Солнце в зените. Сборник рассказов
Шрифт:
И сейчас, сидя на очередном «разогреве» в кабинете начальницы, Оксана мечтала только об одном: бежать, бежать без оглядки из этого проклятого места, от тошнотворной рутины, от этой надменной, жестокой дрессировщицы… Но… это была единственная работа, где ей удалось хоть как-то закрепиться.
– Я тебе с самого начала говорила, художник – не профессия! – с напускным спокойствием сетовала мать, разогревая на ужин котлетки с брокколи. – Мы с отцом не зря советовали – иди в экономический. Нет, уперлась рогом, настояла на «суриковке». И что теперь?..
– Ну не век же гнить в тухлом офисе… – слабо сопротивлялась Оксана, стараясь отогнать нараставшее чувство вины.
– Ну, иди с мольбертиком
– Почему бы и не портрет…
– А то ты не видела, кто там за мольбертами сидит? Мар-ги-на-лы! «Творческие личности» без денег и прописки. Мы с отцом уже старые. Кто тебя, глупую, кормить будет?
«Кор-р-р-мить…». Растянувшись на кровати в своей комнате, Оксана перекатывала в горле это стыдное слово, мучительно режущее слух: «Кор-р-р-мить…». Она рассеянно задержала взгляд на висевшем на стене календаре: тигрица с тигренком. Тигренок нежно прижимался к маме, блаженно щуря глазки под ее шершавым языком, пока та заботливо вылизывала ему ухо. «Интересно, а она задумывается о том, что кормит его?.. Вряд ли. Наверное, она его просто любит… любит – и все… лю-бит…».
Плавно погружаясь в сгущающиеся сумерки, Оксана не заметила, как заснула, свернувшись в позе эмбриона и крепко обняв подушку. Она спала так каждую ночь, которую проводила не у Сергея. Сегодня она спала спокойно, ведь впереди ее ждал не унылый офис, а вожделенная суббота, и Сергей обещал сводить ее на выставку, а потом они, наверное, пойдут к нему и в обнимку посмотрят какой-нибудь романтичный фильм…
Но обещанный звонок так и не разбудил Оксану субботним утром. Она тщетно ждала до обеда, а вечером Сергей заехал к ней без предупреждения, мрачный, неприветливый, и на расспросы предложил пойти в ближайшее кафе поговорить.
Невероятно, но ее почти не удивили его жалкие, вымученные, разделенные судорожными глотками капучино слова: «нам лучше расстаться», «ты не любишь меня», «я устал ждать»… и наконец – «я уже месяц встречаюсь с другой».
Оксана поняла, почему Сергей решил порвать с ней здесь, на людях. Он боялся, что она ударится в слезы, закатит истерику. Ну уж нет, она не доставит ему такого удовольствия.
А Сергей все говорил, говорил, то и дело смачивая глотками кофе пересыхающее горло:
– С тобой я не вижу перспектив… Мы уже год вместе, но ты так и не переехала ко мне. Я пробовал говорить о совместном будущем, а ты только смеешься. Ты всегда относилась ко мне как мужчине, который здесь и сейчас… Но не завтра, не через год… Я устал. А она, понимаешь, она…
–Я тебя услышала. Желаю вечного счастья!
Оксане хватило мужества не обернуться, оставляя за кофейным столиком свою женскую гордость и разбившиеся остатки иллюзий. Только дома, в убежище постели, еще крепче обнимая подушку, она позволила себе заглянуть в разверзшуюся у ее ног трещину. Прав ли Сергей, что оставил ее? Готова ли она была выйти за него?.. Она не знала. Знала только, что ее родители хотели внуков и радовались зрелому, респектабельному жениху с отдельной квартирой. Во всех смыслах он был хорош, и не его вина, что рядом с ним у нее не билось сердце, а в душе твердым шариком застыл вакуум, не впускавший в себя естественные радости. Она не любила готовить, не умела налаживать быт, не знала, как научиться хотеть мужа и детей. Ей шел двадцать восьмой год, а она до сих пор так и не определилась, кем станет, когда вырастет. Ее куда больше интересовало, как свет лампы отбрасывает тени предметов, как пылинки кружат в лучах утреннего солнца, как ливень размывает городские улицы и силуэты прохожих. Но художник – это не профессия.
За этими размышлениями она и встретила рассвет. Завернувшись в плед, она залезла на подоконник и открыла окно. На нее пахнул сыростью пакостный московский июнь, орошавший мелким дождем серую пустынную улицу.
– Опоздала, везде опоздала, – безотчетно вслух произнесла Оксана, и
внутри как будто что-то оборвалось.У нее ничего не было. Ничего не получилось. Все, чего ей хотелось – чтобы кто-то нажал на кнопку «стоп», прервав этот бесконечный поток одинаковых дней, несущих ее в бессмысленную пустоту. Она смертельно, смертельно устала от самой себя.
Так проходило лето. Оксана еле вставала по утрам, кляня то удушливую городскую жару, то дождливую пасмурность. С трудом добиралась до работы, неизменно подавляя приступы тошноты, нараставшей по мере приближения к бетонной коробке офиса. С отвращением глотала пищу, не чувствуя вкуса.
Когда на горизонте замаячил конец августа, Оксане внезапно позвонила подруга детства, с которой она не виделась уже много лет. Услышав некогда родной голос, Оксана неожиданно для себя разоткровенничалась и поведала подруге о том, как все ей опротивело. Пустота, мертвая пустота внутри и снаружи…
– Бери отпуск! – с решительной веселостью сказала подруга. – Тебе нужно встряхнуться.
Отпуск?.. Простота и прозаичность вердикта повергли Оксану в ступор. У нее жизнь в руинах, а та ей – отпуск… встряхнуться…
Но подруга стала настаивать. Рассказала, что ее родная тетка в крымской деревушке на южном берегу сдает домик. Если Оксана согласится снять на месяц, то по знакомству она берется организовать совсем недорого. Тем более пик сезона позади.
– Да кто меня на месяц с работы отпустит. И что я там делать одна буду. Нет-нет, это невозможно…
«Это не-воз-мож-но!» – повторяла себе Оксана, записывая номер телефона в Крыму. «Это невозможно», – бубнила она под нос, пока пальцы, подрагивая, выводили: «Прошу предоставить оплачиваемый отпуск…» и дальше немыслимую цифру – 28 календарных дней разом!
– Это невозможно! – возмутилась начальница. – Ты с ума сошла! Максимум на две недели!
– В прошлом году я вообще отпуск не брала! – выпалила Оксана, и сама оторопела от собственной наглости.
Начальница смерила Оксану озадаченным взглядом и брезгливо подписала заявление:
– Обойдемся!
Серебристый лайнер качнул крылом, и за стеклом иллюминатора под легкими перьями облаков огнем вспыхнула безбрежная лазурь.
Море! Как много лет она его не видела… Еще в школьные годы ее возили на черноморский курорт с большой группой одноклассников, но тогда встреча с морем вызывала скорее поросячье веселье, да и налаженный режим шумного детского лагеря не позволял остаться с морем наедине и по-настоящему его почувствовать. И вот теперь море дышало там, далеко внизу, под брюхом их игрушечного самолетика, и, словно чешуя огромной чудо-рыбы, то отливало перламутром, облитое розовым светом утренней зари, то наливалось глубокой синевой. Впервые она видела его вот так, с высоты полета, во всем его спокойном, царственном величии. Сердце подпрыгнуло от испуга – не забыла ли она альбом и пастель для рисования. Мысленно перебрав багаж, Оксана расслабленно откинулась на спинку кресла. Нет, все было собрано.
И вот уже веселое маршрутное такси вприпрыжку несется по серпантину. И слепящие солнечные лучи обжигают сквозь оконное стекло. Мимо Оксаны, прижавшейся носом к окну, проносятся выгоревшие поля и можжевеловые рощи, а между хребтов скалистых гор то и дело мелькают россыпи крошечных дачек.
Деревушка, в которой Оксана сняла домик, находилась в десятке километров от Ялты, на отшибе от кипучей жизни оживленных крымских курортов. Пока Оксана добралась до места, на скорую руку раскидала вещи и немного отдохнула с дороги, солнце успело пробежать по дуге с востока на запад, и к побережью ласковой кошкой стал подкрадываться мягкий южный вечер. Когда она оказалась на пляже, там уже почти никого не было. Лишь несколько голов, широко разбросанных друг от друга по золотящимся закатом волнам, еще мелькали над толщей воды, да одна пожилая пара на берегу заботливо растирала друг друга полотенцами.