Солнце для всех

Он сидел дома и читал «Идиота» Достоевского. Звонок Яна вызволил редактора из летаргии. Помянович отложил Достоевского и деловито набрал номер Юрчака.

— Алло… — нетерпеливо сказал он.

— Юрек?! — раздался радостный голос. — Куда ты подевался, дружище?!

— Сидел дома…

— Кто же сидит дома в такие прекрасные времена? Живи, черт побери, в свое удовольствие, сходи в парк, в какое-нибудь приятное заведение, куда-нибудь еще.

Помянович решил поговорить с ним прямо.

— Мне никто ничего не предлагает, — заявил он. — Никто не звонит…

— Да… — Юрчак стал серьезнее. — Ты должен… то есть… приходи сюда…

— К тебе?

— Не ко мне, а к Здисю. Я тебя запишу на завтра. На три часа дня. Согласен?

— Конечно, согласен.

— Тогда договорились! — И трубка замолчала.

На следующий день ровно в три минуты четвертого Помянович вошел в кабинет президента. Увидев его, лидер широко улыбнулся, встал и направился к гостю, вытянув вперед руку, словно хотел просунуть ее сквозь Помяновича.

— Юрек! — широко улыбаясь, воскликнул он. — Какой сюрприз! Присаживайся.

Помянович сел в указанное ему кресло.

— Ну, как поживаешь, Юрек? Чем занимаешься?

— Ничем.

— Разве такое возможно? Такой активный человек, как ты…

— Мне никто ничего не предлагает, — тихо сообщил Помянович. — А ведь я… я доказал.

Мончинский сел за письменный стол и уставился в одну точку.

— Конечно, ты доказал, — подтвердил он.

— Что же тогда?

— Как бы это сказать… Ты не всем нравишься.

— Почему?

— Слишком мало проявляешь энтузиазма. Все кричат, а ты нет. Хлопают так, что у них ладони распухают, а ты культурно, как в театре…

— Не выношу показуху.

— Иногда это необходимо. Кроме того, насколько мне известно, ты дружишь с неправильными людьми.

— Я?

— Да хотя бы с этим… этим… — Мончинский быстро взглянул на лежащую на столе бумагу. — Юлиушем Здебским.

— Я не видел его много лет.

— Но все еще называешь его «своим другом», а он на самом деле враг.

Помянович опустил голову.

— Я забуду об этой дружбе, — тихо пообещал он.

— К сожалению, это не все. — Мончинский взял другой лист. — Самое худшее — эта твоя порядочность.

— Что же в ней плохого? — удивился Помянович.

— В общем ничего. — Мончинский улыбнулся. — Видишь ли, Юрек, мы тебя просто не любим.

Помянович опустил голову. Он вдруг все понял, вспомнил свою по-идиотски растраченную жизнь, кивнул и направился к двери.

— Подожди секунду, — сказал Мончинский. — Я знаю, что ты старался, и буду иметь тебя в виду. Ты еще пригодишься, только не сейчас, потом. Жди.

— А Ян?

— Какой еще Ян?

— Тот больной с искренней улыбкой.

— Ах тот… Он не в счет.

— Но ведь он тоже старался.

— Ладно. Пусть ему Юрчак заплатит и устроит квартиру. Только пусть он не пишет мне писем. Ну, иди, Юрек, для тебя нет работы.

Помянович вышел в коридор. Ему хотелось плакать, как ребенку. Он быстро пробежал мимо Юрчака и спустился по лестнице.

Через мгновение серебристый автомобиль с ревом мчался в направлении к университету. Оставшуюся часть дня бывший редактор просидел на прогнившей скамейке у стены. Возле него стояла бутылка водки, к которой он время от времени прикладывался. Потом стемнело, и Помянович нетвердым шагом выбрался из кустов. Он что-то напевал под нос, задевал прохожих, пару раз споткнулся, наконец выбрался на тротуар. Вернувшись домой, он впал в тяжелый, беспокойный сон.

* * *

На следующий день Помянович приехал к Яну одетый с иголочки, пахнущий одеколоном и совершенно спокойный с виду. Лишь легкое дрожание рук указывало на то, что с бывшим редактором что-то не так.

— Пан Ян, у меня для вас чудесная новость, — начал он с порога. — Теперь это ваша квартира.

— Как… как это моя?

— Здись вам ее дарит.

— Не может быть… разве… — Ян был обескуражен. Он не знал, что нужно говорить в таких случаях.

— Чему вы удивляетесь? — продолжал Помянович. Его радость была слегка наигранной. — Я же говорил, что настанут великие дни. Вот они и пришли.

— Теперь все начнется, да?

— Конечно. То есть в некотором роде да. А это, мой дорогой друг, сберкнижка, на вашем счету теперь довольно приличная сумма, во многом превосходящая ваши потребности.

— Что за книжка? — удивился Ян.

— Ваша сберкнижка. Разве я не говорил вам? Вот, взгляните на эти цифры. По-моему, здорово.

Ян взглянул на сумму, напечатанную синими чернилами, и от неожиданности покраснел.

— Но… — неуверенно начал он.

— Никаких «но». Вы это заработали. Спрячьте подальше. Для наших мошенников это не проблема. Угостите меня кофе?

Вскоре мужчины уже сидели с ароматно дымящимися чашками, но у Помяновича вдруг пропал весь запал. Он молча помешивал кофе. Ян какое-то время наблюдал за кругами, которые описывает ложка в чашке бывшего редактора, а потом несмело спросил:

— Что же мне теперь делать?

— Вам?

— Мне.

— А разве вы должны что-то делать? — улыбнулся Помянович. — Квартира у вас есть. Деньги тоже. Спите до полудня, много гуляйте, ходите в хорошие рестораны, а по вечерам посещайте театры и концертные залы. Может ли быть что-то более приятное?

— Но я… я хочу что-нибудь делать.

— Что?

— Да что угодно. Я могу делать все, лишь бы не быть одному.

— Та-а-ак.