Солнце померкнет и Луна не даст света своего. Часть 1. Закат
Шрифт:
Я лёг на кровать и задумался. Мысли летели облаками. Лёжа на кровати и закинув руки за голову, я смотрел на них пока они не потемнели и не превратились во Тьму. Я ещё полежал в ожидании. Приподнялся, ничего не видно. Опьянение пропало.
– Айда?
– позвал я.
Тишина. Я встал и понял что одет. Закинул руку за спину и нашёл рюкзак. «Я во Тьме. Айда вернётся, а я в отключке», - взволновался я. Достал очки, Тьма очертилась контурами. Какой-то завод. «Надеюсь это «Вэф», тогда быстро вернусь обратно» Немного пройдя вдоль стены, я увидел контуры моста. Подошёл ближе и узнал очертания Вэфовского моста. «Хорошо! Не так далеко!» Я прошёл под ним и инстинктивно посмотрел на право. В метрах двадцати от меня, на рельсах, рыскало красно-жёлто-оранжевое пламя. Оно почувствовало мой взгляд, замерло и стало поворачиваться в мою сторону. Я развернулся, и давя эмоции, побежал вдоль моста и дома. За спиной послышался вой. «Заметил». Бегом я завернул за угол и
– Эс пар бэду не бэдаю, - продолжил я текст латышской народной песни, - Рамтай, рамтай, радиридирииди, Рамтай рииди, ра-ла-ла!
Песня говорит о большом горе которое свалилось на голову девушки. Но она не горюет, она кладёт горе под камень и уходит распевая песенку, вольный перевод:
Я не буду лить печали, ни единой капельки, Если вам я улыбаюсь, знай – беда печалиться. А я песню запою, радость возвращается. Улыбаюсь я всему, что со мной случается!
Прекрасный латышский народ, который умел радоваться каждому дню. И даже когда был разбавлен этнический код, сначала немецкими крестоносцами, потом поляками, шведами, русскими, народ смог сохранить многие свои традиции в песнях, танцах и обрядах. Я направил зеркальце на пластинку. Ничего не произошло. «Артефакты не взаимодействуют», - написала Детка. Я вернул пластинку на место. Взял другую с верхней полки. «Kevit, mana svilpastite». Положил обратно. «Похоже тут собраны народные песни». Просматривать каждую не имело смысла. Выйти отсюда они не помогут, а послушать их негде. Я задумался, - «Здесь должно быть что-то, что может их проиграть». Я стал искать что-то напоминающее древний патефон. На первом этаже только стеллажи с пластинками. Поднялся на второй этаж. В одной из комнат нашёл пластинку с голубым свечением.
– Это уже похоже на артефакт!
– обрадовался я.
«Jesu, hilfe siegen, du Furste des Lebens» - подписала Детка. «Я где-то, это слышал», и вспомнил мужика у церкви на Деглава. О ней он расспрашивал пастора. «Пригодится», я положил пластинку в рюкзак. Остальные комнаты оказались без артефактов. Зато Детка нашла закрытый люк на чердак. Только добраться до него, не было возможности. Он был слишком высоко. Я попытался сдвинуть стеллаж в соседней комнате, но он хорошенько «прирос» ко Тьме. Побродив по комнатам, я снова вернулся к люку. Попрыгал, не достать. Тогда я сел под ним и посмотрелся в зеркальце. Увидел в нём свои взъерошенные волосы, очки, и что-то мерцало над моей головой. Я посмотрел наверх и увидел всё тот же очерченный контур люка. В зеркальце, полость в контуре, мерцала словно телевизор с закончившимися передачами. Ко мне пришла идея. Я направил зеркальце на люк.
– Режим Копирования, - сказал я.
«Режим Копирования включён», «Копирование», «Завершено». Я направил зеркальце на пол под люком.
– Режим отражения!
«Режим Отражения включён», «Воспроизведение», «Завершено». На полу появился мерцающий прямоугольник. «Будь что будет», - подумал я и вступил в него. Вылетел я на чердак под самую крышу. Точнее приземлился на внутреннюю часть крыши. Она оказалась полом. Зеркало поменяло местам верх и низ. В солнечном мире, это бы выглядело, как будто одержимый ползает по потолку. А я замер в позиции на четвереньках. Когда видишь над собою пол, кажется, что сейчас упадёшь. Успокоив своё воображение я встал, и не отрывая ног, пошёл в сторону балок. Мне всё же хотелось вернуться в привычное положение. Голень болела. При приземлении, я ударился ногой об деревянную стропилу. Я забрался по опорной балке на перекладину и оказался в двух метрах от пола. Подпрыгнул, коснулся пальцами и вернулся на балку, при этом чуть не упал обратно под крышу. Сбалансировал себя и аккуратно сел свесив ноги. Посмотрел на зеркальце, «Как мне вернуть всё на места?» Висеть как летучая мышь мне не хотелось, да и как я буду передвигаться вне этого здания? «Упаду в небо?» Я ухмыльнулся. «Понятно, что дело в зеркальце, но не ясно, что делать».
– Детка, какие есть возможности у артефакта?
«Артефакт: Оазис Жизни». «Режимы: Отражение / Поглощение / Копирование / Синтез». «Дополнительные возможности:
аморфный артефакт»– Что значит аморфный артефакт?
«Симбиоз с другими артефактами, через поглощение». Я почесал подбородок. Достал из рюкзака один токен, и направил на него зеркальце.
