Сон в руку
Шрифт:
Прохазка снова застонал.
– Единственное неудобство, вам тоже придется немного поработать...
– И не надейтесь!
– Вы меня неправильно поняли: "работа" - это только так называется. Просто побродите с рюкзачком пару недель по туристическим тропам. И делом вроде как заняты, и для здоровья полезно. Сбросите пару килограммов, от девушек отбоя не будет...
– Что вы сказали?
– неожиданным фальцетом переспросил Прохазка.
Даша с удивлением посмотрела на трубку:
– Что происходит с вашим голосом? Осторожнее, вам же еще петь... Я сказала, что от девушек отбоя не будет...
–
– А! Вы про это... Подумаешь, трагедия! Ну не хотите, можно без рюкзака, возьмете зубную щетку, пару сменного белья...
– Какая щетка! Какое белье!
– Голос Прохазки теперь охватывал все семь октав. Начинал он с нижнего ля и заканчивал где-то в районе верхнего до. Вы соображаете, что говорите?
– Пан Прохазка, - Дашин голос посуровел, - я вас покрывала и поддерживала в вашем вранье, как могла. Именно из-за вашей... как бы это помягче сказать... шалости, я и оказалась в данной ситуации. И либо вы помогаете мне, либо я открываю нашим клиентам всю правду о вас. И когда вы станете знаменитым певцом, будете стоять на сцене "Ла Скала", люди будут тыкать в вас пальцем и на весь зал шептать:
– Он начинал свою карьеру с вранья и обмана...
Толстяк мрачно пробурчал:
– Лучше, конечно, если они будут шептать, что свою карьеру я начал, лазая по крышам и подглядывая в замочные скважины...
– Работа постыдной не бывает, - нравоучительно заметила молодая женщина.
– Так и работали бы секретаршей!
– В другой жизни, - холодно отрезала Даша.
– Итак, мы прилетаем в Брно во вторник, рейсом в девять утра. Ровно в десять я жду вас на центральном вокзале возле касс.
Прохазка молчал.
– Поезд на Липно отходит в десять двадцать пять. Надеюсь вас там увидеть.
– Угу, - буркнул толстяк и бросил трубку. Даша довольно потерла руки.
– Вот и порядок!
– сообщила она товарищам.
– Что ж, поздравляю всех с началом отпуска. Ответом было дружное "Ура!".
Глава 19
1
Элиза металась в собственном будуаре словно затравленная лань. Ее лихорадило. Только что вечерние новости сообщили о смерти Риммы. Но она не испытала даже намека на облегчение. То, что в среду Римма к ней уже не придет, ничего не значит. Пусть не на этой неделе и даже не на следующей, но к ней все равно рано или поздно придут. И эти неведомые страшные люди могут оказаться еще менее приятными, чем покойная госпожа Ример. И это еще не самое страшное. Смерть русской означала, что Кержич - милый Эвжен действительно слов на ветер бросать не собирается.
"Что же делать?" Элиза смотрела на телефон. Разумеется, надо звонить в Прагу и предупредить Амалию, но может ли она говорить такие вещи по телефону? И Римма и Амалия неоднократно предупреждали ее о необходимости не болтать лишнего.
Да, но сейчас совершенно экстраординарный случай. Отбросив последние сомнения, она набрала номер.
Мобильный телефон Амалии не отвечал. Она перезвонила на домашний.
– Алло, Станислав, привет, это Элиза Харрис. Могу я говорить с Амалией? Что?!
– Трубка едва не выпала из ее рук.
– Убили? Когда, как это случилось?
Через минуту Элиза осторожно положила трубку на рычаг.
Послышался осторожный стук в дверь.
– Входите, Патрик.
–
– К вам гость, мадам.
– Почтенный слуга клонил голову.
– Я же просила! Меня ни для кого нет!
– Простите, мадам, но мистер Кержич...
Элиза почувствовала, как ее сердце сжалось от страха. Он пришел либо добиться своего, либо убить ее.
– Хорошо. Передайте, что сейчас буду...
2
Спускаясь по лестнице, миссис Харрис нервно теребила легкий шелковый шарф. Как и большинство вещей в ее гардеробе, шарфик переливался яркими оттенками ультрамарина. Элиза знала, что этот цвет делает ее глаза выразительнее и глубже. Но сегодня она накинула его скорее автоматически, сегодня меньше, чем когда-либо она стремилась выглядеть обворожительной.
– Я выполнил свое обещание.
– Кержич произнес это таким тоном, словно речь шла о том самом шарфике, который она терзала своими дрожащими пальцами.
– Вас больше никто не побеспокоит. Теперь слово за вами.
Миссис Харрис остановилась на последней ступеньке:
– Это вы убили Амалию Чижикову?
Кержич вскинул голову:
– Амалия Чижикова? Кто это?
– Не притворяйтесь, она была моим партнером, эксклюзивным представителем в Европе. По договору, сейчас ей принадлежит... принадлежала часть завода. До тех пор, пока я полностью не рассчитаюсь за кредит. Именно она и миссис Ример определяли всю производственную политику. Вы знали это, и вы убили их.
Кержич казался пораженным.
– Клянусь, я не имел никакого понятия! Не знаю, как убедить вас в обратном, но... Вы сказали - Амалия Чижикова?
– Он покачал головой.
– Нет, я впервые слышу это имя. А что касается миссис Ример, то я просто хотел избавить вас от неприятностей.
Элиза смотрела на него не отрываясь:
– Значит, вы полагаете, что со смертью госпожи Ример мои проблемы исчезли?
– Я уверен в этом.
– Вы либо очень хитры, либо действительно ничего не понимаете.
Евгений Иванович отвел глаза:
– Я знаю одно: вам следует все рассказать мне начистоту.
– Начистоту? Что конкретно вы имеете в виду?
– Расскажите, как вы получили препарат. Кто помогал вам?
Элиза медленно покачала головой:
– Нет.
– Значит, вы по-прежнему не верите мне?
– У меня нет для этого веских оснований. Вы говорите, что решили все проблемы, я распоряжусь относительно прекращения работ, а через месяц ко мне придет русская мафия.
Евгений Иванович сделал нетерпеливый жест:
– Если вы боитесь, что мафия придет сюда, то оставьте Мидлтон.
– Что вы предлагаете?
– Я предлагаю вам уехать со мной. И немедленно.
– С вами?!
– В голове Элизы промелькнула шальная мысль: а не добивается ли русский таким способом ее руки?
– Нет, нет, успокойтесь.
– Кержич, казалось, угадал ее мысли.
– Я предлагаю покинуть Мидлтон, исключительно руководствуясь соображениями вашей безопасности. Только ради вашего спокойствия.
– Он сделал шаг навстречу и порывисто сжал ледяные руки хозяйки в своих ладонях.
– Прошу вас, продайте завод - и уедем. Переждем бурю в тихом месте. Ведь мы можем ждать вечно. В отличие от наших недоброжелателей.