Солнечный ветер

— Где… Я называю это место Гнилухой. Сам толком не знаю… Дом, мне кажется, какой-то в лесу за городом… с больши-и-им таким подвалом.

— Зачем… — очередной сноп белых искр перед глазами заставил Шута сморщиться и осторожно прилечь обратно на кучу тряпья. — Зачем я здесь?

— Вот вопрос! — фыркнул Май. — Я и про себя-то наверняка сказать не могу, а уж про тебя и подавно.

Шут приуныл. Этот малый ничего толком не знал. Но может быть его история поможет хоть как-то прояснить дело…

— Ну и как ты здесь очутился? — спросил он в темноту, ибо ни Мая, ни даже собственного носа не видел.

— Как… — Май вздохнул. — Играл на свадьбе одного жирного борова. Строил глазки его жене, пил, потихоньку таскал серебряные ложки со стола… Эх, хороший был вечер! А потом мне приспичило отлить… Ну я и отошел в стороночку. Когда очухался, уже ни ложек в кармане, ни скрипки, ни свадьбы. Сначала вовсе решил, что ослеп. Потом только докумекал, что хозяин наш гостеприимный на свечах экономит.

Шут не удержался, хмыкнул, криво улыбнувшись.

— Так значит ты скрипач? Или вор? — спросил он, осторожно ощупывая голову под запекшимися от крови волосами.

— Да и того и другого помаленечку, — Май завозился, подбираясь поближе, и сел совсем рядом.

— А здорово они тебя приложили, — сказал он с чувством. — Небось, котелок до сих пор звенит?

— Угу… — Шут не стал спрашивать, откуда скрипачу известно состояние его макушки. Уж ясное дело, если малый охоч до чужого добра, значит, всю одежду нового 'соседа' обшарить успел. Вот только вряд ли чего нашел.

Однако Май считал иначе.

— Не-не, — тут же сказал он вдогонку. — Ты, вашество, не думай, я твоих карманов не трогал. Просто подумал, как бы ты тут не преставился. Уж больно морда вся была в кровище.

— Да ты как филин — в темноте видишь, — не удержался съязвить Шут.

Май рассмеялся.

— Совсем тебе, господин хороший, ум-то поотшибало, — сказал он. — Ведь дверь когда открывали, свет от факелов был…

— А… ну да… — Шуту и впрямь соображалось не очень. Но все же боль понемногу ослабевала, или он просто привык. Даже рискнул снова подняться с тряпок и, обнаружив за спиной вполне удобную стену, привалился к ней. — Но все-таки зачем мы здесь? Это тюрьма? Или… — в голове у него мелькнула жутковатая догадка, — нас хотят продать? — а у самого даже мороз по коже, и все волоски дыбом.

— Не исключено, — Май шумно почесался и вдруг сел рядом, почти касаясь Шута плечом. — Но мне так не кажется. Этот дубина, который харчи приносит, все что-то толковал про хозяина, который мол, приедет скоро и разберется со мной. Да я ведь не прочь… Может наконец хоть увижу что-нибудь еще, кроме этой ямы… а впрочем, тут все равно, как у демона под хвостом. Кстати, ты пить не хочешь? Воды тут хватает, целая бочка в углу стоит.

Шут хотел. И пить, и даже, как это ни странно, есть. И это было хорошим знаком. Известно ведь, если голову совсем стряхнешь, про еду вовсе не думается — и без того муторно. Шут и сам как-то раз имел такое счастье, когда упал мимо Дейриных рук и едва не свернул себе шею.

Май сам принес ему воды в большом деревянном ковше. Она была уже застоявшаяся и пахла подгнившим деревом, но Шуту было уже все равно. Жадно выпив половину, он утер губы рукавом и вернул посудину скрипачу.

— Бежать никак, да? — глупый вопрос, но лучше задать его сразу.

— Никак. Стены глухие, пол каменный…да… холодно… — Май вздохнул, и Шут понял, что именно последнее обстоятельство больше всего удручает его нового знакомца. Удивительно, но сам он почти не мерз. Наверное, не зря Кайза столько времени потратил, стараясь научить своего непутевого друга, как собирать потоки Силы от земли и неба… Теперь Шуту почти ничего не стоило проделать тот фокус, которым так удивила его Нар в их первую встречу… согреть не только себя, но и того, кто рядом.

— Ух ты! — почти сразу отозвался Май, завозившись рядом с Шутом. — Давно мне так тепло не было… — и тут же добавил с подозрением: — Это ведь от тебя. Лихорадку что ли подхватил? Ну да… тут не долго.

— Я здоров, — почти не задумываясь, ответил Шут и немного приотпустил теплый поток, идущий от земли. — Тебе просто кажется.

— Ну-ну… — пробормотал Май, а сам придвинулся поближе. — Не люблю холода, — грустно сказал он. — Хуже только беременные бабы.

— Э?.. — недопонял Шут.

Скрипач вздохнул.

— Да вот, — начал объяснять он, — недавно прихожу в любимый трактир, там завсегда выручка была знатная, если конкуренты не успевали ее отгрести… Так вот прихожу, значит, достаю скрипку, ну, думаю, сегодня дам жару — настроение уж очень звонкое было. И не успел смычок наканифолить, слышу кто-то меня и по матушке, и по бабушке в три ряда и через пень-корыто. Оглянулся, а там бабища такая, ого какая, там таких как я, наверное, трое, не меньше. Оказалось это матушка разносчицы из той харчевни… Оказалось, девка-дура округлилась и все на меня свалила!

Шут тихонько рассмеялся. Да, эта неприятность случалась и с ним.

А Май опять скакнул мыслями в другую сторону.

— Устал я от темноты, — жалобно сказал он. — Хоть бы светлячок залетел, да ведь не лето… и окон тут нет… были бы окна — и светлячка не надо, — он помолчал немного и завел еще одну бесконечную байку.

Но Шут уже не слушал. В отличие от своего собрата по несчастью, он вполне мог оставить темную комнату и оказаться где угодно, даже не покидая своего тела.

И перво-наперво решил понять, куда же все-таки забросила его судьба на сей раз.

Сначала открыть глаза по-другому не получалось, и Шут даже немного забеспокоился, но потом понял, что тому виной знакомство с дубинкой… Голова все еще болела, хоть и не так сильно, как сначала, а боль мешала сосредоточиться. Но потом он сумел ненадолго отрешиться от звона в ушах, и этого оказалось достаточно…

А за стенами темницы вовсю сверкал солнечный день. И снаружи дом, где держали пленников, выглядел вполне даже мило. Старый такой каменный особняк, стены увиты плющом, сад вокруг… Или лес. Шут не мог разобрать наверняка. Зато понял, что людей в доме немного — всего-то три живых души. Почувствовать их в этом мерцающем мире было легко, они очень громко думали, и по большей части, то были не очень добрые мысли.

Впрочем, Шут и сам в этот миг не отличался чистотой помыслов.

'Главное оглушить охранника, — соображал он, — и выбраться из каменного мешка. А там уже вряд ли нас удержат… старая кухарка да чревоугодник-управляющий… — облик всех троих слуг был виден Шуту весьма отчетливо.

И тем больше он дивился странным мотивам того человека, который зачем-то решил держать в подвале своего дома двух пленников, имеющих меж собой так мало общего…

4

Когда Шут вернулся, Май уже спал, прижавшись к нему спиной. А голова почти не болела. Но клятая темнота в самом деле не оставляла большого простора для выбора, чем заняться.