Солнечная сеть

— Довольно глупостей, — повторила она вслед за братом, — расходитесь!

— Да по какому праву вы здесь нам приказываете, в конце концов?! — закричала женщина, руководившая собранием, со своей трибуны. — Мы — сущность и власть Земли, мы — её лучшие люди, а вот кто вы такие?! Вы, дети космической горничной? Думаете, нам неизвестно, какого происхождения ваша загадочная мамаша и какое место она занимает в этом её обществе звездожителей? Вы сами рассказали это всё доктору Нилумбе! И теперь вы берётесь рассуждать о судьбах Земли, вы, потомки космических пролетариев, не сгодившихся ни на что, кроме самых незавидных технических операций!

— О, мы заговорили о происхождении, — заметила Кинтия, поправляя прядь волос, упавшую ей на глаза, кончиком стрелы. — Любопытная тема! Что же, поднимем её, хоть и не принято на нынешней Земле гордиться славой предков. Насколько мне известно, один из наших дедов пал в битве с фантастической гравитационной аномалией, угрожавшей всей нашей Галактике. Другой, совсем недавно отправленный любящими родственничками и заботливыми врачами в азотную камеру, в этот позорящий человечество рудимент, — он более восьмидесяти лет и в самом деле проработал, собирая сверхточные приборы для земной науки. Он сражался, как солдат трудовой армии человечества, а погиб, как ваш пленник и раб, и нам, по справедливости говоря, надо бы отомстить за него. Дальше память о делах наших предков теряется, уничтоженная вашими стараниями, между прочим, — ведь это вы стремитесь лишить людей прав на идентичность, вы, поборник гамаков на рабочем месте, и вам подобные, — Кинтия перевела горящий взор на физика, — и вы ссылаетесь при этом на какого-то глупца, сказавшего однажды в истории: «Не ставьте мне памятника!». Нам и в самом деле не понадобятся больше памятники, ведь мы теперь властны над самою смертью и можем вернуть всех мёртвых к жизни, не говоря уж о подробной памяти о всех и всяческих делах каждого! И ваши собственные дела не забыты, учтены все до последнего, и мы знаем о каждом из вас всё. Великий опыт профессора Фейнмана в основе своей закончен, все знания всего человечества переписаны в дальнюю планету, которую вы сами для себя сделали недосягаемой, от которой вы добровольно отказались в своей слепоте… И все мы — дети астролётчиков, героев, учёных, потомки двух — и это пока что только двух! — народов Вселенной, — мы воспользуемся этими знаниями, применим их к реальному благу каждого из живущих и каждого из тех, кто ещё только будет жить, неважно, считается ли он сейчас живым, мёртвым или ещё нерождённым в истории! Вот что такое — наше происхождение!

— Что говорите вы, то противоречит словам Рикки Морьера, — фыркнул какой-то депутат. — Но ведь вы продолжаете ему пособничать! Стоило ли его убивать, чтобы подхватить его делишки с прерванного места?

— Рикард Морьер был неправ, — ответил на это Кейт, — а мы правы. Он хотел разрушить человечество, заменив его чем-то новым, а мы хотим человечество возвысить, потому что мы любим всех людей вообще, и любим каждого из настоящих, живых людей. Мы даже вас любим, поймите вы! Это, конечно, не значит, что мы не способны на ненависть и даже на презрение, но всего человечества никогда не коснётся ни то, ни другое из наших чувств. Поэтому, когда мы вернём к жизни Рикки, — а это случится очень скоро, как только мы хоть немного приберём за ним, — я думаю, что он и сам осознает свою ошибку. И ваш Совет, прошу здесь понять меня правильно, мы разгоняем вовсе не потому, что он нам не нравится, или что мы хотим узурпировать власть. Мы пытаемся оградить вас всех от страшных злодеяний, которые вы можете совершить прямо сейчас под давлением объективных исторических обстоятельств, совершить просто в силу занимаемого вами общественного положения.

— Скажите, пожалуйста, какие они стали заботливые! — фыркнула председательствующая. — А не лучше ли в таком случае, исходя из этого вашего коллективного блага, просто подчиниться решениям Совета, избранного, на минуточку, всей Землёй, и действовать так, как вам предписывают мудрецы, руководящие по праву миром?!

— Ничуть не лучше, — возразил Кейт Астер. — Вашим обществом руководят жрецы, повторяющие заплесневелые догматы. А жрецы обществу не нужны совершенно. Ему нужны самостоятельно мыслящие люди — вроде тех, кого Юсуф и Кинтия нашли, по моему поручению, в руководстве Астрофлота, тех, кто берёт сейчас власть на заводах и в организациях Земли, или тех, кто идёт за моим отцом, сестрой и дядей здесь, в Америке, на вооружённую борьбу со сложившимся миропорядком. Мы подняли общество не только на борьбу, мы возвысили людей, готовых к такому возвышению интеллектуально и духовно, до уровня богов. А богам, поверьте, от жрецов нет никакого проку. Это я вам говорю, как брат двух богинь, да, пожалуй, и как самостоятельное солярное божество с некоторым стажем, — на этом месте Кейт улыбнулся сидевшим в зале своей фирменной саркастической улыбочкой.

— Да как вы посмели?! — вспыхнул физик. — Смерть — это основа жизни, основа разума, основа самого бытия! Вспомните, что писал о смерти великий Свифт! Да, человек смертен и осознаёт свою смертность, в этом факте заключено всё то, что определяет наше бытие, то, что отделяет нас от животных! Да вы ведь сделаете нелюдями всех тех, кого посмеете своевольно возвращать к жизни. Это самое недопустимое, неслыханное деяние, которое вы только могли совершить! Славные подвиги во имя своей страны, своей женщины, своего повелителя, наконец! Подвиги, цена которых — всегда смерть герояИ всё это будет разом девальвировано, уничтожено, обращено в пыль?! Этого вы добивались?!

— Вы невнимательно слушали, — упрекнула его Кинтия. — Люди, возможно, и смертны. Но нам, звёздным богам, повелителям Вселенной, смерть совершенно ни к чему. Так считает величайший ум современной Земли, Наум Фейнман, который, правда, просит называть его отныне «профессором Ураном». И мы с Кейтом, как и многие наши сородичи, — мы с ним совершенно согласны! Более того, мы знаем, что вы, многие из здесь присутствовавших, вполне хорошо информированы — правда, под грифом высшей степени секретности, — что человечество могло и должно было бы самостоятельно достичь таких возможностей бессмертия технологическим путём в течение пятидесяти, максимум, ста лет. Без всякой помощи извне, заметим! Поэтому, чтобы не допустить перерождения человечества в новый народ — а ведь это привело бы к утрате всей вашей власти над людьми! — вы шаг за шагом сдавливали, запрещали, истребляли всякое развитие в этом направлении. А под конец вы с вашими клевретами вздумали вновь забросить общественный строй Земли назад, в предыдущие эпохи. Это всё хорошо известно нам, а вскоре станет известно и миллиардам землян. Молитесь тогда, чтобы они простили вас и приняли в свою новую жизнь!

— Ну уж нет! — вскричал председатель Коллегии Обороны. Он и его семь родственников полезли, каждый в своём направлении, к выходам из зала. — Это мы, мы должны были обрести бессмертие! А человечеству, всем этим вашим простым людям, им бессмертие не нужно! У нас ещё найдётся оружие, и против вас, и против этого быдла, которому вы дали взбунтоваться против лучших людей Земли! — Он остановился у выхода из зала. — И мы защитим наш мир, наше будущее; мы ещё способны дать вам отпор! Мы должны править Вселенной, мы, а не вы — подлинные звёздные боги! Ради этой всеобщей цели я сейчас отдам приказ включить некробиотические…

Он не окончил; Кейт вскинул свой лук, свистнула золотистая стрела, и председатель Коллегии Обороны рухнул с пронзённым горлом в проходе между креслами. Его мать, руководившая собранием, тотчас же закричала так тонко и страшно, что жуть взяла всякого, кто слышал этот крик; под сводом зала повисли негодующие восклицания и вой ужаса. Вслед крикам раздалась отрывистая, резкая команда, и в проходе, между занавесами, отделявшими выход из зала собраний от фойе, что-то зашевелилось, загудело; тонкий изогнутый ствол странного приспособления, похожего на то, что Звёздные собирались нацелить в Кейта на Луне, показался из складок драпировки. «Убивайте! Убивайте их!» — указывая на Кейта, завизжала молодая женщина с тяжёлым узлом волос на затылке — родная сестра пронзённого стрелой руководителя Коллегии. Кинтия тотчас выстрелила в неё, почти не целясь, и попала; сила поражения была такой, что женщине почти снесло голову, перебив стрелою шейные позвонки. Вторая стрела Кинтии насквозь пробила занавес в проходе; оттуда донёсся жалобный стон, потом что-то тяжко рухнуло на пол. Люди повскакивали с мест, крича, ругаясь, опрокидывая скамейки; кто-то прикрывался креслами, кто-то — женщинами. Воздух наполнился свистом стрел и стуком падающих оземь тел — Кейт и Кинтия беспощадно выбивали одного за другим тех, кто стремился завладеть загадочным аппаратом в проходе. Псы Шик и Дик, прыгнувшие в толпу, оскалили клыки и зарычали, сгоняя лучшие умы Земли в углы зала.

