Солнечный рисунок

И тут же кэбмен окутался клубами дыма, с наслаждением раскуривая изогнутую трубку из верескового корня.

Кого-то он мне напоминал… Но кого?

— Лестрейд, что вы застыли? — вывел меня из задумчивости голос Майкрофта Холмса.

Замминистра вылез из кэба, поправил котелок на голове и указал мне тростью-зонтиком на вход в мрачное двухэтажное здание морга, у которого мы остановились.

— Вы же хотите побыстрее вернуться домой?

— Вы даже не представляете, насколько хочу, мистер Холмс.

Внутри морга оказалось не столь мрачно, как снаружи.

С тихим шипением горели настенные газовые лампы вдоль коридора. Стены до середины были выкрашены голубой масляной краской.

Нас ждали. Дюжий санитар в белом фартуке распахнул одну из дверей.

— Прошу вас, джентльмены.

Мы вошли в выложенную белым кафелем прозекторскую.

На мраморном столе с канавками по бокам для стока различных телесных жидкостей неподвижно возлежал покойный мистер О’Риордан, лишь слегка прикрытый белой простынёй. Тело его отливало восковой покойницкой бледностью, на переносице явственно проступала небольшая россыпь веснушек, а патологоанатомический разрез от горла до низа живота был наскоро сшит редкими стежками…

— Вы на редкость хороший стрелок, мой мальчик, — заметил Майкрофт, пристально разглядывая пулевое отверстие в груди американского ганфайтера.

Я покачал головой.

— Просто повезло.

Судя по скептической усмешке на лице замминистра, поверил он мне слабо.

Я внимательно осматривал тело в поисках каких-либо особых примет.

Перед вскрытием О’Риордана помыли. И запах от него шёл специфический -медицинский такой… Покойник словно пропитался формалином.

Шкуру американца при жизни не раз дырявили пулей или ножом, но до встречи со мной он благополучно выходил из таких передряг.

А это ещё что? Я заглянул подмышку покойника, на внутренней стороне предплечья были вытатуированы странные цифры «33».

— Мистер Холмс… — я приподнял руку покойного стрелка и показал татуировку. — Только взгляните!

Майкрофт оживился. Он склонился над татуировкой.

— Клан!

— Что?

— Ку-Клукс-Клан. Слыхали о таком тайном обществе в бывших южных Штатах? Выступают против эмансипации негров, считая их всех грабителями, насильниками и убийцами.

— Слыхал. Но, почему «33»?

— Всё довольно просто. «К» — одиннадцатая буква нашего алфавита. В названии Ку-Клукс-Клан три буквы «К». Трижды одиннадцать — тридцать три.

— Получается, Хендерсон перешёл дорогу кому-то из Клана? А как же фении?

Майкрофт поморщился от моей «несообразительности».

— Во-первых, фении могли его просто нанять, и тогда сам по себе Клан здесь не при чём. А, во-вторых, фении зародились в тех же Северо-Американских соединённых штатах, где появился на свет и Ку-Клукс-Клан. У фениев тоже есть особые татуировки.

Мы с Майкрофтом ещё раз осмотрели тело О’Риордана, но иных татуировок на нём не обнаружили.

— А где вещи американца? Он же не попал сюда в голом виде? — спросил я.

— Сейчас узнаем, — Майкрофт повернулся к молчаливому санитару, который всё время нашего осмотра невозмутимо стоял поблизости и наблюдал.

Санитар понимающе кивнул.

— Один момент, джентльмены. Вас проводить в кладовку или принести всё сюда?

— Джордж, мальчик мой, — Майкрофт повернулся ко мне, — Вас не сильно смущают трупы?

— Как вы убедились, у меня крепкие нервы. К тому же, в нынешнем качестве мистер О’Риордан вряд ли представляет для нас опасность.

— Верно говорите: бояться надо не покойников, а живых, — согласился замминистра.

Он снова поглядел на санитара.

— Вы слышали? Тащите сюда его одежду. И всё, что ещё при нём было…

— Будет исполнено…

Санитар ответил лёгким кивком и удалился.

Волнения насыщенного событиями дня давали о себе знать. Неудержимо клонило в сон. Хотелось лечь и закрыть глаза. Провалиться в забытье.

— Да вы сейчас заснёте, Джордж… — проницательно заметил спутник.

Я встряхнулся, помахал руками, изобразив гимнастические упражнения

— Постараюсь как-то удержаться, мистер Холмс.

Эх, сейчас бы чашечку кофе…

Санитар вернулся, разложил на соседнем пустом смотровом столе вещи покойника.

Так, широкополая шляпа, револьвер «Миротворец» — очевидно, напарник того, что мы с Грегсоном нашли в меблированных комнатах «Sevastopol», брюки, поношенная рубашка, шейный платок, видавший виды жилет, крепкие башмаки, сюртук, знававший лучшие дни и плащ-пыльник.

— А содержимое карманов?

— Джентльмены! — Санитар явил собой воплощённое возмущение. — Мы не роемся по карманам наших… клиентов. То, что в карманах к нам попало, в карманах и осталось.

— Ну-ну, милейший, вас никто ни в чём не обвиняет, — Майкрофт бросил на меня, клюющего носом, внимательный взгляд. — У вас тут водится кофе?

— Не по нашим доходам, а вот чашечку чая могу организовать.

— Лестрейд, что скажете насчёт крепкого чая?

— Не откажусь, — признался я.

Правильно заваренный чай бодрит не хуже кофе. Само собой речь не о привычном мне чае в пакетиках. Никогда его не любил, профанация благородного напитка!

— Будем вам признательны, любезный, — улыбнулся санитару мой высокопоставленный спутник.

Санитар удалился готовить чай, а я под присмотром Майкрофта приступил к осмотру карманов покойного американского стрелка.

Портмоне с деньгами: пять фунтов, тринадцать шиллингов и двадцать семь пенсов. Далеко от того, чтобы умереть с голоду, но и на состоятельного господина не тянет — так серединка на половинку…

Носовой платок с монограммой. Вышитые буквы соответствовали инициалам покойного.

Коробок спичек и пачка тонких сигарилл из виргинского табака — сама пачка замятая, а сигарилл в ней ровно три штуки, выходит, пару остальных О’Риордан скурил.

Я наклонился над мёртвым телом, принюхался, слабый запах табака был ещё уловим.

Понюхал вещи — аромат сигарилл от них чувствовался гораздо сильнее.

— Курил много и незадолго до смерти, — заметил я.

— Что это нам даёт? — на лице Майкрофта читался живейший интерес.