Сольная партия

Неподалеку раздался шорох. Кэтрин вскинула голову и увидела выходящего из-за деревьев Моргана. На какой-то миг ей показалось, что она сошла с ума.

– Аза? – спросила она. – Это действительно вы?

Он молнией подскочил к ней, опрокинул на бревно и сдавил рукой горло. Она начала задыхаться, не в силах побороть его, и вдруг, как в тумане, увидела склонившегося над ними Георгиаса Гику. Он схватил Моргана за волосы и дернул так сильно, что тот вскричал от боли, отпустил ее и упал навзничь.

Сквозь бинт на его руке начала проступать кровь. Теперь он неподвижно лежал на земле, не сводя с нее взгляда.

– Ты знала с самого начала. Ты ведь предупредила его, верно? Вот почему он ждал меня вчера вечером.

– Что случилось? – бесстрастно спросила Кэтрин, не чувствуя ни боли, ни удивления.

– Да так, пустяк. Он всадил в меня пулю, и я свалился с обрыва в море. Если бы не этот старик и его жена, меня бы сейчас глодали рыбки.

– Значит, он действительно Критянин. Вы не ошиблись.

– Хочешь сказать, что не знала?

Кэтрин снова села на бревно, подняла с земли измятую фотографию и протянула ее Моргану.

– Посмотрите. А потом позвольте объяснить, что связывает меня с Джоном Микали.

Старый Георгиас, едва девушка заговорила, повернулся и растворился среди деревьев. Когда Кэтрин закончила свой рассказ, Морган некоторое время сидел молча. Она заметила, что его лоб покрылся каплями пота.

– Вы мне верите?

Он встал с земли, сел рядом с ней и обнял за плечи.

– Мы с вами – пара идиотов, вот мы кто.

– Ах, Аза Морган, какой вы милый. – Кэтрин склонила голову ему на плечо. Он крепче сжал ее здоровой рукой.

– Я понимаю, как неотразимо действует на вас мое уэльское очарование, но я староват для вас лет на двадцать, так что никаких глупостей. А теперь давайте кое в чем разберемся еще разок. Девиль, вы сказали? Жан-Поль Девиль?

– Верно.

– Держу пари, за его милой внешностью скрывается нечто весьма более интересное.

Моргана била мелкая дрожь, в глазах мелькали бешеные огоньки, лицо стало влажным от пота.

– Что вы намереваетесь теперь делать? – спросила Кэтрин.

– Еще не знаю. В иных обстоятельствах я предпочел бы спуститься вниз и разобраться с ним раз и навсегда, однако в моем нынешнем состоянии я и муху не прихлопну. Хорошо хоть, что я знаю, где эта скотина будет в субботу вечером. На сцене Алберт-Холл.

Она ясно видела, как мучительно терзает его боль.

– Вам следует лечь в постель, Аза.

– Так вы говорите, он уезжает в Афины сегодня вечером и вылетает в Лондон ночным рейсом?

– Точно.

– Вы, конечно, едете с ним. Девушка недоумевающе уставилась на Моргана, сложив руки на коленях.

– Значит, по-вашему, мне следует продолжать делить с ним постель, словно бы ничего не произошло? И оставаться рядом до того момента, пока вы не придете и не возьмете его тепленьким? – Она встала во весь рост. Ее лицо ровным счетом ничего не выражало. – Наверное, мне следовало бы испытывать к вам жалость, Аза, но – не могу. Вы такой же одержимый, как и он. Оба вы друг друга стоите.

Кэтрин повернулась и пошла прочь. Когда Морган попробовал встать, то обнаружил, что ноги не слушаются его.

– Кэт, ради Бога! – выкрикнул он хрипло.

– Какое отношение имеет Бог ко всему этому, Аза? – бросила она, не оборачиваясь, и скрылась среди сосен.

За его спиной раздался стук копыт, и появился Георгиас. Старик вел на поводу мула, за ним вышагивала разгневанная Мария. Она положила руку Моргану на лоб.

– Глупец, тебя уже бьет лихорадка. Ты что, умереть хочешь?

Но Аза больше ничего не мог ответить – совсем ничего. Все вокруг происходило словно в замедленной съемке. Георгиас и Мария подхватили его, усадили в седло и пустились в обратный путь.

Когда они уложили его в постель, тело его ходило ходуном от дрожи. Георгиас укрыл Азу несколькими одеялами, а Мария ушла на кухню и вернулась с чашкой в руках.

– Пей, мальчик, – приказала она. Напиток оказался отвратительным на вкус, и Морган чуть не подавился, но все же ухитрился проглотить его. Он думал о Кэтрин Рили.

– Очень жалко, мама, – сказал он по-валийски. – Хорошая девушка. Но ведь ты понимаешь, как бывает.

А затем темнота поглотила его.

Кэтрин нашла Микали и Девиля беседующими в дальнем углу нижней террасы. Некоторое время она наблюдала за ними через окно гостиной, потом подошла к буфету и налила себе большую порцию джина с тоником. Неожиданно Микали оказался рядом, обвил рукой ее талию.

– Рановато для первой выпивки, ты не находишь?

– Я устала, – ответила она. – Только и всего.

Он поцеловал ее в шею, повернул к себе лицом. Его глаза выражали тревогу.

– Мне очень неприятно говорить тебе это, но выглядишь ты ужасно.

– Знаю. Я долго работала как проклятая, а тут еще перелет и тяжелая ночевка в Афинах. – Кэтрин замолчала. Ее следующие слова вылетели ненароком, но вернуть их не было возможности. – Я подумала… Ты не очень обидишься, если я задержусь здесь на пару деньков?

Минутное колебание – и Микали расплылся в улыбке.

– А что? Отдых пойдет тебе на пользу. Но в субботу я обязательно жду тебя в Лондоне. Зарезервирую тебе кресло в ближайшей ложе. Ты нужна мне там, дорогая. Общие волнения, общие воспоминания.

Он прижал Кэт к себе и поцеловал. Удивительно, как легко и естественно это произошло. Впрочем, в конце концов он оставался тем же мужчиной, которому она столько раз отдавала себя. Критский любовник – с самого начала и до конца. Единственное различие состояло в том, что теперь она знала правду.

– Если ты не против, я бы прилегла. У меня голова раскалывается.

– Ну, разумеется.

Когда Кэтрин Рили ушла, в комнату вошел Девиль.

– Полагаю, вам следует убрать ее.

– Почему? – спокойно спросил Микали. – Ей ровным счетом ничего не известно.