Сон длиной в зиму

Зоя помнила Петю с детства — очень смутно, но всё же. Он не сказать чтобы сильно изменился, так и остался спокойным, молчаливым, испуганным, только уже не мальчишкой, а взрослым парнем, который не умеет говорить "нет" своей матери, потому что слишком уж она настойчивая.

Меланхолик, очевидно.

Теперь тётя Света пинала его по поводу и без. Выведала, что Богдан занимался спортом — для здоровья, не профессионально, — и набросилась на сына, что тот совершенно не желает следить за собой. Расспросила, где Орловский живёт — и тут же намекнула Пете, что молодой мужчина просто-таки обязан вовремя отделиться от родителей, если он не хочет закиснуть и на всю оставшуюся жизнь остаться маминым сынком. Напирала на мужские качества, хотя, вероятно, своим поведением сама же и искореняла их в сыне.

— А ещё, — болтала она, не обращая внимания на то, что и Елена окончательно потеряла интерес к разговору, — я почти забыла свой родной город! Вот клянусь, сейчас будем добираться, и я не знаю, как. Я помню только адрес! А денег на такси уже и не осталось. Богдан, — тётя Света тут же повернулась к парню, — может быть, вы поможете нам добраться? А у вас с Зоечкой как, всё серьёзно?

— Разумеется, серьёзно, — хмыкнул Богдан и шутливо дополнил: — Зову замуж, но она пока что не соглашается.

Зоя почувствовала, что краснеет. Елена Леонидовна, как разумная взрослая женщина, только закатила глаза — поняла, что Орловский просто шутил, — а вот тётя Света всерьёз прониклась его намерениями.

— Так проводите?

— Провожу, — согласился он, очевидно, поняв, что просто так от назойливой женщины не избавится. — Когда хотите идти?

Тётя Света хотела сейчас. С шумом, с криками на мужа и сына, она выбралась всё-таки из-за стола и тяжёлыми шагами направилась в коридор. Богдан извиняющееся пожал плечами, но Зоя только ободряюще улыбнулась ему.

— Спасибо, — прошептала девушка напоследок, целуя Орловского в щёку. — Очень выручил. А то меня к вечеру уже бы, наверное, успешно выдали замуж.

Богдан фыркнул, шутливо закатил глаза, но больше ничего говорить не стал, только чуть крепче обычного обнял Зою на прощание.

Наверное, он был единственным, кто способен действительно вынести тётю Свету — и вывести её из комнаты, окружённую бесконечным шумом, воплями, попытками как-нибудь ещё утвердить собственную силу и доказать, что она и не на такое способна. Елена Леонидовна проводила гостей и с таким видом закрыла за ними дверь, словно каждому в спину пожелала всего хорошего, а желательно — упасть где-нибудь на ступеньках и свернуть себе шею.

Надежды тихонько улизнуть к себе в комнату пошли прахом, на полпути Зою остановил ледяной голос матери:

— Постой. Надо поговорить.

Зоя вздрогнула. Говорить с мамой — совершенно не то, что ей сейчас хотелось.

— Да? — тем не менее, спокойно повернулась к Елене Леонидовне девушка. — О чём?

— Почему ты мне ничего не сказала? — строго, с нажимом спросила мама. — У тебя, оказывается, есть парень… Ты выставила меня настоящей идиоткой!

В тёмных глазах матери так и плескалось возмущение. Зоя с трудом сдержалась, чтобы не ответить ей в том же тоне — так обычно отчитывали маленьких детей, а не разговаривали со взрослыми людьми.

— Так а о чём рассказывать? — пожала плечами Зоя. — Я прогулялась два раза с парнем под руку, он проводил меня домой, мы поцеловались пару раз. Всё! Любовная история длиной в неделю. Не думала, что это тот уровень отношений, когда надо знакомить с мамой и рассказывать во всех деталях о наших планах на будущее.

— Зоя, не хами…

— Я не хамлю, — куда более резко, чем ей хотелось, оборвала маму девушка. — Но, послушай, я взрослая, совершеннолетняя девушка. Ещё не старая дева, чтобы мне находили несчастного Петю, на которого, наверное, ни одна другая из найденных тётей Светой не позарилась. Хотя я не заметила, Пете сорок? Мне показалось, двадцать два-двадцать три. Не слишком ли рано женить?

— Ты не имеешь права так со мной разговаривать, — сухо отметила мать. — Столько, сколько я делаю для тебя, ни одна другая…

— Так не делай, — прервала её Зоя. — Не делай! Мне ничего не нужно. Ни воскресных семейных ужинов, ни Петь, ни тёти Светы, которую ты сама через полчаса уже с трудом выдерживала. И я буду встречаться с тем, с кем я хочу. Надеюсь, ты смиришься с моим выбором.

— Ты могла бы хоть рассказать, кто он!

— Он всё сам за столом рассказал, — отметила девушка. — Но ты, наверное, не слышала. Ты в этот момент о другом думала, правда, мама?

Женщина хотела возразить, но Зою это уже мало интересовало. Она вихрем пересекла квартиру, благо, та была достаточно небольшой, чтобы путь через гостиную не занял слишком много времени, и буквально влетела к себе в комнату, захлопнув за собою дверь.

Зоя никогда не пользовалась внутренним замком, в первую очередь потому, что он обычно обладал прекрасным свойством заклинить в самый неподходящий момент, но сейчас, заслышав мамины шаги, поспешила повернуть защёлку.

Тихий щелчок, которым ознаменовался короткий период её одиночества, был преградой куда более надежной, чем попытки уговорить маму оставить её в покое. Елена Леонидовна подёргала дверь, пригрозила, что Зое не поздоровится, если она немедленно не откроет, но девушка не обращала на это никакого внимания. Она легла на кровать и молча смотрела в потолок, стараясь представлять себе какие-то умиротворяющие картины, а не то, как она через окно бежит из дома.

Кстати, это осуществимо, второй этаж — точно не приговор, можно б и прыгнуть! Но Зоя была разумной девушкой, она прекрасно знала, что на улице холодно, пусть слякоть, но всё-таки декабрь, а зимние вещи остались там, снаружи. Простудиться ей не хотелось, это было бы поводом в очередной раз выслушать мамину тираду.

Потому она предпочла малое зло — сунула в уши наушники и включила первую попавшуюся песню. Погасила свет, задёрнула шторы, придвинула рабочее кресло к двери, чтобы его спинкой хоть как-нибудь прикрыться от сияющей всеми пятью лампочками люстры в гостиной.

Мама сначала пробовала кричать, потом долго стучала ладонью по полупрозрачному пластику, заменяющему витраж в двери, потом, очевидно, махнула рукой и перестала добиваться от дочери ответа. Включила пылесос, явно решив таким образом выплеснуть свой гнев, потом ещё несколько раз скреблась в комнату к Зое, явно намекая на то, что хочет убраться и там, но Зоя хоть и слышала шум, не открывала всё равно. Больше всего ей хотелось побыть наедине с собой.

А если уточнять, то просто без мамы.

"Всё в порядке?" — мигнул сине-белым "телеграм", и Зоя усмехнулась, проводя пальцем по сообщению и открывая переписку.

Богдан улыбался с какой-то летней фотографии, младше года на два, чем сейчас, всё такой же одинаково привлекательный для женской аудитории как тогда, так и нынче.

"Поссорилась с мамой", — быстро набрала она.

"Я настолько ей не понравился?"

"Ей бы никто не понравился. Этот Петя, собственно, тоже. Просто он был запланирован, а ты нет".