Солнце взойдет на западе

Эден, как и Айрис, не помнит Джеймса из своего детства. Он знает только профессора Смита, своего преподавателя. Нисы в детстве Айриса и Эдена было немного, друзей Нисы – еще меньше. Но Джеймс не раз видел эту маленькую троицу, способную свести с ума любого. И теперь эта троица выросла.

Ниса усмехается. Он сам почти не помнит друзей родителей. Назвать имена, показать фотографии – Ниса не узнает.

– Айрис, как продвигается твоя история? – спрашивает Джеймс.

Он застает Айриса врасплох. Нисе становится интересно. Чем увлекается Айрис? Что это за история? Вероятно, Айрис говорил о ней Эдену и Итами, а Джеймс услышал их разговор. Айрис не мог рассказывать это лично Джеймсу. Слишком мало времени прошло для того, чтобы преподаватель и студент спелись. Тем более, что это было бы катастрофой.

– Вы запомнили? – Айрис удивляется только этому. Ниса начинает подозревать, что они с Джеймсом все-таки спелись. – Я пишу. Потихоньку. За месяц сдвинулся на целых тысячу слов, но я точно допишу.

– О чем ты пишешь? – Итами подходит к нему. Выходит, она не знает. – Ты мне не говорил.

– Это так, – Айрису слишком неловко. – Глупая идея.

– Он пишет об альтернативной вселенной со всякими механизмами. И, похоже, ассоциирует себя с главным героем, – отвечает за него Эден.

– Я даже спорить с тобой не буду, – убитым голосом говорит Айрис. – Все равно это не так. Морган практик. Я не питаю иллюзий ни на его, ни на свой счет.

– Но тебе бы хотелось…

– Ничего бы мне не хотелось, – перебивает его Айрис. – У него крышу снесло. Я просто рассказываю историю.

– И собираешься взорвать котельную, чтобы твой герой больше походил на тебя, ну да-а, – тянет Эден.

Айрис ничего не отвечает. Ниса и Джеймс тоже молчат: пусть сами разбираются. Дети еще, конечно, но раз считают себя взрослыми, так пусть решают проблемы между собой. В конце концов, кто не считает себя взрослым в восемнадцать лет?

Ниса допивает чай и уходит, оставляя Джеймса с тремя детьми. Но за них беспокоиться не стоит. Только за Джеймса, потому что Итами знает слишком много о его молодости с Нисой. Тот мысленно желает Джеймсу удачи.

Он становится под душ в одежде. Рубашка липнет к телу, волосы лезут в глаза. Чистая одежда лежит на стиральной машине, эту, грязную и мятую, хочется сжечь. Хоть бы Джеймс не потащил Нису в бар. Тот боится спиться или сойти с ума. Ну и к черту.

Ниса выходит из душа через некоторое время. Чистый, но сонный немного. Джеймс уже ждет на улице. Ниса выходит за ним и достает сигареты. Джеймс молча берет у него одну. Стоят. Курят. Погода все еще ужасная. Но Джеймсу нравится солнце – у него волосы только сильнее выгорают. И загар на нем хорошо смотрится. Ему бы в актеры, а не инженеры: яркие голубые глаза, острые скулы, прямой нос и ко всему – светлые волосы с ровным пробором короткой стрижки. Наверняка в него постоянно влюбляются студентки. И студенты, может быть.

А у Нисы аллергия на жару. Сразу начинаются раздражительность и головная боль.

– Куда пойдем? – спрашивает Ниса, доставая вторую сигарету.

– Понятия не имею, – отвечает Джеймс. – Мне просто нужно было убедиться, что с тобой все в порядке.

– Ты не на машине?

– Я думал, что, может быть, тебя придется спаивать.

– Я и без этого справляюсь, спасибо, – Ниса хмурится. – Я где-то на десятом кругу ада. А еще меня нет денег. Отвратительно.

– Ты поэтому не выходишь? – Джеймс кивает сам себе. – Конечно. И рисуешь целыми днями. Не можешь остановиться?

