Соловьи не поют зимой

***

Пан Чжэнь рассматривала себя в зеркале, которое занимало в её номере полстены. Стройная мускулистая фигура, обтянутая чёрным прямым платьем, чёрные глаза и такие же чёрные волосы, глянцевым шёлком струящиеся по плечам. Ученица Тиссоная была юна, как зимняя слива, и прекрасна, как лепесток лотоса, но главное, что интересовало Пан Чжэнь в её теле – это неуёмная, необъятная духовная сила, разливающаяся по меридианам. Она покрутилась, погладила мягкую кожу на руках. Заимствуя «сосуд», имуги не могли полностью скрывать свою суть, и страшную чёрную чешую приходилось прятать под одеждой. Но с этим телом, даже разденься Пан Чжэнь полностью, никто, кроме небесных драконов, не разгадал бы её тайны.

Для имуги, лишённых физического воплощения, неспособных надолго покинуть место обитания, она была сейчас единственной связью с миром. В тот день, попрощавшись с отцом, Пан Чжэнь выбралась из полуразвалившейся деревянной лачуги, где долгие часы пыталась свыкнуться с новым сильным телом, и где прежняя его хозяйка перенесла столько страданий. В облике ученицы мастера Тиссоная имуги отправилась в край Персиковых цветов, чтобы принести дань уважения учителю. Он не принял во внимание изменившуюся суть той, кого любил горячо, как собственную дочь. Не оскорбил чувств девушки недоверием и излишними проверками – радость от её возвращения затмила ему рассудок. Пан Чжэнь повезло. Ученица как раз достигла возраста, когда ей предстоял путь странствий – испытание силы духа, воли и мужества, испытание миром смертных и разлукой с учителем. Она ушла раньше, чем мастер успел что-то понять, и покинула Китай вслед за высокомерным и самоуверенным драконом, который оказался так же слеп, как и Тиссонай, а заодно и весь драконий клан.

У Пан Чжэнь был с собой камень телепортации, но он предназначался для обратного возвращения. Сейчас же нельзя было терять из виду Юань Луна. Собственная охота клана Имуги за жемчужиной древнего дракона раз за разом заканчивалась неудачей. Удалось лишь выяснить, что ключ к артефакту – волшебный кулон из небесного хрусталя. Когда-то давным-давно об этом проболтался старый Соловей, уже передавший ключ молодой преемнице, но ограниченные в возможностях имуги не смогли воспользоваться полученным знанием. Новая хранительница успела скрыться, и всё пришлось начать сначала. У Пан Чжэнь тоже было мало времени. Проще и разумней пристроиться к сильному дракону, чем действовать самостоятельно. Цена проигрыша слишком высока. Но как же сладко будет обмануть представителя вражьего клана и увидеть его поражение…

Метка на молодом драконе сияла ярким пламенем и вела Пан Чжэнь по следу лучше любого навигатора. Чтобы догнать Юань Луна после аэропорта, она взяла такси и через несколько часов оказалась в небольшом городке на берегу Волги. Сняла номер в том же отеле, что и дракон, но попроще, чтобы не привлекать внимания. На конференцию за ним не пошла и похвалила себя за это решение позже, когда поняла, что его вечный хвост – неуёмный секретарь Яо – заметил её и всё понял. Или почти всё. То, что она пропавшая ученица Тиссоная, он знать не мог, тем паче, что мастер отменил поиски и сообщил, что она вернулась в храм. Если её раскроют…

Пан Чжэнь глубоко вздохнула, справляясь с волнением, и улыбнулась собственному отражению. Пришло время действовать.

Она вышла из отеля на четверть часа позже Юань Луна и по яркому следу метки дошла до встречи китайской и русской делегаций. Они праздновали что-то, наверное, знакомство, а может, это был традиционный ужин в рамках компании – Пан Чжэнь не знала, и ей это было неинтересно. Главное – он.

Весь в чёрном, одет с иголочки, Юань Лун представлял из себя образец совершенства, воплощение небожителей на земле, но Пан Чжэнь не прельстилась на эту красоту. Она видела его насквозь, дракона, свернувшегося в клубок, трепетно охраняющего свою личную жемчужину. Чтобы быть ближе, она пристроилась к какому-то одинокому мужчине и проскользнула внутрь. Снова нашла глазами дракона. Он танцевал с девушкой, и его духовная сущность была этим очень довольна, а жемчужина… Пан Чжэнь замерла, чтобы не спугнуть это чудо. Жемчужина пульсировала так сильно, что она чувствовала её почти физически.

