Солнечная лотерея (сборник)

Они вышли на пустынный пыльный этаж, погруженный в темноту. Элеонора подождала, пока он нагонит ее.

– Я в постель, – напрямик сказала она. – Если хочешь, можешь пойти со мной, нет – ступай домой.

– Мой дом накрылся. У меня нет дома.

Он последовал за ней по коридору мимо ряда полузакрытых дверей. То там, то здесь мелькал свет. Он слышал голоса. Некоторые из них показались ему знакомыми. Мужские голоса смешивались с неразборчивым сонным женским бормотанием. Внезапно Элеонора исчезла, и он остался один.

Он начал искать дорогу среди колеблющихся теней. Неожиданно на что–то наткнулся, и на него что–то посыпалось. Бентли растерянно отошел в сторону и нелепо застыл на месте.

– Что ты здесь делаешь? – раздался резкий голос.

Из темноты возникло лицо Герба Мура.

– Тебе здесь не место! – закричал Мур. – Убирайся отсюда к чертовой матери! Иди откуда пришел, третьесортный изгой. Класс восемь–восемь? Да не смеши ты меня. Кто тебе сказал, что…

Бентли с размаха врезал ему, и Мур замолчал. Что–то опять посыпалось сверху.

– Угомонитесь! – взволнованно прошептала Элеонора. – Ради бога, угомонитесь оба! Успокойтесь!

Бентли отступил от Мура. Тот тяжело дышал и вытирал кровь с лица.

– Я убью тебя, ублюдок! – всхлипывая от боли и бессильной ярости, пообещал он. – Ты еще пожалеешь, что ударил меня!

Следующее, что Бентли мог припомнить, – это как он сидел на чем–то низком и, согнувшись, искал свои ботинки. Пальто валялось на полу. Ботинки оказались в разных концах толстого ковра. Стояла полная тишина; комната была безмолвной и холодной. В дальнем углу вспыхнула тусклая лампа.

– Запри дверь, – раздался где–то рядом голос Элеоноры. – Мур совсем потерял голову. Бродит по коридорам, как берсеркер.

Бентли нашел дверь и закрыл ее на старомодную задвижку. Элеонора стояла посередине комнаты, подняв ногу и расстегивая ремешок сандалии. Пока Бентли в нависшей тишине благоговейно наблюдал за ней, она скинула сандалии, расстегнула и сняла брюки. На какое–то мгновение в тусклом свете мелькнули голые коленки и бледные икры. У него перед глазами все заплясало, и он зажмурился. Стройные красивые ноги от ступней до самых колен и выше, до трусиков…

Он подошел к ней, и она подняла руки. Грудь ее вздымалась, темно–красные соски набухли и затвердели от его прикосновения. Она глубоко вздохнула, вздрогнула и обняла его. Гул в его голове становился то громче, то тише; он закрыл глаза и отдался уносящему его потоку.

Когда он проснулся, в комнате стоял жуткий холод. Вокруг было тихо. Он с трудом поднялся и с удивлением осмотрелся. Его память выдала калейдоскоп отрывочных воспоминаний. Через открытое окно в комнату просачивался серый свет раннего утра, наполненного холодным ветром. Он отошел от окна и попробовал собраться с мыслями.

Повсюду среди одежды и постельного белья лежали обнаженные люди. Он прошелся между ними, шокированный этим зрелищем, и нашел Элеонору. Она лежала у стены, вытянув руку с полусогнутыми пальцами и поджав ноги. Ее дыхание было беспокойным. Он отошел и тут же застыл на месте. Серый свет выхватил из темноты еще одну знакомую фигуру. Его старый друг Ал Дэвис мирно спал в объятиях жены.

Чуть дальше тоже лежали люди: кто–то тяжело храпел, кто–то беспокойно ворочался, кто–то постанывал и искал одеяло. У него под ногой захрустело стекло; он увидел осколки и лужицу темной жидкости. Еще одно знакомое лицо. Кто же это такой? Мужчина, темноволосый, с правильными чертами лица…

Это было его собственное лицо!

Он с разбегу врезался в дверь и очутился в залитом желтым светом коридоре. Его охватил ужас, и он молча побежал вперед, не разбирая дороги: босой, по дорогим коврам, по бесконечным пустынным коридорам, мимо серых окон, вверх по бесчисленным лестницам, которым, казалось, не будет конца. Не помня себя, он повернул за угол и оказался в нише. Путь ему преграждало зеркало в человеческий рост.

Там отражалась неясная фигура. Казалось, что это засохшее насекомое, висящее в желтоватой прозрачной глубине. Он уставился на отражение: прилизанные волосы, вялые невыразительные губы, бесцветные глаза. Руки, слабые, словно без костей, висели плетьми; бледная безвольная фигура молча и не двигаясь смотрела на него из зеркала.

Он закричал – и изображение пропало. Он понесся по залитым серым светом коридорам, его ноги почти не касались ковров. Он вообще ничего не чувствовал под ногами. Он мчался, объятый ужасом, и его прерывистые вопли уносились к высокому куполообразному потолку.

С вытянутыми руками он проносился мимо стен и панелей, влетал в пустые комнаты и тут же вылетал из них и продолжал мчаться по безлюдным коридорам. Ослепленное, перепуганное создание, которое отчаянно металось и бросалось на закрытые окна в безуспешных попытках найти выход.

Со всего размаха он врезался в камин. Сломленный и подавленный, бессильно растянулся на мягком пыльном ковре. Какой–то момент лежал без движения, затем вскочил и вновь бездумно рванулся вперед, вытянув перед собой руки, закрыв глаза и беззвучно крича.

Впереди послышались какие–то звуки. Из полуоткрытой двери в коридор струился свет. В комнате, склонившись над бумагами, сидели вокруг стола несколько мужчин. Над столом висела яркая люминесцентная лампа, миниатюрное теплое солнце, которое гипнотически его притягивало. Мужчины, обставившись чашечками кофе, что–то писали. Среди них выделялась крупная тяжелая фигура с массивными сутулыми плечами.

– Веррик! – закричал он мужчине, голос его прозвучал пискляво и слабо. – Веррик, помогите!

Риз Веррик недовольно поднял взгляд:

– Чего тебе надо? Я занят. Нужно сделать это прежде, чем мы начнем действовать.

– Веррик! – закричал он, охваченный ужасом и безумной паникой. – Кто я?!!

– Ты Кит Пеллиг, – раздраженно ответил Веррик, вытирая лоб одной здоровенной ручищей, а другой отодвигая записи. – Ты убийца, выбранный Конвентом. Менее чем через два часа ты должен быть готов приступить к выполнению задания. Работа должна быть выполнена.

Глава 7

В этот момент в комнату вбежала Элеонора Стивенс.

– Веррик, это не Кит Пеллиг! Вызовите Мура и заставьте его все рассказать. Он мстит Бентли: они вчера подрались.

– Это Бентли? – вытаращил глаза Веррик. – Черт бы побрал этого Мура! Совсем мозгов нет! Он все нам испортит.

Безумие Бентли начало потихоньку проходить.

– Это можно исправить? – непослушными губами спросил он.

– Он чуть с ума не сошел, – сдавленно сказала Элеонора. Она уже успела натянуть брюки и сандалии и накинуть на плечи пальто. Ее лицо было бесцветным, темно–рыжие волосы спутались. – Ему не выйти из этого состояния, пока он в сознании. Велите дать ему успокоительное. И ничего ему не говорите, пока он не придет в себя. Сейчас ему этого не перенести, понимаете?