Солнце для Джона Рейна

— С удовольствием, — по-японски ответил я. Может, прикинуться идиотом? — Вы говорите по-японски?

— Конечно, я же японец! — возмутился Черный Пояс.

— Простите, но у вас такое замечательное произношение, что я подумал...

— У вас с языками тоже нет никаких проблем, — засмеялся мужчина. — Равно как и с дзюдо!

Тогда почему он продолжает говорить по-английски? Я не на шутку встревожился. Японским я владею как родным, ничуть не хуже — английским, и поэтому комплимент, мягко говоря, неуместен. Нужно срочно прояснить ситуацию.

Отыскав свободное место, мы поклонились друг другу и начали кружить, выжидая удобный момент для атаки. Мой соперник выглядел абсолютно расслабленным и двигался на удивление легко. Я сделал ложное движение, будто собираясь атаковать слева, однако куроби мгновенно во всем разобрался и уложил меня на татами.

Не знаю, сколько ему лет, но скорость потрясающая! Я быстро вскочил, и мы снова пошли по кругу, на этот раз в другую сторону. Дыхание у куроби даже не сбилось, а ведь он только что провел непростой прием.

Вцепившись в левую руку противника, я собирался провести захват слева, но куроби был начеку. Может, сделать внутреннюю подкрутку? Ничего не вышло — он быстро сжал ноги, отрезав путь к отступлению. Я потерял равновесие, и через секунду был снова повержен.

В течение пяти следующих минут я был побит еще трижды. Да, черный пояс просто так не дают...

— Давайте последний раз, — попросил я, чувствуя, что стремительно теряю силы.

— Как скажете, — по-японски отозвался куроби.

Так, сейчас я тебе покажу! Есть у меня секретное оружие... Посмотрим, чем ты ответишь.

Перекрестный захват — мой любимый прием. Своим названием он обязан углу, под которым проводится атака. В классическом варианте соперники лежат на спине перпендикулярно друг другу. Но есть одна разновидность, которую называют «захват в полете», — это когда атакующий проводит захват из положения стоя. Для успешного проведения требуется полная отдача, а результативность невысокая, поэтому к приему прибегают нечасто, а многие его вообще не знают.

Если мой соперник из последней категории, самое время его просветить.

Итак, я долго кружил по татами, всем видом показывая, что сильно устал. Черный Пояс трижды пытался провести захват, но я каждый раз уклонялся, будто решил уйти в глухую оборону. Наконец он решил проявить инициативу и схватил меня за ворот уваги [3] . Я тут же вцепился в его руку и будто нырнул под куроби. Голова оказалась между ногами, правая нога уперлась под мышку, и Черный Пояс потерял равновесие. Перебрасывая противника через себя, я прочитал на его лице замешательство. Мы упали на маты, и, удерживая правую руку куроби, я попытался разогнуть ее в локте.

3

Увага — тренировочная куртка дзюдоиста.

Он перекатился на бок, однако вырваться не смог. Правая рука соперника растянулась до естественных пределов, и я усилил давление. Куроби не сдавался! Еще пара миллиметров — и он сломает себе локоть...

— Сдавайтесь! — велел я, но мой противник лишь поморщился.

Сопротивляться в таком положении бесполезно. Ценой сломанного локтя даже на Олимпийских играх не побеждают.

— Сдавайтесь! — раздраженно повторил я. Куроби никак не отреагировал.

Прошло еще пять минут. Может, остановить поединок? Ломать руку совершенно не хочется. Ну и упрямец!

Наконец соперник похлопал меня по ноге, что означало: он признает поражение. Я тут же его отпустил.

— Прекрасно! — похвалил Черный Пояс, растирая локоть. — Я бы попросил о реванше, да боюсь, сегодня у меня уже форма не та.

— Зачем было столько терпеть? В таком положении все равно бы ничего не вышло. Только силы зря потратили.

— Виной всему моя дурацкая гордость, — согласно кивнул куроби.

— Я тоже не люблю сдаваться, но ведь вы выиграли четыре схватки из пяти, значит, общая победа за вами.

Тот же странный диалог: он говорит по-английски, я отвечаю по-японски.

— Спасибо за урок, — низко поклонившись, поблагодарил куроби. — В первый раз встречаю такое удачное исполнение перекрестного захвата. У вас есть чему поучиться.

— Где вы тренируетесь? Время от времени я сюда прихожу, а вас раньше никогда не видел...

— В частном клубе, — ответил Черный Пояс. — Может быть, когда-нибудь и вы к нам присоединитесь. Сибуми — ценное качество для дзюдоиста, а вам его не занимать.

Сибуми — чисто японская эстетическая категория, означающая естественное величие. В более узком интеллектуальном смысле она практически сводится к мудрости.

— Где находится клуб?

— В Токио, хотя вы вряд ли о нем слышали. Наш... клуб для иностранцев закрыт. Хотя вы-то, конечно, японец, — быстро поправился куроби.

— И все же вы почему-то обратились ко мне по-английски.

Может, зря я всполошился?

— Черты лица у вас японские, — после небольшой паузы проговорил Черный Пояс, — однако мне почудилось что-то европеоидное, и я решил проверить. В таких вопросах я обычно не промахиваюсь. В вашем случае если бы я ошибся, то вы бы просто меня не поняли, верно?

Это называется разведка боем. Стреляешь по деревьям, и если в ответ открывают огонь, значит, за деревьями враг.

— Вам это кажется интересным? — тщательно маскируя раздражение, спросил я.

Кажется, куроби застигли врасплох.

— Тогда давайте начистоту, ладно?

— А вы все это время кривили душой?

Черный Пояс улыбнулся.

— Вы ведь не чистокровный японец... Чувствую примесь американской крови.

Я никак не отреагировал.

— И тем не менее вы меня понимаете. Американцы ценят откровенность. Это одна из неприятных особенностей национального характера, вдвойне неприятная оттого, что они постоянно ею кичатся. А сейчас я чувствую, что сам становлюсь откровенным. Видите, как пагубно американское влияние?

Да, везет мне на идиотов! Ультраправых в Японии хватает. Утверждают, что ненавидят Америку, а в глубине души восхищаются всем американским.

— Думаете, американцы виноваты в том, что японцы стали излишне откровенными?

— Конечно, вы немного преувеличиваете, но в целом да. Американцы — те же миссионеры, что пятьсот лет назад высадились на острове Кюсю. Единственная разница в том, что сейчас они насаждают не христианство, а американский образ жизни, свою философию, которая в этой стране возведена в статус религии. Откровенность — одно из самых безобидных ее проявлений.