Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Солнышкин плывет а Антарктиду (Приключения Солнышкина - 2)

Коржиков Виталий Титович

Шрифт:

ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ СОЛНЫШКИНУ!

Метель улеглась. Солнце снова лежало на льдинах как ни в чём не бывало. Моряков всё ходил по палубе. "Что же произошло? Из-за чего они могли поссориться?"- думал он, потирая пальцами лоб.
– Так что же делать?
– спросил Пионерчиков.
– Разбить лёд!
– сказал Бурун.
– Но это невозможно!
– воскликнул Полярников.- Это всё-таки не мороженое. Они так крепко вцепились друг в друга, что их не оторвёшь!
– А что думает по этому поводу наш доктор?
– спросил Моряков, глядя на Челкашкина.- Может, они оживут, если их разморозить?
– Извините,- сказал Челкашкин,- но современная наука ещё не достигла таких высот. Придётся подождать,- подумал он вслух,- лет двадцать... И вообще я не собираюсь исцелять негодяев.
– Но ведь вы же врач! Врач, а не судья!
– повысил голос Моряков.- Ваш долг помогать любому человеку! Тем более то, что они негодяи, нужно ещё доказать.
– Так в

чём же дело? Что у них случилось?
– вернулся к прежнему вопросу Полярников. И в это время, прорываясь сквозь толпу, на палубу влетел запыхавшийся Верный. Он быстро переступал с лапы на лапу, на боках у него звенели сосульки, а в зубах болтался целлофановый пакет. Пёс, рыча, бросил его к ногам Морякова. По палубе что-то покатилось. Моряков быстро наклонился, и на ладони у него замерцала удивительная жемчужина величиной с голубиное яйцо. Все изумлённо подались вперёд.
– Позвольте,- нарушил тишину Челкашкин, потирая усики,- но это пакет от лекарства, которое я выписал артельщику.
– Кому?
– спросил Перчиков.
– Артельщику,- подтвердил Челкашкин.
– Тогда всё понятно! Всё понятно!
– в возбуждении воскликнул Перчиков. Он сразу вспомнил маленькую лагуну, акулу и внезапно появившуюся опухоль на щеке артельщика.- Тогда всё понятно! Это жемчужина Солнышкина! Перчиков бросился сквозь толпу и схватил Солнышкина за руку. Он стоял в стороне, отогревая в ладонях маленького птенца.
– Смотри!
– крикнул радист, показывая Солнышкину на жемчужину.
– А где вы её взяли?
– спросил Солнышкин. Он до сих пор думал, что его жемчужина осталась в лагуне у далёкого маленького острова. Все замолчали, зато Верный завертелся и залился отчаянным лаем.
– Теперь всё понятно,- сказал Моряков.
– Понятно!
– иронически закивали представители морозильной фирмы. Они имели в виду своего хозяина. А Робинзон, который стоял рядом с Полярниковым, грустно заметил: - Да, когда-нибудь человек приходит к тому, чего он заслуживает... Потом старый инспектор едва заметно кивнул Полярникову, и никто не обратил внимания, как он выбрался из толпы... Итак, артельщик и Хапкинс оставались в Антарктиде ждать новых достижений науки. Нужно только добавить, что во время одного из штормов льдина откололась от материка и отплыла в неизвестном направлении. А вскоре после этого некоторые суда стали встречать громадный айсберг, внутри которого можно было разглядеть две странные фигуры. Кто-то из моряков утверждает, что порой фигуры оживали и начинали злобно трясти друг друга. Некоторые даже слышали доносившиеся оттуда крики: "Моя! Моя!" Но это, конечно, относится к области фантазии. А между тем часы на пароходе "Даёшь!" точно показывали время отхода. Полярников обнял Морякова, попрощался с командой и быстро сошёл вниз по трапу, чему-то весело улыбаясь. На берегу уже собралась чуть не вся станция. Вверх летели шапки, рукавицы. И с каждой минутой всё увеличивались толпы пингвинов. Птицы толкались, подпрыгивали, словно хотели кого-то разглядеть, и махали вслед пароходу своими короткими крылышками. Боцман выбирал тросы. Антарктида оставалась позади. Солнышкин спустился в каюту. Ему было грустно. Так бывает всегда, когда прощаешься с далёкими землями. И всё-таки он улыбался. На одной руке у него сидел и с любопытством осматривал своё новое жильё маленький пингвиненок, а в другой руке ясным перламутровым светом сияла жемчужина. Не жемчужина, а целый пионерский дворец! Под ногами спокойно стучала машина, и глаза у Солнышкина начинали слипаться.