– Режим поглощения!
Токен всосало в зеркальце. «Свободное место для функции», «Назначить команду?»
– Да!
«Сформируйте команду и утвердите...» Как и с охранным артефактом в моей квартире, токен нужно было «запрограммировать».
– Отражение по вертикали, - сказал я, и представил геометрический процесс.
«Команда назначена», «Применить?»
– Да!
Пол резко приблизился и перекувыркнувшись, я наконец-то, смог встать на него. Огляделся. Чердак оказался высоким, но небольшим. Несколько ящиков, круглый столик со стулом под окном. Я подошёл к пошарпоному столику. На нём оказалась современная настольная лампа с плафоном. Гибкий штатив, позволял направлять свет куда тебе угодно. Я покрутил плафон туда-сюда, и стал искать включатель. Ни провода, ни кнопки.
– Мда, - выдохнул я, - Айда наверное в гневе…
Я вспомнил запах Айды и почесал затылок. Обратил внимание на ящики, порылся в них. Пусто. Вернулся к столику под окном, печально сел на стул. Лампа осветила стол. Я поднял плафон, но там не было, ни лампочки, ни света. Отвернул плафон к стене. Столик светился сам, словно пятно света упало на него. Царапины на столе меня смутили, и я наконец-то понял, что было с ними не так. Они были круговые, словно на столе крутили железные блины. «Тут что-то крутилось», - подумал я.
– «Точно! Пластинка!» Я достал из рюкзака пластинку, вытащил из чехла и положил ровно по центру. Пластинка закрутилась, плафон заморгал, показывая на стене круглую серую рябь. Музыки не было, но на стене, словно ноты сменялись цвета. В голове стала появляться мелодия. Та-да-дааа, там там. Зелёный, синий, зелёный, длинный жёлтый, снова зелёный и синий...
– Детка сохрани последовательность цветов, - сказал я.
«Запись»… «Анализ», «Деление на фрагменты», «Сохранение». «Внимание! Занято 80% памяти», - предупредила Детка. «Воспроизведение». Рядом с пятном на стене, стала дублироваться последовательность цветов. Мелодия отыграла, цвета перестали сменяться и вместо них появилась серая рябь. «Мелодия проиграна 3 раза», - отчиталась Детка. Пластинка остановилась. Рябь исчезла, отображая здание церкви. «Анализ», «Активный портал», «Одноразовое перемещение», - написала она. «Вот как!» - подумал я, - «Можно уйти, но непонятно куда». Со стороны окна раздался глухой удар. Словно кто-то кинул снежком. Я встал со стула и прислонился к чёрному окну. Услышал приближающийся свист, и удар в окно. Я отпрянул. Чёрный квадрат окна задрожал... Ещё удар сильнее прежнего. Чёрное окно стало осыпаться чёрной пылью… Ещё удар. Словно выбивают ковёр, тёмная пыль слетала с окна, местами оголяя вид наружу. На мосту разгонялся тот самый трёх-цветный бес. Он разбежался, прыгнул с моста и влетел в окно. «Бах!» На окне не осталось ни одного тёмного места. бес возвращался на мост для разбега. «Прочность барьера 7%», «Ещё один удар не выдержит», - предупредила Детка. Я посмотрел на разбегающегося беса, потом на портал в церковь.
– Прости, Айда!
– сказал я и бросился в портал.
Я вылетел на газон в парке. Портал за мной тут же закрылся. Переведя дыхание и успокоив сердцебиение, я встал, огляделся. Парк заполнился контурами деревьев, дорожкой и шпилем церкви. «И что это за церковь?» Я пошёл в сторону входа. Из темноты приближалось насвистывание. Навстречу мне вышел пацан. Увидев меня он оторопел.
– Гора?
– спросил он.
– Генрих!
– обрадованно ответил я.
Мы пожали руки.
– Какими судьбами так далеко от дома?
– спросил я.
– А тут маги Воздуха, орган Павла настраивают. Пришёл посмотреть.
– А что это за церковь?
– спросил я.
– Церковь Павла на Деглава, - ответил Генрих.
«Аха, значит левее и дальше будет парк 12 года. За ним железка, мой дом и бар Айды». Я прикинул расстояние и время в пути. Минут 40, если беса не встречу.
– И как? Настроили Павла?
– спросил я.
– Нет, - Генрих развёл руками, - ждут какого-то Витязя.
– Витязя?
– с недоверием переспросил я.
Генрих кивнул.
– И кто у них за старшего?
– спросил я.
– Прикольный дядька – Илья, - улыбнулся Генрих.
– И в чём его прикольность?
Генрих почесал за ухом.
– Не знаю, может, потому что он всегда на позитиве.
Я улыбнулся.
– Рад был повидаться!
– я обнял пацана, - Мне торопиться надо!
– Ну, давай, - озадаченно ответил Генрих и пошёл в сторону центра.
Я свернул с дорожки и пошёл в сторону парка 1812-го года. Справа приближались контуры церкви. Из открытых дверей вырывались разноцветные лучи. Когда церковь поравнялась со мной, я остановился. Посмотрел в сторону парка. Там, в кровати меня ждала Айда, а может уже и не ждала. А здесь, есть люди которые знают Витязя, но не знают, что он умер. Проскочила шальная мысль, а если во Тьме Витязь ещё жив?