– Сам знаешь, – раздраженно говорит Ниса.

Они замолкают и все-таки сдвигаются с места. Рядом есть парк, в котором растет один прекрасный дуб. Ему лет двести, и раньше Ниса любил под ним посидеть, чтобы забыть про родителей и школу. Джеймс знает об этом месте. Он знает все про Нису. Как и Ниса знает все про него.

Жара. Раскаленный солнцем асфальт. Хочется дождя. Ниса боится такой погоды. Еще чуть-чуть – и дохлые птицы будут падать с неба. Ниса чувствует себя Икаром. Его крылья из перьев и воска расплавились, и он падает. Он будет падать долго, и его кожа сгорит. Нисе становится дурно.

В парке Джеймс покупает две бутылки воды и вручает одну Нисе. Тот прикладывает холодную бутылку к щеке. Становится легче.

Джеймс даже не замечает, как много делает для Нисы. Он привык помогать Нисе, ничего не требуя взамен. Ниса должен ему слишком много.

Они садятся на лавку под тем самым дубом. Ниса все-таки скучал по Джеймсу. Он ни за что это не скажет, но самому становится приятно. Их дружбу уже невозможно испортить, тем более сброшенными звонками.

Когда Джеймсу пришлось уйти с предприятия и начать преподавать, между ними было что-то похожее. Только у Нисы с рукой все в порядке. Зато с башкой, похоже, не очень.

– Помнишь, как мне чуть руку не оторвало? – спрашивает Джеймс. Нисе хочется засмеяться. Еще бы он не помнил.

– Я до сих пор считаю, что это было верхом тупости. Господи, – он закрывает лицо ладонями, – я подумал об этом же.

– Понятно, – задумчиво произносит Джеймс. – Позволишь помочь тебе?

– У меня есть выбор? – Ниса усмехается.

– Ты же знаешь, у тебя всегда есть выбор, – серьезно говорит Джеймс. – Тебя нельзя заставить. Ты помнишь, я пробовал.

– Тебя тоже.

Они снова замолкают. Нисе не хватало этих разговоров. Еще бы встретиться с остальными. С Халис, например. Ниса скучает по ее научному бреду. Только Джеймса сейчас достаточно. Он лучше всех их общих друзей знает, как помочь Нисе.

Деньги за воду Джеймс, как и ожидалось, категорически не принимает. Ерунда, конечно, Ниса бы сам не принял. Но как же это уязвляет бессмысленную гордость.

– Что мне нужно сделать? – сдается Ниса.

– Приходи ко мне на лекции, – с готовностью отвечает Джеймс. – Лучше всего, допустим, с Итами. Чтобы не слушать одно и тоже. И чтобы тебе не было слишком скучно.

Ниса бездумно кивает. Они больше не говорят. Расходятся без прощаний через час, будто незнакомцы. Ниса плетется домой, уверяя себя в том, что так надо. Ниса верит Джеймсу.

Ниса открывает дверь в дом. Заходит в гостиную. Итами одна – значит, Эден и Айрис быстро уехали. Она смотрит что-то, и Ниса останавливается, чтобы послушать. Он узнает стиль «Гибли». «Ветер крепчает», точно.

– Творческая жизнь художника длится десять лет, – слышит Ниса, – инженеры и конструкторы – не исключение.

Он вздрагивает. Его творческая жизнь подошла к концу. Как и творческая жизнь Джеймса. Ниса ловит беспокойный взгляд Итами и сбегает.

С него хватит самообмана. Ему нужно что-то делать. Или на этом закончить свою карьеру. В глазах темнеет. Дышать становится тяжело. Ниса узнает страх. Почему ему страшно? Он ведь не может лишиться всего, что составляет его жизнь. Жизнь художника. Жизнь. Что ему делать, если она и правда длится десять лет?

Ниса еле успевает вбежать вверх по лестнице и распахнуть дверь в ванную. Его тошнит вчерашним алкоголем, утренним чаем и разговорами, которые пообещали ему надежду. Как же все это паршиво.