щерится друг. – Потом расскажу. Давай-ка в дом. Ты голодный?
— Нет, перекусил с утра.
— Тогда мангал?
— Так точно, - обхожу своего «аллигатора» и достаю из багажника термосумку с мясом. Щедрость щедростью, а мясо я всегда мариную сам.