Сон в Нефритовом павильоне

— Да это же человек, не оборотень! — закричал хан. — Эх вы, вояки! Вас здесь сотни тысяч, и не можете сладить с одной слабосильной бабенкой! Если она одолеет нас, как же вернемся мы домой? Сам иду на бой с ней!

Он приказал подать ему коня и копье. Вскочил в седло и поднял свое страшное оружие, которое весило полторы тысячи цзиней. Копьем хан владел искусно: на расстоянии в несколько сот шагов мог пронзить насквозь человека, да не одного, а сразу десятерых! Уверенный о себе, он выехал навстречу Хун и вскричал:

— Эй, воин! Не руби голов не повинным ни в чем моим подданным! Сразись-ка лучше со мной!

Хун опустила мечи и стала как вкопанная, а хан выкатил глазища, издал громоподобный рык и швырнул свое копье. Горы содрогнулись, небо чуть не треснуло от свиста копья, но оно поразило воздух и впилось глубоко в землю, потому что Хун исчезла без следа, только звон мечей донесся откуда-то сверху. Разъяренный хан хлестнул коня, на всем скаку вырвал копье из земли, обернулся, а Хун скачет следом и смеется:

— Не торопись, хан! Подставляй-ка по-доброму шею, — вот они, мои мечи! Ты ведь в ловушке, никуда не уйдешь!

Хан снова метнул копье, и снова растаяла в воздухе Хун, только звон мечей остался. Выдернул хан копье из земли, обернулся — Хун у него за спиной. Отвел он глаза и глянул вперед — и там Хун! Повернул голову направо, налево — всюду Хун! Он завертел головой, не зная, куда швырять копье! Изготовился бросить направо — Хун там нет, налево — и там ее нет, и нигде ее больше не видно, только откуда ни возьмись повалил хлопьями снег, а в небе заклубились грозовые тучи и засверкали молнии.

Обескураженный хан бросил копье на землю.

— Никому еще не удавалось уберечься от моего копья, да только никогда я не сражался с нечистой силой!

А с неба в ответ голос Хун:

— Сдаешься, хан?

Хан услышал, подхватил копье и кричит:

— Ты ведь не можешь выйти против меня в честном поединке, сражаешься колдовством! Не признаю себя побежденным!

Хун расхохоталась.

— Глупый ты варвар! Что хвастаешь своим копьем — у меня ведь и мечи есть! Давай договоримся так: сходимся трижды, и если мои мечи три раза пролетят над твоей головой, значит, я сильнее, если твое копье хоть раз рядом со мной пролетит, — победил ты!

Приготовились, и бой начался. Трижды сходились противники. Хан метался, ровно тигр, попавший в сети, а Хун подражала фениксу, лакомящемуся побегами бамбука: делала шаг вперед, потом шаг назад. Вдруг хан соскочил с коня и бросился со всех ног наутек, ибо мечи Хун уже три или четыре раза свистели над его головой. Хун погналась было за ним, но ее остановил громкий оклик:

— Остановись! — Это вскричал Верховный полководец Ян, который во главе огромного войска вышел из крепости.

Хун вложила мечи в ножны и поскакала навстречу Яну, В тот день победа была полной, и несметное число варваров полегло на поле битвы. Десять ли преследовало врага минское войско, потом повернуло в обратный путь. Император сошел с крепостной стены и взял Хун за руку.

— Кто мог подумать, что вы в одиночку способны обезглавить десять тысяч варваров! Ваша преданность государю и родине объясняет ваш подвиг. Вы совершили его и избавили государя от позора, теперь ему не нужно, распустив волосы, запахивать халат на левую сторону.

Хун почтительно ответила:

— Я оказалась неважным воином, ибо не доставила вашему величеству головы хана, как обещала!

— Пусть хан сохранил сегодня свою голову, — улыбнулся император, — зато вы сломили боевой дух врага. Это поважнее одной глупой головы!

Хун поклонилась Сыну Неба и подошла к Яну.

— Зачем вы подняли такое огромное войско? Ведь это не входило в ваши планы.

— Я испугался, что ты долго не выдержишь, — проговорил Ян, — как-никак ты все-таки только женщина! Не понимаю я вот чего: трижды или четырежды твои мечи пролетали над головой хана, но не задели его, почему так?

— На то была воля Неба, — вздохнула Хун. — Искусство владения мечом требует не просто убить противника, а сначала сломить его дух и доказать свое превосходство. Если бы вы чуточку повременили, хан от страха умер бы сам.

Между тем хан, проскакав десять ли и убедившись, что погоня повернула назад, сполз с коня и без сил свалился у края дороги. С ним были Тобар, Лу Цзюнь и шесть или семь тысяч воинов, — все, что осталось от его статысячного войска.

— Всегда я верил, — простонал хан, — что против меня никто не устоит, но эта Хун со своими волшебными мечами оказалась сильнее меня. Будем пробираться в Шаньдун и попытаемся задержать неприятеля там.

Проходя через города и селения, хан грабил народ, забирал скот, опустошал склады и конюшни, разгонял чиновников. Люди возненавидели хана лютой ненавистью и скоро начали уничтожать на пути варваров все, что могли, не оставляя даже пучка травы. Приблизившись к Шаньдуну, хан остановился, ибо на крепостной стене развевался минский флаг. Рядом стоял человек благородной наружности, который прокричал:

— Я циньский князь! По велению императрицы я обороняю Шаньдун, нет тебе сюда пути, крысоголовый варвар!

Ошеломленный всем этим, хан растерялся. Вдруг за его спиной раздался страшный грохот, — это подходило войско Яна, с которым ехал сам Сын Неба. Хан призвал к себе Тобара и Лу Цзюня.

— Небо против меня! Я потерял Шаньдун, впереди циньский князь, позади полководец Ян! Что делать?

Тобар предлагает:

— Не теряя времени, следует пробиваться на север, постаравшись обойти войско полководца Яна стороной.

Хан решил последовать совету и повел своих воинов в обход Шаньдуна. Вдруг из порохового дыма ему навстречу выехал всадник, преградил хану путь и крикнул:

— Стой, хан! Я давно поджидаю тебя здесь! Ни с места!

В сумерках хан не смог разглядеть лица всадника, ужас поразил его, он мешком свалился с коня, успев только вскричать:

— Горе мне! Неужели пришел мой конец?!

Что произошло дальше, и о том, кто был этот всадник, — в следующей главе.

Глава тридцать восьмая О ТОМ, КАК ЦИНЬСКИЙ КНЯЗЬ ОСВОБОДИЛ ШАНЬДУН И КАК ИМПЕРАТОР ВЕЛ ВОЙСКО ПРОТИВ СЮННУ

Когда хан упал, Тобар кинулся поднимать его.

— Что с вами, великий хан? Чего вы так испугались?

Хан тяжело вздохнул.

— Да разве мне выдержать еще одну встречу с этой Хун? Ведь впереди — она!

— Великий хан, посмотрите внимательнее, это не Хун! — прошептал Тобар.

То была Лотос. По приказу императрицы она примкнула к отряду циньского князя, помогла отбить у врага Шаньдун и теперь преградила путь Елюю. В сумерках хан обознался и принял ее два копья за два меча, которыми дралась Хун. Поняв, что перед ним кто-то другой, хан взбодрился и ринулся на Лотос. Долго бились они. Не под силу было хану одолеть Лотос, а она подняла свои копья и метнула их во врага, — одно из них проткнуло ему ногу, и хан грохнулся с коня, но тут же вскочил и, прихрамывая, побежал с поля боя. Видя, что хан ранен, Тобар приказал войску сойти с дороги и пробираться на север кружным путем. Лотос пустилась вдогонку за варварами и многих уложила.