О ЧЁМ, СОЛНЫШКИН. ДУМАЕШЬ?

Но уснуть Солнышкин так и не смог. Он лежал с открытыми глазами и смотрел, как за иллюминатором бегут волны и качаются айсберги.
– О чём ты думаешь, Солнышкин?
– спросил снизу Перчиков.
– О дальних морях,- вздохнул Солнышкин.
– Чудак,- сказал Перчиков.- По дальним морям плывёт и на тебе: о дальних морях думает!
– А ведь есть ещё самые дальние,- закрыв глаза, подумал вслух Солнышкин.Кажется, посмотришь за горизонт - и увидишь одно, другое... Плыви, плыви, пока жизни хватит. Только нужно торопиться. В жизни нельзя опаздывать! вспомнил он слова Робинзона и вдруг поднялся.
– Ты куда?
– спросил Перчиков.
– Я ещё не отдал Мирону Иванычу жемчужину!
– сказал Солнышкин.
– Верно!
– согласился Перчиков и подмигнул Солнышкину.- Но ведь это нужно сделать в торжественной обстановке. И Солнышкин не успел опомниться, как радист, сунув ноги в тапочки, побежал к Пионерчикову. Тот собирался писать статью для "Пионерской правды". Но все события антарктического рейса в маленькую заметку не вмещались, а слишком большая статья, да ещё с такими сложными фактами, была не для "Пионерки". И штурман потихоньку почёсывал карандашиком затылок.
– Слушай,- крикнул ему Перчиков,- сейчас нам предстоит такая церемония, что без собственного корреспондента "Пионерской правды" не обойтись!
– И, коротко рассказав обо всём, он заторопился в радиорубку. Скоро Перчиков объявил по радио: "Всем

членам экипажа, свободным от вахты, собраться у каюты Мирона Иваныча!" И вслед за этим по всему пароходу из динамиков полились торжественные марши. В коридоре стала быстро собираться команда. Из машинного отделения выглянул Мишкин. Размахивая полотенцем, по трапу бежал Борщик. С блокнотом в руках спешил Пионерчиков, а за ним летели Марина, Тая и Челкашкин.

