Солнечный удар в сердце

– А правда, – вдруг ожила Инна, – он единственный, кто знал про завещание. И записную книжку потерял именно тем утром.

– И алиби у него нет, – вмешалась Лиана, довольная, что к ее персоне больше не возвращаются.

– Это неправда! – прозвучал громкий голос Ольги. – Ярослав не мог убить папу. Он совершенно не выносит вида крови!

– И что? – хмыкнул Черемнов. – Как раз все отлично сходится. Гошу он зарезал, но вид крови насколько выбил его из колеи, что Лену и Еремея он решил отравить. А что? Тихо и надежно.

– Почему же тогда он не отравил папу? – тихо спросила Ольга.

– Так времени не было! А вдруг Гоша подписал бы завещание в этот же день.

– Вы все сошли с ума! – послышался голос Ярослава. Парень был бледен и слегка заикался. – Я никого не убивал. Я даже не видел Георгия в то утро.

– Но о завещании вы знали? – спокойно поинтересовался Эрик.

– Знал. И заметьте, я сам вам об этом сказал.

– Ты отводил от себя подозрения, – влез Черемнов.

– Ярослав, посмотри на меня! – раздался голос Ольги.

Тот медленно повернул голову.

– Посмотри на меня и поклянись, что ты не имеешь к смерти моего отца никакого отношения.

– Клянусь, – медленно произнес он, не отрывая взгляда от девушки.

Она некоторое время рассматривала его, а потом произнесла:

– Я верю тебе.

Вера тяжело вздохнула.

– Я ему верю! – сообщила Ольга всем присутствующим, словно никто не слышал ее слов.

– Мы поняли, – снова заговорил Черемнов. – Но если не он, то кто? В нашем списке осталась только обслуга. Марат все время на посту. Вряд ли он смог бы проникнуть в дом незаметно. Ирина работает с Гошей много лет. Да и в завещании она не упомянута. Хотя… Может, он именно на нее положил глаз и хотел переписать завещание? – Анатолий хихикнул, а потом замотал головой. – Нет, мне трудно такое представить. Ирина не та женщина, ради которой можно бросить семью. А вы как считаете? – и он повернулся к сыщику.

– Не в обиду Ирине будет сказано, но она действительно не та женщина, которая способна разрушить семью. И в этой ситуации именно она не стала бы принимать ухаживания Георгия. Даже если сам Гоша был бы не против.

– А Марту мне вообще трудно представить в роли героини-любовницы, – добавил Черемнов.

– А ведь она была влюблена в Гошу, – вдруг сказала Лиана, недобро посматривая на повариху.

Женщина вспыхнула и вскочила со стула.

– Я действительно любила Георгия. Но я его не убивала! Да, любила, и что здесь такого? Каждый имеет право любить! Но я ни на что не претендовала. Я знала, что он на меня никогда не посмотрит. Я любила его молча. Для меня было счастьем просто работать у него, видеть его каждый день, разговаривать с ним… Да вам этого не понять! – и она махнула рукой. – Вы не знаете, что значит чистая искренняя любовь!

– Успокойтесь, Марта, – холодно сказала Вера. – Вас никто ни в чем не обвиняет. Мы знаем, что Гоша для вас был недосягаемым, но почитаемым идеалом. А больше вы никому ничего не должны доказывать.

– И не надо, – добавил сыщик. – Марту я тоже считаю непричастной к этому убийству.

– Интересно, почему? – спросил Черемнов.

– Здесь чувствуется изощренный, острый ум. Спланировать такое преступление под силу только очень умному человеку. Я ни в коей мере не хочу сказать, что Марта недостаточно умна, но все же не настолько, чтобы провернуть это дело. Я надеюсь, вы на меня не обидитесь?

– Нисколько, – покачала головой женщина. – Я и сама себя не считаю умной. Если бы ума у меня было побольше, я бы получила образование, а не пошла работать поварихой.

– Так, значит, в нашем списке никого не осталось? – весело поинтересовался Черемнов. – Прекрасно! Так кто же убийца?

Эрик медленно покачал головой.

– Не торопите события. Разве вы не заметили, что мы вычеркнули не всех, о ком сейчас говорили?

– Разве не всех? – Черемнов скорчил недовольную мину. – Значит, убийца по-прежнему в нашем списке?

– Да, убийца среди нас. Я уже некоторое время подозреваю этого человека. От обвинения в его адрес меня останавливало только одно – мне был непонятен его мотив в этом преступлении. Но вчерашнее замечание Мариши открыло мне глаза. Теперь я точно знаю, почему было совершено убийство и кто его автор.

– А что я такого сказала? – полюбопытствовала Мариша.

– Ты сказала, что у каждого человека есть мать! – и Эрик торжественно огляделся по сторонам.

Воцарилась тишина. Каждый думал о том, что у сыщика, по-видимому, не все в порядке с головой.

– А вы уверены, что это и есть ключ к нашей загадке? – осторожно спросила Вера.

– Абсолютно уверен, – широко улыбнулся сыщик.

– И чью же мать вы имели в виду? – весело спросил Черемнов. – Надеюсь, не ту, которую упоминают в анекдотах?

– Отнюдь. Я имею в виду мать Ольги.

– Меня?! – Вера Николаевна возмущенно вскочила на ноги.

– Почему вас? – удивился Эрик. – Вы не мать, вы мачеха, простите за выражение. А мать у Ольги другая. Я имею в виду ее биологическую родительницу.

– Оригинально, – заметил Черемнов. – И как она совершила это преступление, сидя в своей Америке?

– А кто сказал, что она в Америке? Ее там давно нет. Она совсем рядом с вами. Правда, Ирина Владимировна?

Глава 20

Первые несколько минут в гостиной царила абсолютная тишина. Но как только первый шок прошел, все загалдели.

– Вы в своем уме? – закричала Ольга, подбегая к сыщику. – Что вы такое говорите! Моя мама другая. Посмотрите на Ирину, она же совсем не похожа на ту девушку с моей фотографии.

– А разве вы ничего не слышали о пластических операциях? – сделал удивленное лицо Эрик. – Немного исправить форму глаз, чуть-чуть подкорректировать форму носа, и человек становится другим. Помните, мы говорили о том, что Ирина могла бы быть очень красивой? Это действительно так. Немного косметики, и перед нами – другая женщина. Но на самом деле Ирина очень боялась этого. Боялась, что кто-нибудь признает в ней ту прежнюю девушку, бесконечно влюбленную в жизнь.

– Подождите, – залепетала Ольга. – А как же глаза? У моей мамы они голубые. Нельзя же изменить цвет глаз! Такие операции не делают, я знаю точно!

– А как вы думаете, почему меня так интересовали линзы? Вот Голубев только посмеивался надо мной. Считал, что я сошел с ума, пытаясь отыскать хозяина линз. Так ведь? – и он стрельнул взглядом в следователя.

Голубев покраснел.

– Вы могли бы вынуть линзы из глаз? – вдруг попросил он секретаршу.

– Я не буду ничего делать, – покачала она головой. – Я тоже считаю, что вы сошли с ума. По-моему, все ваши измышления – это обычный бред! Я могу показать вам паспорт, где черным по белому записаны мои данные. Я никогда не носила фамилию Гребнева и не имела детей.