Сон в Нефритовом павильоне
Шрифт:
Госпожа Вэй со слезами отвечает:
— Дворец государев за высокими стенами, и в него не проникают извне стоны, да только есть еще голубое небо и ясное солнце — им-то ведомо, что мы с дочерью чисты, как роса на траве! Жизнь моя нелегко сложилась: в раннем детстве потеряла я родную матушку, и вы, ваше величество, заменили мне ее. Ныне же вы безразлично от меня отворачиваетесь, обвиняете в страшных прегрешениях! У кого же искать сироте защиты, на кого надеяться?
Она вытащила из волос шпильку, распустила волосы и забилась на полу, размазывая по щекам слезы.
— Ты обманываешь меня, — возвысила голос императрица, — зачем вдобавок лжешь духам неба и земли? Неужели тебе не совестно?! Не этого я от тебя ждала: думала, честно во всем покаешься, попросишь простить. Теперь вижу:
Императрица вытерла набежавшие слезы, вызвала даму Цзя и повелела ей не откладывая отвезти Вэй и Хуан к месту изгнания. Ругаясь и всхлипывая, Вэй пришла в свой дом в сопровождении придворной дамы и других служанок императрицы, которые торопили преступниц с отъездом. Те вынуждены были быстро собраться, взяли с собой служанку Тао-хуа и уселись в коляску. Вместе с ними отбывал и министр Хуан Жу-юй. А сановный Хуан совсем растерялся, бросился к жене и дочери, схватил их за руки и залепетал:
— Это я во всем виноват, но все образуется! Главное, поберегите себя, не заболейте от тоски!
— Что образуется? Что? — холодно отвечала ему госпожа Вэй. — Знаю одно: я, жена государственного сановника, мать министра, терплю такой позор из-за подлой гетеры, по вине которой меня объявили преступницей. Лучше умереть и стать «голодным духом»! [349]
С этими словами она уехала. По прибытии в Цюцзы притворно порыдала на могиле матери и начала искать пристанища. Вокруг — ни одного жилища, куда ни глянь, только зеленые горы, поросшие соснами, а в ветвях их свистит ветер. Сообща соорудили под горой домишко из глины, пробили с четырех сторон оконца, поставили ограду из колючек, спрятались от лучей солнца в своем убежище. Выполняя волю императрицы, слуги заколотили дверь, чтобы никто посторонний не мог войти к изгнанницам. Заливаясь слезами, мать с дочерью и служанкой обошли комнатушки — на полу только мокрые циновки, даже присесть не на что. В конце концов госпожа Вэй немного успокоилась, приказала Тао-хуа устроить постели, принести шелка и бросить на пол вышитые подушки. Уселась и улыбнулась.
349
…стать «голодным духом». — То есть быть забытым после смерти и не получать жертвоприношений.
— Хватит слезы лить: нарушение Пяти правил и Трех устоев — это не государственное преступление! Но вот уж очень мы привыкли к роскоши да белому рису, как без всего этого будем обходиться?
Дочь ничего не ответила, плача отпихнула подушку и села прямо на грязную циновку. Госпожа Вэй на нее набросилась:
— Если будешь хныкать, легче не станет, да к тому же проживешь жизнь без мужа.
Между тем Фея Лазоревого града спокойно жила в краю Цинь. Принцесса, супруга циньского князя, сразу полюбила ее за красоту и скромность.
— Как же вы попали в плен? — спросила она однажды. — Мне сказали, что вы придворная дама императрицы, а вы, оказывается, при дворе даже не бывали! Фее теперь не нужно было таиться, и она поведала госпоже всю правду.
— Я в самом деле не придворная дама, а наложница Яньского князя, и имя мое Фея Лазоревого града. Так получилось, что мне пришлось покинуть дом моего мужа и скитаться в горах, пока не набрела я на монастырь где меня приютили. Как раз туда прибыла императрица спасаясь от варваров, вместе с супругой государя. Когда сюнну окружили монастырь и над августейшими особами нависла опасность, я сказалась императрицей, и меня увезли. Я думала, что никогда не увижу больше родной земли, но небо сжалилось надо мной: ваш супруг спас меня, и вот я здесь. Конечно, я совершила прегрешение — пошла на обман, но обманывала я врагов, принцесса! Вот как было дело.
Принцесса растрогалась до слез, взяла Фею за руку и воскликнула:
— Как мне вас благодарить, ведь вы спасли моих родных!
