Сон Дао. Междорожье

– Но зачем им эти Источники? Для чего они затрачивают столько усилий для их поиска? – зачем-то спросил я, хотя в голове были совсем другие вопросы.

– На этот вопрос есть много ответов. Но главный – это то, о чём я тебе уже говорил. Наша планета уникальна. Древняя цивилизация этой планеты была родоначальником эволюции всех живых существ во Вселенной. Она была домом Предтечей, фабрикой по сотворению других миров. И Источники являются самой главной составляющей этой фабрики. Это если совсем вкратце и очень упрощенно.

К сожалению, и мы, и кащеи проиграли в этой войне. Выбрав путь стирания памяти и создания новой парадигмы мира, кащеи, тем самым, сами того не ведая, уничтожили не только возможность найти Источник, а и тех живоносителей, которые могли бы знать, как всё работает. И даже если бы они каким-то чудом нашли возможность попасть в междорожье, то ни я, ни кто-либо другой не смогли бы удовлетворить их потребность.

Я хотел задать следующий вопрос, но вдруг резко открылась дверь в комнату и в неё стремительно зашла молодая женщина. Её длинные, иссиня-черные волосы ниспадали на короткий белый меховой полушубок. На её, почему-то мне знакомом, лице читалось удивление, смешанное с решимостью действовать.

Остановившись на пороге, она впилась своим взглядом в меня. Я опять почувствовал слабость и ощущение того, что меня сканируют и выворачивают наизнанку.

Не отрывая взгляда от меня, она произнесла стальным голосом:

– Матвеич, что происходит? Кто это?

Мне стало ещё хуже. Горло стала сдавливать невидимая сила так, что я начал хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

– Перестань. Оставь его. Всё в порядке, он не опасен.

Сила отпустила горло, и я жадно вдыхал воздух, смотря со страхом то на Матвеича, то на странную посетительницу.

– Знакомься, Исея, – с усмешкой шутливо обратился Матвеич к женщине, – это нынешний хозяин твоего замка.

И как только он произнес эти слова, у меня в голове что-то щелкнуло, и я понял, почему мне показалась она знакомой. Каждый раз, когда я поднимался к себе в кабинет по лестнице в замке, я проходил мимо портретов бывших его обитателей. И на одном из них была молодая женщина, очень красивая, с пронзительными глазами, взгляд которых меня всё время спрашивал: «Кто ты такой и что ты здесь делаешь?».

Этот портрет был единственным, который вызывал у меня некоторую настороженность. Я даже хотел его убрать. И вот сейчас я смотрю на точную копию того портрета, только в другой, современной одежде и с другой прической.

От этого озарения я потерял дар речи и оцепенел, не в силах пошевелиться.

Женщина перевела взгляд на Матвеича и спросила всё ещё грозным голосом: – Что он тут делает?

– Хороший вопрос, – опять слегка усмехаясь, ответил он. – Но я пока не знаю. Да ты не волнуйся так, иди раздевайся и присоединяйся к нам. Будем вместе разбираться.

Исея глубоко вздохнула и с неохотой согласилась. Но видно было, что ей очень не нравится эта ситуация.

– Я сначала зайду в Хранилище, потом к вам присоединюсь, – с этими словами она вышла.

– Ну что, летарик, у тебя сегодня прям вечер открытий и неожиданностей, – отчего-то широко улыбаясь, обратился ко мне Матвеич. – Да и старику какое-никакое развлечение. А то уж за триста лет как-то скучновато стало.

Я, вернувшись в атмосферу нашего разговора, уловил только цифру 300.

– Что значит за триста лет? Как за триста?

– А то и значит. Годков мне уже 350. Пятьдесят из них прожил в обычном мире, пока война не началась, а затем триста уже здесь, в междорожье. Служба у меня такая. Хранитель я. И ещё сколько буду жить – неизвестно.

В голове у меня начала образовываться каша из непонятных ответов. Мысли-вопросы то возникали, то исчезали вновь. У меня никак не получалось принять то, что со мной происходило, и я не мог переварить эту информацию.