ПРОЩАЛЬНАЯ ШУТКА СТАРОГО РОБИНЗОНА

Каюта Робинзона была приоткрыта, из неё дул свежий, так любимый стариком ветерок. Моряков остановился и тихо постучал: - Разрешите? Отклика не было.
– Позвольте,- сказал Моряков, открывая дверь пошире и заглядывая в каюту.Вот так так!
– воскликнул он, повернувшись к Солнышкину.- Здесь целая делегация, а Мирон Иваныч занимается такой работой! Солнышкин тоже переступил порог. Старик сидел в полумраке за шторками иллюминатора и, улыбаясь, сбивал с него киркой лёд. Команда удивлённо зашумела, но Мирон Иваныч не собирался слезать с подвески.
– Ну, это уж никуда не годится,- обиделся Моряков.- Вы хоть скажите нам что-нибудь.- Он сделал шаг по направлению к старику и... остановился. Сильный ветер с шумом распахнул шторки, и вся команда так и привстала на цыпочки. Робинзона не было! Но вместо него, прикрывая собой настоящий иллюминатор, стоял написанный Моряковым несколько дней назад портрет. Старик на портрете улыбался, будто снова собирался стереть с носа лишнее пятнышко. Солнышкин и Моряков бросились к столу. Пионерчиков размахивал блокнотом и недоверчиво приподнимал штору, а из-под портрета выглядывала сложенная вчетверо бумажка, на которой было написано: "Команде парохода "Даёшь!"". Капитан развернул записку и прочитал: - "Дорогие друзья! Не сердитесь! Я остаюсь в Антарктиде. Ведь каждый в жизни должен доказать что-то интересное. Надеюсь, что наш островок благополучно приплывёт в Океанск к пионерам. А я постараюсь найти для них что-нибудь ещё. Попутного ветра! Крепко обнимаю. Не волнуйтесь. Ваш старый Робинзон". Внизу размашистым почерком было написано: "Не волнуйтесь! Ваш Полярников". С минуту поражённая команда стояла молча. Наконец капитан опустил руку Солнышкину на плечо и охнул: - Вот так старик! Вот это старик!
– За такого старика надо поднять бокал!
– громко сказал Мишкин.
– Конечно!
– поддержал его Борщик.- У меня к ужину как раз готов прекрасный компот! И все, шумно обсуждая событие, повернули к столовой.
– Вот это старик!
– приговаривал Моряков. У самого трапа он столкнулся с Безветриковым: - А вы что же, штурман? Пойдёмте ужинать.
– А нам с Солнышкиным заступать на вахту,- сказал Безветриков. И он посмотрел на часы: - Да, ровно через пять минут, тютелька в тютельку. Солнышкин споткнулся.
– Вот так оказия,- сдвинул брови Моряков и развёл могучими руками.- Но вахта есть вахта, Солнышкин! Закон! И потом,- рассудил Моряков,- по-моему, это даже очень хорошо! Для человека, мечтающего стать моряком, антарктическая вахта просто-таки подарок! А?
– Конечно,- живо согласился Солнышкин и, опустив жемчужину в карман, пошёл в рубку. Едва он открыл дверь, Петькин, посмотрев на часы, крикнул: - Вахту сдал!
– и бросился в столовую.
– Вахту принял!
– сказал Солнышкин и положил окрепшие ладони на рукояти штурвала... Льды разбегались от судна налево и направо. Солнышкин внимательно смотрел, как бы не столкнуться с каким-нибудь притаившимся айсбергом. Сейчас у него в руках были жизни стольких людей - Морякова и Перчикова, Ветеркова и Безветрикова, Федькина и Петькина, Буруна и Челкашкина, Таи и Марины, Борщика и Пионерчикова... И конечно, у него в руках была и его собственная жизнь, о которой он понемножку думал. В общем, всё получилось неплохо и с Антарктидой, и с жемчужиной, и с маленьким пингвином. Кое-что Солнышкин всё-таки доказал... Правда, когда он смотрел сквозь иллюминатор направо, ему становилось немного грустно: там, сверкая алыми снегами, оставался высокий безымянный хребет. Да, видно, вершины не сдаются так просто. Но разве это последнее плавание и разве он в последний раз в Антарктиде? Он ещё сделает подарок своим друзьям, и на карте континента появятся имена Марины, Робинзона, Перчикова... В это время раздался такой звон, что Солнышкин испуганно задержал в руках штурвал. Но волноваться не было причины. Это в столовой команда сдвинула бокалы с великолепным компотом Борщика. Среди ужина никто не заметил, как из столовой выбрался Перчиков. В коридоре было пусто, постукивала машина, только в самом конце, у трапа, кто-то прыгал на одной ноге. Это, вдруг вспомнив детство, играл в классики хвативший лишний бокал компота Пионерчиков. Он поманил радиста пальцем, но Перчиков торопливо прошёл мимо. Следом за ним, помахивая хвостом, бежал Верный. Начинались минуты молчания. Но прошла минута, вторая, третья, а радист всё не поднимался с места. В океане было спокойно. Но зато в наушниках опять раздавалось "бип-бип-бип". Где-то далеко в космосе продолжали свою весёлую перекличку спутники, мерцали звёзды, вращались планеты. И Перчиков прислушивался к их голосам.

Поделиться с друзьями: