Солнце для холодного неба

Следующие минут пятнадцать мы молчали и слушали крики мамы. В карамельных глазах я увидела грусть. Его мама не пришла, решила проигнорировать проблемы сына. Я отчетливо слышала, как Фудзуки звонила Нане.

– Пойдемте отсюда, - говорит мама, выйдя из кабинета и беря каждого из нас за руку.
– Перевести в другую группу отказались, а менять садик сейчас нет смысла: осталось чуть больше месяца до выпуска, а там в школу.

В школу? В первый класс? Круто, особенно если знаю программу десяти классов. Японский я худо бедно знала, читала спокойно, наверное, бонус дали, а вот с письмом были некоторые проблемы. Думаю, в первом классе нас будут этому учить.

Дома нас накормили обедом, и мама пошла к Нане. Тсуна ушел вместе с ней, предупредив, что через три минуты вернется. А я пока чай попью, что-то пить захотелось. Делаю глоток.

– Саэ, - окликнул меня Савада, и я поворачиваюсь.

В руках Тсунаеши находился небольшой ножик, на котором можно было заметить несколько алых точек. Высохшая кровь. Я выплевываю жидкость на стол и кашляю. Откашлявшись, снова оборачиваюсь и смотрю на выжидающие глаза друга.

– Это что?
– спрашиваю я, разглядывая нож.

Убить он им не убил, а вот поранить мог запросто. Но зачем он его сюда притащил?

– Меня прирезать пришел, чтобы не доставала лишний раз?
– срывается с губ колкость.

– Ты не боишься?
– сухим тоном спрашивает он.

– А должна?
– ставлю чашку на стол и встаю со стула.
– Надо его спрятать, а то вопросов потом не оберешься.

Уголки губ на лице Тсунаеши приподнимаются, и в карамельных глазах я вижу теплоту. Хороший друг поможет вынести мусор, а настоящий - вынести и спрятать труп, разве не так? Я не умею быть просто другом, если нужна помощь, я помогу, и неважно, что для этого нужно сделать.

А если честно, то что-то мне это все напоминает. Очень сильно напоминает.

Глава 3. Обещание и знакомство с Савадой Иемицу

– Ты ничего не хочешь спросить?

– Шутка или...
– не заканчиваю мысль. Уверена, он догадывается о смысле последнего слова.

На мое шестнадцатилетие друзья решили меня разыграть. Пока родители гуляли по небольшому поселку, мой друг вбежал во двор с огромными от ужаса глазами и протянул окровавленный ножик, заявляя, что кого-то сильно ранил. Я вместе с двумя подругами не на шутку перепугалась, пока двое парней, за исключением Юры с ножом, сидели с задумчивыми лицами и думали, что делать.

С одной стороны, было совершено серьезное ранение, по хорошему, нужно было вызвать полицию, с другой - это был друг. Когда я предложила нож замотать, где-то тихонько закопать, молчать об этом инциденте и сменить немного внешность, дабы избежать опознания, Юра достал тряпку, вытер, как потом оказалось, краску и торжественно вручил его мне. Это была коллекционная модель кинжала. Правда, после такой шутки я долго бегала по всему двору с врученным подарком и грозилась прирезать горе-шутника.

Тсуна молчит. Я подхожу к нему и смотрю на оружие. Как и думала, краска. Если присмотреться хорошенько, то можно заметить, что она немного светлее настоящей крови. Скрещиваю руки на груди и выжидающе смотрю на еще одного горе-шутника.

– И?
– тяну я.

– Шутка, - выдыхает Савада и как-то слишком счастливо улыбается.
– А как ты догадалась?

– По цвету, - отвечаю я и иду за стаканом воды.

Интересно, где они вычитали про этот прикол? В каком журнале, газете?

– А если бы это была кровь, ты бы... Ауч, - кричит Савада и недоуменно смотрит на меня.

С его волос и по лицу стекали капли воды.

– Ты...
– пытается возмутиться Тсунаеши, но я его прерываю:

– Чтобы неповадно было так шутить.

– А водой зачем обливать?
– продолжает он.

– Для лучшей работы твоей головы, - сажусь на стул и продолжаю пить чай, будто ничего здесь не было.

Тсуна продолжает стоять и насупленно смотреть на меня. Да-да, так и поверила. Улыбка все равно не сходит с твоего лица и смешинки в твоих карамельных омутах ты не в силах скрыть. И это монстр? Как после этого людям доверять?

Мама вернулась быстро и явно не в духе. Увидев мокрого Саваду, она приподнимает бровь, ожидая ответа. Тсуна спрятал нож в своих шортах и прикрыл его футболкой. Если бы не знала, что он прячет нож, подумала бы, что у него просто зачесалась поясница.

– Тсуне жарко стало, - говорю первое объяснение, пришедшее в голову.

– Да, - поддакивает Тсунаеши и закидывает руку за голову.

Она посверлила нас взглядом и, тяжело вздохнув, села на стул.

– Тсуна, подойди ко мне, - подзывает она мальчика.
– Я, конечно, понимаю, что мне не стоит лезть не в свое дело, но я хочу тебе сказать, чтобы ты не принимал близко к сердцу слова, произнесенные этой, - мама замялась, пытаясь подобрать нужное слово, - женщиной. Знай, ты не такой, ты хороший, умный мальчик, да, Саэ?

– Конечно, - мгновенно соглашаюсь я, наблюдая, как темнеют глаза друга.

– Такие слова не должны оставаться безнаказанными, но я ничего не могу с этим поделать. Я бы перевела вас в другой детский сад, но твоя мама почему-то отказалась, да и времени потерпеть осталось немного, - говорит с сожалением.

Была бы ее воля, она бы в суд подала, но доказать произнесенные слова трудно. Если бы ударила, то никаких проблем бы не было, а так слова детей - это не показания. Тсунаеши кивнул и тихо поблагодарил женщину. Она взамен потрепала его по голове, и отправила нас обоих в мою комнату.

– Саэ, твоя мама удивительна, - произносит Савада, когда мы сидели на кровати.
– Моя мама вообще не обратила на это внимания.

Его голос дрожал, будто он хотел заплакать. Я обнимаю Тсуну и глажу его по голове. Мальчик сначала замер, а потом приобнял меня и захлюпал носом.

– Прости, сейчас я успокоюсь, - он резко вырвался из моих объятий и начал усиленно вытирать слезы.

Я понимала его как никто другой. Сколько раз я приходила домой и плакала от оскорблений своих одноклассников. Внутри все раздирало от обиды и от непонимания такого жестокого отношения. Меня всегда приходили утешать родители, но по словам Тсуны его матери не было дела до проблем сына.

– Поплачь, легче станет, - я погладила мальчика по спине и все равно его приобняла.

– Мама никогда не приходила просто утешить меня, когда было вот здесь, - он сжал футболку в районе груди, - больно. Никогда! Отец постоянно на работе и очень редко бывает дома.

Ему было больно сколько не от обзывания, столько от равнодушия родителей. Тсуна вцепился в меня и плакал, а я просто гладила его по спине.

– Понимаешь, всем плевать на меня! Я чудовище, монстр!
– я лишь сильней прижала Саваду к своей груди.