Затем меня пронзила мысль-озарение: я в коме. Наверное, со мной что-то случилось на горе, я упал, ударился головой и сейчас лежу в больнице. Мне колют какие-то наркотики обезболивающие, и у меня такие галлюцинации. От этой мысли мне стало как-то легко, свободно. Я развалился в кресле и вошёл в своё обычное состояние хозяина положения. Раз это моя кома, значит я могу управлять ею и делать то, что мне захочется. С каждой такой мыслью я всё больше наполнялся уверенностью и «раздувался» от собственной значимости.

Пока не открыл рот Матвеич.

– Эй, летарик! Чёй-то ты раздухарился? Небось наконец-то решил, что ты в коме и всё вокруг твоя галлюцинация от наркоты? – сказав это, он вдруг громко и весело засмеялся. – Ну ты и фрукт. Не надейся. Хоть междорожье и находится вне физического мира, тем не менее, это не воображаемое место и не твоя галлюцинация. Всё здесь реально, хоть ты и не совсем пока принимаешь это. Так что не хорохорься, а то Исея опять может придушить, – и снова засмеялся.

Я сразу «сдулся», мой ум опять всполошился, и я не нашел ничего более умного, чем спросить, а откуда здесь электричество. Потому что мне всё не давало покоя то, что в тех двух комнатах, в которых я был, под потолком горели обычные лампы (правда, не похожие на современные). Хотя я нигде не увидел каких-либо проводов.

– Всё очень просто. Ваша нынешняя цивилизация полностью зависима от углеводородов. И поэтому вы получаете электроэнергию с большими затратами. Это произошло из-за того, что кащеи изменили не только климатическую составляющую планеты, а и электромагнитные законы. Раньше мы пользовались бесплатным атмосферным электричеством без всяких проводов. Кое-что мы смогли оставить без изменений в междорожье. И можем пользоваться здесь электричеством без всяких дополнительных агрегатов. Некоторые ваши ученые, правда, пытались вернуть наши технологии. Но это шло вразрез нынешней рыночной политикой, и поэтому им затыкают рты.

Эта информация как-то не затронула меня. Я всё ещё не до конца осознал, что это не сон. Такие рассказы периодически достигали моих ушей, и, в большинстве случаев, от меня вымогали денег на спонсирование того или иного проекта по изучению и разработке альтернативной энергии. И я, конечно же, отказывал, поскольку мой бизнес зависит от продажи нефти и мне невыгодны альтернативные источники.

Дверь опять открылась и вошла Исея. Откуда-то взялось ещё одно кресло, в которое она села. Я мог бы поклясться, что до этого момента никакого кресла не было. Но я не решился спросить, потому что всё ещё побаивался её присутствия. Тем более, что как только девушка села, она посмотрела на меня странным взглядом и я оглох.

Это было так, как будто меня резко поместили в герметичный пузырь. Я перестал слышать треск поленьев в камине, вместо этого ощущая своё дыхание и биение сердца. Я ошеломленно посмотрел на Матвеича, пытаясь возмутиться. На что он ответил успокаивающим жестом руки. Мол, спокойно, так надо, не дергайся. Я, честно говоря, уже подустал от этих фокусов, но мне ничего не оставалось, как смириться со своим положением невольного пленника.

Между Матвеичем и Исеей начался оживленный разговор, которого я не слышал. Но по выражению её лица я понимал, что она очень раздражена ситуацией и была недовольна моим присутствием. Матвеич же, со свойственным ему спокойствием, что-то отвечал ей, показывая на меня трубкой. Я, честно говоря, решил, что она хочет от меня избавиться физически. Как я понял, моё присутствие было для них не только нежелательным, а и опасным. И мне очень не хотелось умирать, тем более, что вся эта история, происходящая со мной, была не только чем-то новым, а и по ощущениям открывающей новую страницу моей всей жизни.