«Так вот значит как, – подумала она, – он влюбился…»

На её губах расцвела изумительно коварная улыбка. Пан Чжэнь ещё раз взглянула на дракона и девушку, а потом покинула торжество, довольная новым открытием. Скоро артефакт будет в её руках.

Глава 5

Весь день Юань не находил себе места, но к вечеру по обыкновению привёл себя в порядок, взял тёплое классическое пальто и вышел. До музея добрался на автомобиле, чтобы не заблудиться, – просто сказал водителю, куда ехать. Вышел на хрустящий снег, застегнулся поплотнее и взглянул на небо. Ночь, как и ожидалось, стояла малооблачная, воздух застыл, словно прозрачный лёд, начищенный к тому же до блеска, луна смотрела на него из-за облаков.

«Какая прекрасная луна… – подумал он и отчего-то пожалел, что не может сказать Наде эти слова, полные особого значения. – Может быть, однажды…»

Робкая надежда, поселившаяся в сердце, была безжалостно вырвана воспоминанием о том, что она враг, что у него есть долг и предначертанная миссия, которую он должен завершить даже ценой собственной жизни. Жемчужине Великого Предка пора вернуться домой… Он хотел было представить статую дракона, того самого, чей лик в детстве внушал ему благоговейный трепет, но вместо этого вспомнил вчерашний разговор с Надей, её глаза и теплоту её рук. Может быть, есть что-то, чего дядя ему не рассказал?

Мимо прошла шумная толпа молодых людей, и Юань отвлёкся. Потоптался на месте в ожидании, слегка использовал силу, чтобы не замёрзнуть, и отошёл немного в сторону. Люди шли и шли мимо к площади, а он ждал с замиранием сердца, ждал и надеялся…

***

Весь день Надя пела о любви. Одна за другой следовали арии из опер, оперетт, самые разные песни – и радостные, и печальные.

В лунном сиянии снег серебрится,

Вдоль по дороге троечка мчится.

Динь-динь-динь, динь-динь-динь —

Колокольчик звенит,

Этот звон, этот звон

О любви говорит…

Дмитрий Астахов внимательно слушал, и смутная тревога всё сильнее поднималась в сердце. Влюбилась… Девочка влюбилась в гостя из Китая – и, похоже, с первого взгляда. Парень, конечно, видный, но что в нём такого особенного, прельстившего недотрогу-соловушку? Или Надя увидела нечто, простым смертным недоступное?

– Наденька, как у тебя дела? – спросил он, наконец решившись вклиниться между песнями.

– Праздник повсюду! – радостно объявила дочь. – И я тоже иду праздновать!

– С ним? – вырвалось у Астахова. – У тебя свидание?

Надя тихо засмеялась.

– Папочка, не задавай таких вопросов. Скажи, мне идёт это платье?

Платье, длиной до колен, было тёплого бежевого оттенка, с треугольным вырезом и длинными узкими рукавами. Любимый соловушкой классический стиль, дополненный высокими модными сапожками. Волосы вновь распущены, лишь слегка заколоты у висков. Таинственно поблескивающий голубой кулон на длинной серебряной цепочке немного просматривался в вырезе платья, но Надя по-прежнему прятала его.

Девушка была обворожительна, и сердце отца больно сжалось. А что, если тут и правда намечаются какие-то большие чувства? Радоваться же надо, но почему-то не получается. А ещё – Китай ведь так далеко…

Но Надя уже по обыкновению поцеловала папу в пушистые от бакенбард щеки, надела куртку и шапочку и выбежала на улицу.

Старая часть города – сплошь дома конца позапрошлого века. Судя по памятным именным табличкам, проживали здесь почётные граждане, учителя, торговые люди…. Красивые постройки, каменные и деревянные, в основном – двухэтажные, по-прежнему чинно стоят рядками, блестя снеговыми шапками в лунном свете. И все они – жилые до сих пор. Кружевная резьба окон и крылечек украшена сверкающими под звёздами гирляндами, веточками елей, блестящими шарами. Праздничные светящиеся вывески зазывают в крошечные магазинчики и ларьки. Но самое веселье – это лавки под навесами со всякой всячиной. Продавцы в старинных тулупах и душегреях предлагают сбитень и горячие пирожки с рыбой, довершая ощущение неожиданного проникновения в прошлое…