Сон длиной в зиму

— У тебя ж удаленная работа, — вздохнул Богдан. — Сойка, какое выбежать?

— Та элементарное, — скривилась она. — У нас принтер накрылся.

— Опять?

— Не опять, а снова. Как только мне надо печатать документы, он всегда накрывается, — сердито проворчала Зоя. — Потому что это какая-то напасть, а не техника. И меня она совсем не слушается.

— Тебя только принтер не слушается, — усмехнулся Богдан. — Мне по дороге что-то купить?

Зоя прикинула, какая её ждет дорога домой, и подумала, что тяжелые пакеты она не донесет. Достаточно горы бумажек, которые ещё надо сейчас напечатать.

— Хлеба купи, — сдалась она. — И… Чего-нибудь вкусного тоже, пожалуйста.

— А вкусного — это чего?

Зоя задумалась, чего б она съела, и выдала:

— Ну, шпроты возьми. Или мороженого. А лучше не или, а «и».

Короткая пауза в разговоре свидетельствовала о явном недоумении Богдана; Зоя уж было назвала себя идиоткой с сумасшедшим списком продуктов, но муж отозвался:

— Хорошо, куплю. Ты там не перегружайся, ладно?

— Та со мной все отлично! — запротестовала Зоя, хотя это, конечно, было не совсем правдой, или, если корректнее, совсем не правдой, и позволила себе наконец-то сбить вызов — она уже подходила к длинной, змеящейся очереди на печать.

Очевидно, непослушные принтеры стояли в домах практически у каждого. Ну, или у них не было вообще никаких принтеров, потому что иначе такое количество людей впереди было никак не объяснить. В родном городе подобные очереди встречались у точек печати редко, только когда студентам срочно, в последние сутки, разумеется — разве студенты делают что-то заранее?! — необходимо распечатать дипломы. Но на улице была очень ранняя весна, больше напоминавшая слишком задержавшуюся и всем надоевшую зиму, и Зоя не питала наивных надежд; стоявшие впереди неё точно не были страждущими студентами, всё по большей мере взрослые люди. К столичным очередям, как и пробкам, надо просто привыкнуть, а у Зои за последние полгода, как они с Богданом переехали, так и не удалось это сделать.

Зато очередь была отличной возможностью повздыхать о прошлом. Зоя вдруг задалась вопросом, почему они вообще переехали, хотя ответ был очевиден: в столице лучше с работой, Богдана позвали на отличную вакансию, она решила поступать в магистратуру здесь и не прогадала, а её собственная работа — удаленная, да, — всё равно была с главным офисом в столице, и тут всяко удобнее. И квартиру они нашли легко, без проблем, получше, чем была дома, а самое главное, тут Зоя спокойно задышала, полной грудью, и наконец-то избавилась от давления матери. Она уже всё с ней связанное поменяла, и фамилию, и стиль жизни, а теперь вот и город, и их общение по телефону можно было назвать вполне нормальным; по крайней мере, Зое этот вариант нравился больше, чем то издевательство, что было до её переезда, а уж о том, что происходило до встречи с Богданом, и заговаривать не хотелось.

Она замешкалась, и кто-то подтолкнул её в спину, поторапливая. Зоя послушно сделала быстрый шаг вперед и почувствовала, как предательски начинает крутиться не менее предательская голова. А ещё по какой-то причине затошнило. Она покрепче вцепилась в сумку, попыталась удержать равновесие, а потом, кажется, на мгновение ослепла, оглохла и онемела.

А потом — совершенно неожиданно, в первую очередь для себя, — свалилась в обморок.

***

Зоя пришла в себя в больнице. Она поняла это по стандартному больничному запаху, который, как известно, просто не бывает приятным. Палата была чистая, убранная и, как показалось Зое, из тех, в которых человека оставляют только на несколько часов. Соседняя койка сейчас пустовала, вокруг было тихо-тихо, и ситуация максимально располагала к побегу.

Больницы Зоя терпеть не могла. И она с удовольствием сбежала бы прямо сейчас, если б дверь не открылась, и в кабинет не заглянула медсестра.

— О, вы уже проснулись! — улыбнулась она. — Это хорошо! Как вы себя чувствуете?

— Неплохо, — честно ответила Зоя. Слабость прошла, ей стало чуть лучше. — Я так долго провела без сознания?..

— Пришли в себя, потом уснули. Вас привезли по скорой, вы потеряли сознание, к счастью, при людях, потому скорую вызвали быстро, — сообщила медсестра. — Меня зовут Надежда, кстати.

— Зоя, — тихо представилась она в ответ. — Ох… Это как-то… Неожиданно всё получилось.

На самом деле «неожиданно» — это было плохое слово. Зоя растерянно оглянулась, пытаясь взглядом найти что-нибудь, и обнаружила совсем рядом свою сумку.

Внутри были документы, мобильный, кошелек — всё на месте. Она порадовалась, что носила с собой паспорт; это позволило медикам её оформить, а не прописать как неведомо кого. Впрочем, прилично выглядящая пациентка в любом случае не тянула на бездомную, а что в публичном месте сознание потеряла, так с кем не бывает.

Богдану, как выяснилось, никто не звонил. Маме, слава богу, тоже. Зоя написала мужу смс-ку, что немного задерживается и будет позже, а потом принялась за, должно быть, любимое дело всех пациентов — взялась перебирать в голове возможные диагнозы. У неё, само собой, взяли анализ крови, измерили давление, температуру — это-то было в норме, а кровь пришлось ещё ждать. Зоя послушно ждала, не трепала медсестре нервы и вообще, была приличной пациенткой. Без слез, без истерик, хотя поистерить на самом деле вдруг очень захотелось, потому что Зое стало очень страшно.

Мама умела придумывать диагнозы на ровном месте, и Зое, кажется, в какой-то мере передалась эта её отвратительная привычка. Она успела накрутить себя до невозможности за те короткие часы ожидания, потому, когда медсестра Надя вернулась с результатами анализов, сидела уже серая и вновь со слабостью, головокружением и прочими радостями жизни.

— Там что-то плохое? — с порога спросила Зоя, хотя, кажется, ничего не предвещало беды, и получила в ответ тяжелый вздох в исполнении Надежды.

— С чего вы взяли? — мягко спросила она.

— Люди просто так в обморок от духоты не падают, — Зоя уже успела определить, что там, в точке печати, ей просто стало душно. Но раньше, когда ей становилось душно, она просто открывала окно, а не теряла сознание!

Мысли запрыгали вокруг очередного предположения, но Зоя не успела додумать до чего-то совсем ужасного, потому что Надежда вновь заговорила.

— Люди вполне себе падают в обморок от духоты, когда они беременны, — с улыбкой промолвила она. — Поздравляю, у вас будет ребенок.

Зоя заморгала.

— Ребенок? — переспросила она. — У меня?.. Во мне — ребенок?

Она растерянно опустила руку на живот. Разумеется, никакой округлости там пока и близко не было, она провела в больнице несколько часов, а не месяцев. Но мысль о беременности всё равно была такая… Потрясающая и дикая одновременно.

Они с Богданом не планировали. Пока что, не совсем не планировали, разумеется. Зоя думала, что рожать будет лет в тридцать, когда они прочно станут на ноги и все дела. Конечно, они хотели детей, но не сию же секунду, не такими молодыми, не…