Соловушка НКВД
Шрифт:
Вспомнила о заинтересовавших следователя найденных в номере франках.
«Напрасно не положила в банк – нечего было держать при себе такую сумму, оплачивать номер и всякие покупки в магазинах могла чеками. Изволь доказывать, что деньги заработаны честным трудом… В чем подозревают? Колю – понятно, в похищении Миллера, но меня-то? Быть женой генерала, делить с ним кров, хлеб, постель не преступление, о делах супруга могу не иметь ни малейшего понятия: Коля – кадровый военный, умеет хранить всякие служебные тайны даже от близкого человека… Неужели рассчитывают, что упаду духом, раскисну, ослабею и проговорюсь о местонахождении мужа, его участии
Уснула, точнее, забылась, но тут же разбудил стук в дверь: настало время обеда. К супу и каше не притронулась, лишь выпила бледный, чуть подслащенный чай, пожевала сухарь.
К допросу вышла подготовленной, успев продумать тактику поведения, ответы на возможные вопросы, чтобы не попасть в расставленные сети.
– В чем, позвольте узнать, подозреваете? – не дожидаясь, когда следователь начнет расспрашивать о деятельности мужа, потребовала Плевицкая.
Машле не стал ничего скрывать.
– Пока ни в чем, обвинять прерогатива суда, я лишь подозреваю – для этого много оснований – в соучастии в похищении русского генерала. В самом акте вряд ли участвовали, преступление совершил ваш муж, со временем узнаем его истинную роль: был ли наводчиком или с другими лицами осуществил пленение господина Миллера.
Надежда Васильевна чувствовала себя прескверно – сказывалась проведенная бессонная ночь. Болел затылок, сдавливало грудь, сильнее билось сердце, теряли чувствительность пальцы рук. Но на вопросы отвечала четко и коротко. Не спешила, продумывала каждое произнесенное слово. Чтобы собраться с мыслями, переспрашивала, словно не поняла или страдала глухотой. Несколько раз удалось перехватить инициативу и самой задавать вопросы, чем сердила Машле: следователь с трудом сдерживал гнев.
Когда Плевицкая в очередной раз ушла от ответа, стала вспоминать последние гастроли в Варне, Бургасе, Машле перебил:
– Кто подтвердит, что муж целый день был с вами?
– Уже перечислила кельнера, модистку, хозяина салона, добавлю консьержа в отеле. Впрочем, искать свидетелей ваша обязанность.
– В салон и магазины вы заходили одна, мужа оставляли на бульваре, и он мог отлучиться, тем более что покупки делали долго. Назовите тех, кто подтвердит, что видел вас с мужем с 12.00 22 сентября.
– Кроме названных господ были, без сомнения, и другие. Но я плохо вижу, очки же на улице и при посторонних не ношу. Многие здоровались в кафе, но лиц, простите, не запомнила.
– Наши сотрудники побывали в салоне и кафе, но никто не подтвердил, что видел вас с мужем.
– Не исключайте, что у свидетелей шалит память или, как я, могут быть близоруки, а занятые обслуживанием клиентов модистки, продавщицы в салоне, кельнер в кафе не обратили внимания на моего спутника.
– Консьержка из соседнего с отелем «Пакс» дома дала показания, что 22-го генерал вернулся позже и без вас.
– Она не узнала его, нагруженного покупками, приняла за другое лицо.
Как могла и умела, призвав в помощницы женскую хитрость, Плевицкая боролась, не сдавалась.
«Пока побеждаю я, а не слуги богини правосудия. Но радоваться рано: следователь и комиссар – крепкие орешки, о них легко сломать зубы, с ними держи ухо востро».
– Где сейчас может быть муж?
– Кабы знать, – ответила певица.
– Генерал Скоблин не пожелал быть допрошенным, точно улетучился. Третьи
сутки его безрезультатно ищут в Париже и за пределами столицы.– За мужа переживаю больше полиции. Неужели тоже похитили?
– Организация русских беженцев во Франции считает, что он элементарно скрылся от следствия, суда и возмездия за совершенное преступление.
– Можете привести и другую версию, – усмехнулась Плевицкая. – К примеру, подозревать в измене мне, уходе к молодой любовнице!
Она смотрела дерзко, без страха. Забылись бессонная ночь в тюремных стенах, пережитые волнения, певица обрела нужные ей спокойствие, силы, уверенность.
«Не сдамся, не сломаюсь, не признаю никакой вины! Если дам слабинку – тотчас погибну. Буду играть роль безутешной, любящей и любимой жены, у которой пропал супруг, его поиски волнуют больше, нежели собственная судьба…»
– Вместо того чтобы подозревать меня черт знает в каких грехах, лучше бы поспешили с поимкой подлых похитителей! Промедление преступно, иначе враги увезут мужа и Миллера в большевистскую Россию, и тогда уже ничего не поможет бедным жертвам.
Плевицкая играла сложную драматическую роль с жаром, взволнованно, больше беспокоилась о муже и Миллере, нежели о себе – так должно было показаться комиссару и следователю, которые слушали русскую певицу с вниманием, отдавали должное ее напористости, выдержке, стойкости и не верили ни единому ее слову.
С первой встречи, с первого разговора с подозреваемой Машле и Фурье считали, что Плевицкая в курсе всего, что произошло. Оба были приверженцами лозунга «Франция – французам», считали, что их страна напрасно пригрела эмигрантов, позволив им заниматься политической деятельностью, а потому полагали, что Скоблин причастен к пропаже Миллера, но, опасаясь разоблачения, бежал от возмездия.
К концу третьего часа допроса Плевицкая взмолилась о милосердии, пожаловалась на страшную головную боль, недомогание, и арестованную вернули в тюрьму.
Стоило комиссару и следователю выйти на улицу, как их плотным кольцом окружили падкие на сенсации репортеры издающихся в Париже, других городах Франции и за рубежом газет, журналов. Посыпались вопросы: арест известной певицы заинтересовал всех, каждый журналист жаждал подробностей о причастности Плевицкой к исчезновению русского генерала. Пришлось комиссару и следователю поведать о первых шагах следствия.
– Госпожа Плевицкая, по паспорту Винникова, лишь подозреваемая. Задержана временно, до предъявления обвинения или освобождения. Не теряем надежды выйти на след похитителей, дабы арестовать и предать суду. Надеемся, что русский генерал, руководитель военизированной организации эмигрантов, жив, враги не смогли вывезти его из страны и не захотят от него избавиться. Спустя семь лет после пропажи предшественника господина Миллера история повторилась вплоть до деталей: и первый генерал, и второй исчезли в центре Парижа, не оставив следов.
– Как скоро станет известно, что произошло с русскими генералами?
– Почему говорите о Миллере и не упомянули Скоблина – он ведь тоже пропал?
– Перекрыта ли граница? Контрабандисты легко пересекают ее!
Комиссар и следователь переглянулись: многие вопросы ставили в тупик.
В вечерних выпусках газет на видном месте появилось известие о причастности Скоблина к пропаже Миллера, что может подтвердить жена подозреваемого. Обвинение Скоблина поддержала в интервью старшая дочь Миллера: