Солнечный удар в сердце

– Теперь перейдем ко второй части нашего опроса, – продолжил сыщик и достал нож. – Посмотрите внимательно. Вы видели у кого-нибудь подобное оружие?

Ирина взяла в руки нож и внимательно оглядела его.

– Если я не ошибаюсь, – медленно сказала она, – то это игрушка Анатолия Черемнова.

– Черемнова? – подался вперед следователь.

– Да, он хвастался им пару дней назад. Говорил, что привез его из Испании. Якобы этот нож продавался на ярмарке вещей знаменитых убийц – в Испании же люди горячие, часто выясняют спор не словами, а действиями. Этот нож остался после одной испанки, которая приревновала своего молодого человека и зарезала его самого, отца, мать и двух младших братьев. Анатолий очень гордился, что приобрел такую игрушку в свою коллекцию.

Эрик посмотрел на Голубева и поймал его мрачный взгляд. Сыщик сделал выразительное лицо, как бы говоря: вот так вот! Все-таки Черемнов оказался причастным к этому делу. Следователь отвернулся. Мариша даже пожалела мужчину. Вечно ему не везет с подозреваемыми. Что ни убийство, то замешано какое-то влиятельное лицо. И это при том, что у Голубева почти нет опыта работы с серьезными преступлениями.

– Скажите, а вы не заметили, что в последнее время ваш шеф несколько изменился? – поинтересовался Эрик.

– Изменился? – нахмурилась Ирина. – Что вы имеете в виду?

– Стал более рассеянным или задумчивым.

– Нет, ничего такого не заметила. Хотя… – секретарша задумалась. – Возможно, в последние дни он действительно стал несколько другим.

– В чем это проявлялось?

– Георгий Семенович иногда как бы уходил в себя и не слышал, что я ему говорю. Раньше за ним такого не наблюдалось.

– А с чем это могло быть связано?

– Представления не имею! В бизнесе все было в порядке. Это совершенно точно, – Ирина развела руками.

– А кто в этом доме носит линзы? – неожиданно спросил Эрик.

– Линзы? – изумилась она.

– Да, линзы.

– А при чем здесь это? Или у вас есть какие-то идеи?

– Вы просто скажите, и все.

– Не имею таких сведений, – покачала она головой. – Я знаю, кто носит очки. А вот насчет линз сказать не могу.

– А кто носит очки?

– В первую очередь я – у меня болят глаза от яркого света. Георгий Семенович носил, Вера Николаевна иногда надевает. Да еще Еремея Еремеевича видела в очках за просмотром телевизора. Вот вроде и все.

– А вы ведь постоянно в этом доме не проживали? – вдруг поинтересовался Эрик.

– Нет, только последнее время. Хозяин растянул ногу и вынужден был работать дома.

– Запишите вот здесь ваш адрес проживания и можете быть свободны, – сказал Эрик, подталкивая к ней листок бумаги.

Ирина кивнула и аккуратно написала несколько строчек.

– Я же говорил, что Вера врет, – сказал сыщик, едва за Ириной закрылась дверь.

– С чего ты это взял? – вскинулся Голубев.

– Секретарша сказала.

– Что-то я ничего подобного не услышал. Возможно, мои уши настроены на другую волну, отличную от твоей, – съехидничал следователь.

– Неужели? А как же утверждение, что Анатолий при всех хвалился своим ножом, привезенным из Испании?

– А, ты про это… Может, Вера этого и не слышала.

– Ага! Ирина слышала, а Вера нет. Наверное, Черемнов хвалился своим приобретением перед обслугой!

– Вера могла и не слышать, – упрямо повторил Голубев.

– А говорил, что непредвзято относишься к красивым девушкам! – хихикнула Мариша, сидя на подоконнике и болтая ногой.

– Ну вас! – обиделся следователь. – Кто у нас следующий?

– Зови Ольгу, – решил Эрик. – Она в интересующее нас время проходила по коридору.

Через десять минут в кабинет быстрой походкой вошла старшая дочь Георгия.

– Ну, что? – с нетерпением спросила она. – Уже есть какие-то сдвиги? Или вы топчетесь на одном месте?

– Какая вы торопыга, – заметил сыщик. – Такие дела быстро не делаются. Сначала нужно собрать информацию, а затем уже ее анализировать.

– Что вы хотели у меня узнать? – она села прямо, положив ногу на ногу, и не мигая уставилась на Эрика.

– Расскажите мне о сегодняшнем утре. Во сколько вы проснулись, чем занимались, в общем, все вплоть до десяти утра.

– Хорошо! – кивнула она. – Я проснулась в семь утра. Привычка, знаете ли.

– Но ведь сейчас лето, – ляпнула Мариша и тут же поймала на себе недовольный взгляд сыщика.

– Ну и что, что лето? – Ольга оглянулась на девушку. – От привычек очень сложно избавляться. Мы с детства просыпались очень рано. Папа в шесть утра уже на ногах, а в половине седьмого и мы поднимались. Умывались, одевались, а там и в школу пора было. Даже в выходные папа не разрешал нам долго спать. Так что мы приучены с детства к раннему подъему. – Она снова повернулась к сыщику. – В общем, проснулась я в семь, умылась, позавтракала, сделала зарядку и вышла в сад.

Мариша хмыкнула, а Голубев уважительно посмотрел на девушку.

– Что-то не так? – она, нахмурившись, посмотрела сначала на Маришу, а потом на следователя.

– Я вами восхищаюсь, – смущенно ответил он. – Зарядка с утра – это нечто, что для меня недоступно.

– Зря, – холодно отозвалась она. – День всегда нужно начинать с зарядки и плотного завтрака.

Теперь хмыкнул Эрик, и Ольга поджала губы.

– Не обращайте на нас внимания, – сказал Эрик, бросив быстрый взгляд на следователя. – Просто не все присутствующие в этой комнате придерживаются ваших взглядов. А зря!

– Я тоже так считаю, – кивнула она. – Так я продолжу? По саду я побродила минут десять-пятнадцать, встретила папу, перебросилась с ним парой фраз и поднялась к себе в комнату. В половине девятого мы договорились встретиться с Лианой, чтобы обсудить… один проект, – девушка споткнулась перед последними словами.

– А что, ваша подруга тоже встает рано?

– Лиана – ранняя пташка, – кивнула Ольга. – Эта привычка осталась у нее еще с прежней работы.

– А где она работала? – поинтересовался Голубев.

– Воспитателем в детском саду. Группа открывается в половине седьмого. Но ведь еще нужно доехать. Так что Лиана вставала в пять утра, чтобы на работу прибыть вовремя.

– Меньше всего представляю вашу подругу в образе воспитательницы, – хмыкнул Голубев.

– Почему?

– Ну, она такая…

– Какая?

– Красивая, – смутился следователь.

– А разве красивые женщины не могут работать воспитателями?

– Могут, конечно, но ведь для этого нужно специальное образование… наверное… – следователь совсем запутался и покраснел.