Соловьи не поют зимой

— Как же здесь хорошо… — вздохнула девушка полной грудью. — И не уходила бы… Но что мы теперь будем делать? Куда её понесем? У меня есть и еще вопросы, Инчэн, но… сейчас я хочу вот этого.

И она потянулась к его губам.

Инчэн поцеловал Надю со всей нежностью, на какую был способен, и долго не мог разорвать поцелуй, удерживая любимую в объятьях, но потом всё же отпустил.

Падали лепестки персика, журчала вода, ароматы цветов разносились по кругу, с ясного неба, усыпанного алмазами звёзд, светила луна — круглая, большая. Инчэн улыбнулся, прижимая Надю к себе.

— У нас в Китае луна — символ любви. Когда влюблённые стоят под луной, один может сказать: «Как же прекрасна сегодня луна», и это будет значить: «Я люблю тебя». А другой ответить: «Так прекрасна, что хочется умереть», и это будет значить: «Я люблю тебя тоже». А ещё это значит, что небожители одобряют наш союз, любовь моя. Завтра мы решим, что делать с жемчужиной, а потом вернёмся к твоему отцу, и я попрошу у него твоей руки…

Инчэн встретил взгляд Нади и прошептал:

— Твои глаза сияют ярче звёзд.

А затем поцеловал её снова, чувственно, горячо, откровенно, до щемящей нежности в груди, до замирания сердца…

Скользнув руками под одежду Нади и пройдясь ладонями по гладкой коже, Инчэн стянул ткань с плеч девушки. Ночь была тёплой, но он всё равно почувствовал лёгкий ветерок, от которого Надя вздрогнула, и тогда Инчэн, недолго думая, утянул её в источник прямо в одежде. Их страсть разливалась повсюду, касаясь нитей мироздания, обволакивая их. Он не мог без неё, а она не могла без него, потому что они были предназначены друг другу судьбой, потому что само мироздание желало их встречи.

Позже, насладившись друг другом, они удобно устроились в источнике, на выступе — тёплая вода придавала сил и убаюкивала. Инчэн был уверен, что здесь они в безопасности и, позволив Наде заснуть на своё плече, уснул сам.

Всё погрузилось в сон. Ночь над персиковой рощей стояла густая и тёплая, меж деревьев притаились чернильные тени, и только серебристый свет луны рассыпался блёстками сквозь ветви, едва освещая землю. Недалеко от горячего источника под сенью персиков возникли два силуэта. Хрупкий, изящный женский и подтянутый мужской. Они сошлись и замерли в двух шагах друг от друга.

Мужчина поклонился, и голос его прозвучал шипением змеи.

— Моя госпожа…

— Кто ты? — ответила она такими же шипящими звуками.

— Шуань Яо, ваш покорный слуга.

— Ты! — Пан Чжэнь едва не вскрикнула, но вовремя прикусила язык. — Ты… секретарь главы драконов и есть тот Яо, о котором говорил отец?

— Да, госпожа.

— Хах! Высоко ж ты взобрался, змей. Зачем пришёл? Убьёшь меня?

— Ты ничего не сделала. Пока. А как сделаешь, я прикрою.

— Что? — Пан Чжэнь пошатнулась, кашлянула и припала на одно колено. — Тело… я… как ты тут… — попыталась сказать она, но боль скручивала её.

Тогда Яо присел к ней и влил свою духовную силу.

— Я питаюсь силой драконов, незаметно и по чуть-чуть, но это даёт мне возможность жить, как они, и даже притворяться драконом.

— П… помоги мне.

Яо встал.

— Простите, госпожа, но уже слишком поздно. Вам нужно отнести отцу жемчужину, только так вы сможете себе помочь.

— Но я отдала её, — от его вмешательства стало чуть легче, Пан Чжэнь села в позу лотоса и, восстановив дыхание, снова поднялась на ноги. — И не заберу. Я обещала.

— Ему? — фыркнул Яо. — Он не сдержит обещания, не поможет тебе. Только ради своей пигалицы он пойдёт на всё, а ты ему не нужна. Он с лёгкостью пожертвует тобой, если будет необходимость.

Пан Чжэнь молчала очень долго, потом спросила:

— Что ты предлагаешь?

— Я усыпил бдительность Юань Луна, ни он, ни птаха тебя не почувствуют. Бери жемчужину и уходи, вернись к отцу, и пусть он вызовет главу драконов на дуэль. Только тогда и только так ты сможешь выжить.

— А они?

Яо посмотрел в сторону источника, на развешенные на камнях ещё мокрые вещи, на мирно спящих дракона и соловушку, и глаза его призрачно сверкнули в темноте.

— Сами сделают выбор. Пойдут за тобой — погибнут, предпочтут остаться, и будут счастливы тут вечно. Боги одобрили их союз.

Пан Чжэнь взглянула на луну, затем на дракона и вздохнула.

— Ты прав. Сделаем, как ты сказал. Только прикрой.

Инчэн глубоко вздохнул и открыл глаза. Сначала он почувствовал аромат персиков, затем увидел лепестки, парящие над ним, и синее небо, а потом повернул голову и зарылся носом в волосы Нади. Она всё ещё спала. Вода вокруг них покрылась пузыриками и, поскольку источник был на острове небожителей, придала им сил, залечила раны, очистила кожу.

— Господин, вы очнулись! — раболепный голос Яо чуть не заставил дракона выставить боевую защиту.

Защиту Инчэн не выставил, но разбудил Надю и разозлился.

— С ума сошёл! Что ты тут делаешь?

— Почему вы ругаетесь, господин? Это вы бросили меня одного, пропали неизвестно куда, а что бы я сказал главе?

Яо стоял у источника и смотрел на них, но, когда Надя проснулась, отвернулся и отошёл.

Инчэн посмотрел на него.

— Прости. Дело было важное. Я забыл предупредить… — он помолчал немного и вдруг вспомнил: — А ты не видел здесь девчонку имуги, которая меня преследовала? Или… когда ты вообще сюда пришёл и как нашёл нас?

— Найти вас было просто, — сказал Яо, отойдя ещё на шаг, когда Надя и Инчэн вышли из воды и стали одеваться в высохшую одежду. — Вы оставили приметный след. И имуги видел, ночью пришёл. Она сказала, что вы ничего больше не должны друг другу, что она обо всём подумала, прощает вас и желает счастья. Она вернулась к отцу.

Инчэн переглянулся с Надей. В сердце закралось смутное подозрение.

— Она ушла ни с чем? Даже не попрощалась?

Яо покачал головой.

— Я не знаю, господин.

Инчэн снова взглянул на Надю, помог ей застегнуть платье и тихо произнёс.

— Проверь жемчужину, любовь моя, мне кажется… я совершил ошибку.

Надя сделала, как он говорил… и какое-то время молчала. Но потом всё-таки произнесла:

— Её нет, Инчэн.

Голос Соловушки прозвучал непривычно глухо, когда она продолжила:

— Змея забрала жемчужину. Но как же так? Ведь мы сражались вместе, она меня спасла… Я ей уже доверяла. А ты?

Девушка провела рукой по лбу, отводя назад влажные волосы.