Она подробно расспросила
Фею об императрице и с того дня еще сильнее привязалась к наложнице Яна. И Фее полюбилась благонравная образованная принцесса. Однажды та говорит Фее:— Смотрю я на вас, и мне все время кажется, что на душе у вас какая-то тяжесть! Что вас гнетет? Вы необыкновенно скромная женщина, что же побудило вас оставить мужнин дом?
Фея смутилась, низко опустила голову и промолчала. В другой раз во время игры в «шесть-шесть» случился спор, принцесса, смеясь, отвела руку Феи от доски, рукав кофты приподнялся — и глазам принцессы открылось пятнышко «соловьиной крови». Ей захотелось узнать, что это такое. Она вызвала Су-цин, и та не стала лгать, а рассказала историю ненависти Хуанов к госпоже. Выслушав горестное повествование, принцесса прониклась к бедной Фее состраданием и с той поры слышать не могла имен Хуана и госпожи Вэй.
Узнав, что Сын Неба одержал над врагами победу и возвратился домой, принцесса решила повидаться с императрицей и направилась в столицу, взяв с собой Фею. Когда путешественницы въехали в город, Фея проговорила:
— Спасибо вам за то, что приютили меня в трудные дни, что помогли приехать домой, но теперь прощайте, я должна отправиться в дом своего господина.
— Много лет скитаясь в горах, вы как будто не очень-то думали об этом доме, — рассмеялась принцесса. — Почему же сегодня вы так спешите? Когда императрица узнает, что вы в столице, она непременно пожелает вас видеть, поэтому едемте-ка со мной во дворец, я представлю вас государыне и государю, а потом отправляйтесь, куда вам заблагорассудится.
Фея послушалась принцессу. Едва императрица увидела свою спасительницу, она, даже не обняв дочери, залилась слезами, взяла Фею за руки и воскликнула:
— Бедная моя, несчастная Фея! На моих глазах тебя увели враги, сердце мое кровью обливалось от тревоги, сможешь ли ты спастись. И вот ты здесь! Как я рада видеть тебя: ведь я осталась в живых только благодаря тебе!
Супруга императора, придворные дамы, и среди них дама Цзя, подошли к Фее, брали ее за руки, говорили слова благодарности и восхищения. Прослышав о прибытии принцессы, явился государь, а с ним циньский князь. Едва Сын Неба вошел в зал, как сразу узнал Фею.
— Позвольте, позвольте, разве это не Фея Лазоревого града, наложница Яньского князя?! — опешил он.
— Ваше величество, а откуда вы знаете наложниц своих вельмож? Наложницы никогда не покидают своих комнат! — засмеялась принцесса.
Император не ответил на шутку и продолжал со всей серьезностью:
— Эта женщина — спасительница отечества, преданнейший наш друг и слуга. Мы познакомились с нею раньше, чем вы, сестра. Но как она оказалась у вас?
Тогда циньский князь рассказал императору о встрече с Феей и о ее жизни в его удельных землях.
— А почему нам об этом до сих пор ничего не было известно?! — рассердился государь.
Циньский князь улыбнулся.
— Мы полагали, что она — придворная дама императрицы, и знать не знали, что Фея — наложница князя Яна.
— Госпожа Фея оказала нашей семье неоценимую услугу, — повернулся император к сестре. — Чем отблагодарим мы спасительницу родины?
И Сын Неба поведал императрице и всем окружающим о сне, который привиделся ему в загородном дворце у моря, и о тех искренних благородных мыслях, что высказала тогда Фея по поводу Лу Цзюня. Императрица тяжело вздохнула.
— Такая хрупкая девушка, одна, без всякой помощи, спасла и государя, и его мать! Такого я не встречала ни и одном историческом сочинении.
Фея низко поклонилась императрице.
— Послушная своей покровительнице, принцессе, я осмелилась явиться во дворец, миновав дом своего господина. Позвольте мне, ваше величество, исправить оплошность и известить супруга о возвращении!
Циньский князь улыбнулся и говорит:
— До сих пор у меня не было друзей, но в дни войны мне пришлось делить все трудности и невзгоды с князем Яном, и я подружился с ним, хотя пока не довелось нам ни разу выпить по бокалу вина на дружеской встрече, — всё дела да заботы! Теперь, когда беды позади и я возвращаю князю его возлюбленную, мне хотелось бы немного пошутить и повеселить всех вас!