— Уняли бы вы своих идиотов отпрысков, — скучающим голосом посоветовал визжащей, полуобморочной руководительнице собрания один из сидевших в президиуме депутатов, старый, опытный учитель, до сих пор носивший на лацкане своей рабочей куртки немодный уже университетский значок. — Иначе, сдаётся мне, вслед за Пифоном сегодня в Аид непременно будут отправлены и все восемь детей Ниобы… И прекратите вы так орать: эти ребята как кого убили, так и обратно оживят, вам же ясно было только что сказано!

Но никакая сила во всей Вселенной, никакой голос разума или чувство ответственности не могли бы уже остановить кровавого хаоса, разыгравшегося в зале Совета. Большинство депутатов, всю свою жизнь дравшиеся за чины, должности и звания и вдруг в одночасье лишившиеся всего, что им было дорого, проявили фантастическую беспощадность, а местами даже бесстрашие, не заслуживающее, впрочем, никакой похвалы — ибо противник их был заведомо, неизмеримо сильнее. Некоторые, не тратя времени на разборки с Кейтом и Кинтией, тут же решали какие-то личные отношения — стреляли друг в друга из лучемётов, душили, неуклюже пытались тыкать в соперников подобранными наспех стрелами. Другие, закрывшись скамейками и креслами, неорганизованно ползли к загадочной установке, надеясь завладеть ей и побороться с детьми Джорджа Астера на равных. Наконец, Кейту так надоели эти их бесплодные попытки, что он бросил наземь лук, выхватил из кобур на поясе два отцовских лучевых пистолета и с двух рук, не целясь, выстрелил в загадочную установку. Молнии ударили в странный аппарат, вызвав грохот и шипение. В проходе полыхнуло пламя, занялся яркий пожар с клубами ядовитого дыма. Тогда отчаяние сменилось наконец-то слепой паникой; депутаты, эксперты и чиновники Совета, давя друг друга, устремились в два других выхода из зала — но в одном их уже ждала Кинтия, с луком наготове, подобравшая одним движением руки все растраченные стрелы и ждавшая лишь сигнала брата, чтобы продолжить начатое. А в другом выходе, у подземной парковки, стоял в плотной парадной коробке строй вооружённых Звёздных под красным, без лишних знаков и эмблем, флагом восстания, и перед строем, сжимая в руках наизготовку тяжёлый излучатель, сидел верхом на Махасене, могучем слоне о трёх хоботах, разгневанный донельзя муж Кинтии — Юсуф Куруш.

Современность. Звёздные боги. Нью-Йорк, 310.06.17, вечер. Семейство Астеров

Пока в зале заседаний Совета ещё не развернулись толком все эти кровавые события, остальную планету, да и всю Солнечную Систему, уже продуло ледяным ветерком восстания. Многих лихорадило и трясло. Факт революции, неприятный, но неизбежный, как очередной поход к зубному врачу, вдруг давал о себе знать с гулом и треском то там, то сям, круша и ломая неожиданно прочные механизмы охраны существующего миропорядка. У защитников сложившейся на Земле системы откуда-то оказались в руках целые склады оружия, в том числе категорически запрещённые к разработке и применению генераторы некробиотических лучей — ингибиторов клеточного обмена, вызывающих у жертвы мгновенное, мучительное и необратимое удушье. В первые минуты массового восстания эти лучи смели с улиц десятки тысяч безоружных людей, поднявшихся на новую социальную борьбу, — по преимуществу, презираемых всеми рабочих-аугментатов, осиротевших без лидера Звёздных и молодых землян, жаждавших возмездия и справедливости.