Сон

Пальцы женщины, лежавшие на богатырской руке мужчины, задрожали.

— Роуз-Холл? — прошептала Дженни, внезапно побледнев.

— Ну да!.. Тот самый, в котором жила Энни Палмер. Его еще называют домом с привидениями. — Туристов эта чушь буквально зачаровывала. Впрочем, Тернер и сам любил такие места. — Подозревают, что Энни занималась черной магией. Она воспользовалась своим искусством, погубив трех мужей, а заодно и пару любовников. Она мучила своих рабов, пока те не задушили ее в 1831 году. Они называли ее «белой ведьмой из Роуз-Холла».

Дженни качнулась.

— Спокойнее, малышка. — Джек удержал ее за талию.

— Энни П-палмер… — повторила Дженни, у которой мурашки побежали по спине. — Не Энни Патерсон?

Портье нахмурился.

— Патерсон… Что-то знакомое.

Покопавшись в своих папках, он достал несколько рекламных брошюр с изображением плантации Роуз-Холл на обложке. Дженни тут же узнала в нем место действия своих снов. У нее подкосились ноги. Тернер открывал брошюры, бегло просматривал их и откладывал в сторону.

— Ага, вот оно! Тут немного рассказывается об Энни. Она была наполовину англичанкой, наполовину ирландкой. Вышла замуж за Джона Палмера в 1820-м. Девичья фамилия — Патерсон… Да, это она и есть.

Энни Палмер. Энни Патерсон. К горлу Дженни подкатил комок. Эти имена стучали у нее в голове как два молота. О Боже, ее опасения подтвердились эти две женщины оказались одним и тем же существом! Внутри у нее все похолодело.

— Дженни… — Джек пытался ее растормошить. Она потянулась к нему, но в глазах завертелись темные круги, и комната поплыла. Все затянуло чернотой, словно опущенной шторой. Ноги подкосились, и Дженни провалилась в беспамятство.

— Дженни! — Джек подхватил ее, не дав упасть на пол. Когда он поднял Дженни на руки, раненое плечо полоснуло болью.

— Ах, Боже мой! — Портье прижал ладони к своим пухлым щечкам.

— Вызовите доктора, — сказал Джек, опуская Дженни на ближайший диван. Он подложил подушку ей под щиколотки, приподняв ноги, опустился на колени и стал растирать безжизненно повисшие, ледяные руки. Она тихонько застонала и зашевелилась. Когда Дженни попыталась сесть, он бережно уложил ее обратно.

— Подожди минутку, малышка. Сейчас придет доктор.

— Доктор? М-мне не нужен доктор, — она все же села, — э-это был простой обморок, вот и все.

Джек снова уложил ее.

— Осмотр тебе не повредит.

Но Дженни упрямо покачала головой.

— Теперь все в порядке. Честное слово! — Она спустила ноги на пол, осторожно села, но вставать не пыталась. — Через минуту я приду в себя.

Тут портье заволновался:

— Доктор Мило уже идет. Он будет здесь через несколько минут.

— Думаю, теперь мы в нем не нуждаемся, — неохотно сказал Джек, извините за беспокойство.

— Вы уверены? — Толстяк озабоченно посмотрел на Дженни. — Она ужасно бледная! Надеюсь, причиной тому не страшные истории, которые я рассказал. Мне было бы очень неприятно думать, что я стал причиной ее обморока.

— Вы ни в чем не виноваты, — заверила его Дженни, — я уже чувствую себя намного лучше. Не могу представить, как это случилось. — Она покосилась на Джека и увидела, что эта ложь заставила его нахмуриться. Он помог ей подняться на ноги. — Извините, что доставила вам столько хлопот. Возможно, в этом виновата перемена погоды.

— Вы твердо уверены, что все в порядке? Знаете, отель несет ответственность за здоровье гостей.

— Все в порядке! — Она посмотрела сначала на Джека, а потом на портье. — Если вы не возражаете, я хотела бы взять кое-какие брошюры. Наверное, в них указано, как добраться до Роуз-Холла?

— Я уже сказал, это всего в нескольких милях отсюда.

— Дженни… — Но предупреждающий взгляд Джека остался без внимания.

— Я поеду, Джек. Ради это я сюда и прилетела. Я должна все разузнать. Но правда заключалась в том, что она никогда не поймет, как прекрасная молодая девушка вроде Энни Патерсон могла превратиться в злобное, порочное создание, которым была Энни Палмер.

Возможно, в Роуз-Холле найдутся ответы на все эти вопросы. Конечно, если у нее хватит смелости их задать.

Глава 25

— Дженни, эта поездка мне не по душе…

— Как ты можешь говорить такое, Джек? Ты ведь знаешь, через что я прошла. Эта женщина снилась мне два года! У меня нет другого выбора…

Они миновали стадион для гольфа, выбрали маршрут А-1 и по левой стороне шоссе поехали в Роуз-Холл.

— А я по-прежнему считаю, что все это чушь. Не верю, что твои сны имеют какое-нибудь отношение к реинкарнации. Просто ты где-нибудь вычитала это. Портье сказал, что это — место паломничества туристов. Может быть, тебе попадалась на глаза какая-нибудь рекламная брошюра или ты читала про эту Палмер в библиотеке. Вот и все объяснение.

— Если бы… О Господи, я сама хотела бы так думать, но в глубине души знаю, что это неправда.

Едва они подъехали к дому, как это стало окончательно ясно. Именно таким он ей и запомнился — огромный трехэтажный георгианский особняк с высокими стрельчатыми окнами и тяжелой резной дверью. И сразу же в ее мозгу зароились картины, образы и фрагменты таинственного прошлого.

Но все же многое изменилось — доктор Бейли оказался прав. Сейчас, когда Дженни знала причину появления этих образов, ей было легче держать себя в руках. Теперь это больше напоминало взгляд на прошлое через окошко, а не непосредственное участие в событиях, как было раньше.

Не последнюю роль сыграло и то, что дом, во многом оставшийся прежним, тоже стал другим. По словам сопровождавшего их коротышки-гида с кожей шоколадного цвета, первоначальный особняк Палмеров был сожжен много лет назад. Уцелели лишь толстые внешние стены. Прежний интерьер был до мельчайших деталей восстановлен нынешними владельцами дома, не пожалевшими времени и средств на реставрацию.

Но, слава Богу, разница все же оставалась и создавала что-то вроде защитного барьера, который позволял ей смотреть на вещи, переживать ужасные воспоминания и сводить концы с концами без угрозы стать частью происходившего.

Знание того, что она сделала, причиняло Дженни новые мучения. С каждым новым разоблачением ее лицо становилось чуточку бледнее. Внутри все свело, пульсирующая головная боль доводила ее до умопомрачения. Но чувствовала она только одно — неизъяснимое отчаяние. То самое отчаяние, которым заканчивались все ее сны.

— Что-то ты мне сегодня не нравишься, малышка!.. — тревожно сказал Джек. — Не лучше ли нам убраться отсюда подобру-поздорову?

— Нет, — она покачала головой, — пока ты со мной, мне ничего не страшно.