Солнечная кошка

А искать их надо было не в ванной. Только вышла — и наткнулась взглядом на смятое покрывало на кровати. Стаса выдали расстегнутые манжеты белой рубашки и неопрятно смятый воротник, словно его долго комкали во время страстного поцелуя. И уже устроившись на высоком табурете у кухонной стойки, увидела, что с держателя сняты два бокала.

Два.

Один стоял перед Стасом, а другой я заметила в мойке.

Почему-то опять захотелось всхлипнуть.

Да что они все — сговорились? Один изменяет, второй…

Только очевидная абсурдность моей обиды помешала мне всерьез расстроиться.

Стас мне ничего не обещал. Наоборот — с самого начала рассказывал, что никаких отношений не ищет и все наше общение — на грани фола, мимо всех правил.

— Когда твой концерт? — отвлек меня вопросом Стас. Он аккуратными движениями заворачивал рукава рубашки до локтя, как ему нравится, но предательские запонки, снятые с манжет, лежали прямо у меня перед глазами. Я цапнула их, чтобы чем-то занять руки, и его взгляд будто споткнулся о мои пальцы, вертящие две серебристые игрушки с черными камнями.

— Послезавтра… То есть, уже завтра. Днем.

— Да… — Стас довернул рукава, сложил пальцы домиком и оперся на них подбородком, глядя на меня тепло и грустно. — Ничего хорошего я тебе сказать не могу, прости.

— То есть… — я пересыпала в ладонях запонки, отложила их и прикусила губу. Почему-то я надеялась, что сейчас он что-то придумает и все будет опять хорошо. — Как же… Он правда с кем-то другим?

Как я ни старалась удержать горячие слезы, но они все равно просачивались, висли на ресницах — приходилось смаргивать и все равно изо всех сил делать вид, что я держусь.

— Да, правда.

Стас больше ничего не добавил, не дал мне шанса как-то иначе понять его ответ, не смягчил его. Не стал утешать и подготавливать. Совсем-совсем ничего нельзя было вытащить из его слов, чтобы обмануться еще раз.

Но я старалась.

— Откуда ты знаешь? Может быть…

— Нет.

— Но…

— Нет, Кошка. Ты все правильно поняла. И всегда понимала. У тебя прекрасная интуиция, верь ей. Все, что тебе кажется — тебе не кажется.

То, что внутри меня содрогалось, могло бы выплеснуться наружу черной нефтяной волной, страшной и горькой. Могло бы превратить меня в монстра из комиксов — ядовитую страшную паучиху размером с дом, которая залила бы ядовитой жижей весь город и переломала мохнатыми суставчатыми ногами тонкие спички небоскребов. Этого внутри было так много, что я физически ощущала, как перемалываются внутри моего тела внутренности, растворяясь в кислоте и отравляя каждую мою мысль, каждый вдох.

Стас сидел напротив и смотрел в упор.

Может быть, он даже что-то видел.

Потому что он накрыл мои руки, которые все громче и ритмичнее вертели запонки, постукивая ими о поверхность стойки.

— Стас! — я подняла на него опухшие глаза. — Давай появимся там? А? Вдвоем? Тоже придем на концерт? Пусть он увидит меня с тобой, пусть… поймет.

Идея показалась мне просто божественной.

Если ничего нельзя сделать, то можно хотя бы отомстить. Пройти белоснежной яхтой мимо его рыбацкой утлой лодчонки, вцепиться в локоть Стаса, увидеть огонек зависти в глазах той, кому достался нищий студент вместо роскошного ловеласа с белым мерседесом. Ну и пусть — пыль в глаза. Зато — золотая пыль!

— Нет… — качнул он головой. — Прости, Кошка.

— Почему? Почему, Стас? — во мне клокотала совершенно детская обида.

Я устала держаться. Устала притворяться взрослой и улыбаться, когда внутри так больно. Искать выходы из безвыходных ситуаций. Кто ж придумал этот ваш чертов взрослый мир, а?

Только мне казалось, что рядом со Стасом можно выдохнуть и расслабиться.

Почему нет? Почему опять нет?

— Там, судя по всему, будет вся светская тусовка. И полный набор журналистов из желтых изданий. На следующий день ты проснешься знаменитой, а мне придется отключать телефоны, чтобы не отвечать на тысячу сообщений в минуту о том, почему я променял свою прекрасную жену на красотку помоложе.

Я сникла. Можно, конечно, взять с собой Пашку, но если Артем увидит меня с ним… Он сразу поймет, насколько я отчаялась. Как Стас и говорил — важен статус мужчины рядом. Пашка — уровень ниже Артема…

У меня задрожали губы. Стас пальцами приподнял мой подбородок, намочив их в слезах, незаметно, но упорно катившихся по щекам, отпустил, машинально слизнув влагу с костяшек, тяжело вздохнул.

Спросил безнадежно:

— Неужели он тебе все еще нужен?

Я молча кивнула, едва удержавшись, чтобы не хлюпнуть носом.

— Хорошо, — он вздохнул и откинулся назад, заложив руки за голову. Проговорил равнодушным, чеканным голосом: — Тогда так. Утром ты ему позвонишь… нет, лучше днем. Уточнишь, что у вас с субботой. Он тебе скажет, что занят.

Я все-таки всхлипнула.

Голос Стаса стал еще холоднее и злее:

— Ты обрадуешься. Переспросишь, точно ли? Ведь если он передумает, то ты уже не сможешь. Потому что идешь на концерт в парке.

Я быстро вскинула на него глаза. Но он смотрел куда-то в сторону.

— Тут он испугается и начнет тебя расспрашивать. С кем, куда. Это будет хороший знак.

— Не начнет… — я снова скисла, вспомнив, как Стас обещал мне ревнующего из-за телефона Артема, и чем это кончилось.

— Так будет еще лучше.

— Почему?

— Потому что тогда он перезвонит через полчаса и позовет на этот на концерт с ним.

Между нами повисла пауза.

— И все? — спросила я.

— И все. Если тебе это все надо.

— Надо, — твердо ответила я.

— Группа нравится? — Стас криво ухмыльнулся. У него будто совсем испортилось настроение.

— Очень. Но не в группе же дело. Я же…

Мне хотелось оправдаться перед ним. Объясниться, что ли? Пусть он не сердится…

— Стас! У нас же было все хорошо, понимаешь? Я же не такая дура, что влюбилась в парня, который меня игнорирует и изменяет. Он же был… Он был веселым, он любил меня, таскал в разные интересные места, слал сердечки каждый час, почти сразу признался в любви. Все это шло… постепенно.

Даже сейчас я не могла бы вспомнить момент, когда поняла, что живу только рядом с ним, а остальное время только жду встреч, бесконечно жду моментов, когда он становится прежним Артемом. Ненадолго, может быть, на день или на два, даже на час. Но ведь становится!

— Я так старалась все вернуть. Спасти нашу любовь. Кем я буду, если просто откажусь от нее, даже не попытавшись? Я же старалась, Стас! Почему не получается?!

Стас ответил после долгой паузы. Глухо, все так же равнодушно глядя в сторону:

— На самом деле — получается.

Он встал, отвернулся от стойки, зачем-то заглянул в пустой кухонный шкаф, включил воду и сполоснул стоящий в мойке бокал, вернулся с ним, достал откуда-то снизу уже открытую бутылку вина, закупоренную пробкой, плеснул в него, посмотрел на меня: