Соната для сводного брата

Как бы не хотелось оставить себе его рубашку, сбросила ее и надела новое платье. Оно село идеально. Не думаю, что Фатор понимал насколько ткань будет облегать мое тело. Оглянувшись, нашла зеркало и даже крутнулась вокруг себя, чтобы оценить вид. Такой милой я себя помнила смутно.

– Наверно, зря, – мрачно оправдывался брат.

– Спасибо, – я тронула его за плечо, поворачивая к себе. – Нравлюсь?

Спросила и сама пожалела. Все ждала, что сейчас Фат по привычке скривиться и скажет что-то едкое. Но он молчал. Смотрел на меня, сощурив янтарные глаза и поджимая губы.

– Что? – смутилась я еще сильнее.

– Ты принцесса. Даже мешку этого не изменить.

И вроде не сказал ничего обидного, а между нами словно выросла стена. Холодная. Я прижала к груди ладонь, где за ребрами стало неуютно.

– Тебе плохо? – удивительно, что он заметил.

– Нет, – прошептала потерянно, – мне… нормально.

– Все же стоит связаться с твоей матерью, когда заработает портал.

– Это не твое дело, – сказала я ровно и заставила себя не заметить тени, набежавшей на лицо Фатона.

– Но я за тебя отвечаю.

– И мне не понять, зачем тебе это.

Подхватив уже ставшую родной рубашку, пошла в спальню.

– Ты не будешь есть? – несколько виновато поинтересовался брат.

– Сыта, – отозвалась, закрывая дверь. Он же не мог услышать, как я плакала, оставшись одна? Я научилась делать это тихо за многие годы жизни в резиденциях отца.

Но не в тот день, когда я в последний раз говорила с матерью.

***

Она снова затеяла этот разговор. Знала, что я не хочу обсуждать эту тему, но поднимала ее в последнее время с завидной регулярностью.

– Тебе стоит выбрать себе мужа, – повторила она как мантру.

– К чему спешить? Я только стала совершеннолетней. У меня полно времени. К чему мне искать себе спутника?

– Лучше это сделаешь ты, чем Шир.

– Папа не станет меня принуждать, – заявила я уверенно и закатила глаза, заметив скептическое выражение на лице матери. – Он не захочет для меня политического брака. Уверена.

– Не будь наивной, – мама взмахнула рукой, словно отгоняя насекомое. – Наша кровь не позволит нам быть свободными. Никогда. И выбор нам не дан от самого рождения. Но у тебя есть шанс успеть до объявления торгов…

– Торгов? – я даже вскочила на ноги, сдвигая кресло. – Ты в своем уме? Эта дикость давно стала историей. Никто не торгует невестами. И папа не станет…

– Не думай, что ты многое знаешь.

Мать подошла к двери и замерла, едва ли не прижавшись ухом к деревянным доскам. Затем обернулась и вернулась к окну. Неужели всерьез опасалась, что нас кто-то подслушивает?

– Твое наследие не позволит остаться свободной.

– Тогда, зачем торопиться стать… вещью? – я едва сдерживалась, чтобы не разбить что-нибудь ценное.

– Лучше самой найти хозяина. Заключить договор. Выторговать себе привилегии.

– Ты сделала именно это? – я тут же пожалела о своих словах. В глазах красивой женщины полыхнула боль и тут же скрылась за привычной улыбкой.

– Я стала добычей, милая. Потому что потеряла…– она замолкла, уставившись на голубоватую луну среди рваных облаков. Иногда она смотрела в небо со странной тоской. Словно искала там что-то и не находила.

– Как же мне искать мужчину, если уже люблю…– прошептала я тихо.

Мать оказалась рядом и зажала рот сильной ладонью.

– Забудь, – зашипела она и воровато оглянулась. – И никогда не говори этого вслух.

– Но…– оттолкнув ее руку, возразила я и тут же мою щеку обожгла пощечина.

– Никогда не слушай сердце, – она скривилась под моим ошалелым взглядом и лишь на мгновенье изменилась лицом. Что-то незнакомое проступило под ее кожей, сдвигая кости и тут же вернуло их обратно.

– Ты… меня ударила, – зачем-то сообщила я.

– Помни за что, – не стала извиняться мама. – Тебя это спасет однажды.

Я попятилась, не сводя глаз с той, кого всегда любила. Она смотрела на меня прямо, не моргая. Будто запоминала, точно зная, что больше мы не увидимся. Только она не могла этого знать. Или я мало понимаю в собственной крови.

***

Я проснулась, дрожа и всхлипывая. Тело заледенело и одеяло совсем не грело. Точно знала, что мне может помочь, но оставалась на месте. Застонав, перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Как же больно! Мышцы крутило судорогами. Тянуло и сжимало. Каждая кость пульсировала в ожидании трансформации.

Пришлось контролировать глубину каждого вдоха и медленного выдоха. Ногти впились в ладони, зубы скрипели, перед глазами колыхалась красная пелена. Я все еще училась мириться с болью. Но пока воевала с ней, без надежды на победу.

Чужое присутствие заставило вскрикнуть и свалиться с кровати.

– Это я, – отшатнулся растрепанный и полуобнаженный Фатон. – Тебе плохо?

– Уйди, – выдавила я, отворачиваясь к стене и надеясь, что сохранила изначальный вид.

– Я хотел…

– Пошел вон! – крикнула, отчаянно желая, чтобы…

Он точно понял, что мне нужно. Подхватил плед и завернул меня в него. Потом подхватил на руки, словно я ничего не весила и понес прочь из дома.

– Ты просто ледяная, – мы оказались на пороге и Фатон сел на широкую ступень, разместив меня на коленях. – Как давно ты оборачивалась?

– Ддд… давно, – выдохнула и спрятала лицо на его груди.

– Почему тянешь? – он растирал мою спину через мягкую ткань.

– Не было места.

– Здесь его полно, – отметил мужчина очевидное. – Могу составить компанию…

– Нет! – поспешила ответить и поняла, как это прозвучало. Словно он не был достоин.

– Да я и не настаиваю.

– Мне пока непривычно менять суть, – пояснила глухо. – Будто я становлюсь голой.

– Хм, – Фат заметно расслабился. – К моему участку никто не подойдет. Тут места полно. Можешь прогуляться. А я подожду. Если что, позовешь и я мигом…

Я немного согрелась и потерлась о голую кожу над выступающей ключицей лбом.

– Прости.

– Все хорошо, – ответил брат беспечно. – Тебе тяжело быть далеко от дома?