Сонгайская держава: Опыт исследования социально-политического строя

Альжирская милиция состоит из всякого рода бездельников, по большей части из бежавших от наказания из Турецкой области, вместе с ренегатами, превосходящими всех прочих в злонравии. Первые составляют воинское аристократическое правление. В сей стране не один, но тысяча есть тиранов, которых грубое своенравие служит законом всему народу. По зверству и грубости альжирской милиции поистине достойна она данного ей от европейцев имени варваров, но сего порицания нимало не заслуживают тамошние природные жители, кои все обще добронравны, трудолюбивы и странноприимство весьма свято, по крайней мере в пределах домов своих, наблюдают и коих одно только не-просвещение делает так много униженными пред их тиранами, которых сребролюбивая зависть не только пресекает стези к обогащению жителей, но и лишает их свободы пользовать приобретенными от трудов земными плодами.

Некоторые аравские орды от жестокого утеснения янычар ушли в неприступные горы и, пребывая там в независимости, упражняются в непрестанных набегах на проезжих, а особенно когда турки из городов для сбирания подати выезжают. От сих-то горных народов Варварийские берега ждут своего освобождения, в чем они и не обманутся, ибо сии народы, будучи на свободе, приобрели их прежнее мужество и легко могут, соединясь с другими вольными народами, низложить турецкую милицию, которая ныне от больших добычей и начавшей вкореняться роскоши ослабевать стала. Многие из них, принимая участие в торговле, от упражнения в оной несколько просветились и, оставив разбойнический промысел, живут в городах спокойно. Тунисская милиция ныне более о купечестве, нежели о разбоях, помышляет, потому-то сии последние меньше наглостей и грубости оказывают, нежели альжирцы.

Глава VII

Город Альжир, столица Альжирского правительства и место пребывания тамошнего Дея и его дивана, главная квартира турецкой милиции, гавань и арсенал альжирского флота, лежит под 36 град. 30 минут северной широты, 21 град. 30 минут к востоку от острова Ферро.

Разные писатели истории за достоверное полагают, что сей город построен прежде рождества Христова Юбою, вторым королем Мавританским^[180], и назван Жюль-Цесариею в честь Юлия Цезаря. Юба — третий законный наследник — сохранил сие наименование из особливой благодарности к Августу Цезарю, его наследнику, от коего Юба возведен был на отеческий престол Мавританского государства. Еще и ныне находятся многие такие медали, которых одна сторона представляет римских царей, а другая — город с именем Жюль-Цесария. Что может довольно удостоверить о справедливости сего мнения.

В восьмом веке аравы по завоевании Цесарские Мавритании переименовали его Альжезаиром, которое имя значит на аравском языке, что он стоит против острова, как и в самом деле находился прежде близ сего города небольшой островок, который ныне соединен с твердою землею каменною плотиною. Аравы и по сие время называют сей город Альжезаиром, чему последуя и европейцы Альжиром его прозвали.

Он построен на скате горы вниз до самого берега. Крыши домов, будучи все плоские, показуют его с морской стороны подобным амфитеатру. Они по большей части об одном ярусе. Улицы столь узки, что местами не иначе как с нуждою могут разъезжаться встречающиеся на верблюдах повозки. Есть там одна только улица несколько широковатая, которая служит вместо площади для продажи разных товаров и съестных припасов. Улицы делаются в варварийскпх городах узкие, во-первых для того, чтобы под тенью домов прохлаждаться от зноя, а во-вторых, чтобы в случающиеся там частые землетрясения можно было полагать деревянные перекладины с одной стороны улицы на другую, которых упорность препятствует падению зданий, однако, несмотря на сию нужную предосторожность, в 1717 году землетрясение продолжалось столь сильно, что большая часть города разрушена и несколько жителей погибло.

Альжирские укрепления неоспоримо могут назваться лучшими во всей Африке. Сей город окружен каменною стеною с кирпичным бруствером. Вышина стены с сухого пути берега 30 футов, а от моря — 40 футов. В юго-восточной стороне города находится четырехугольный древний замок, Алказабар называемый, который до прибытия турецкой милиции служил защитою сего города, он окружен одним рвом, имеющим широты 20 футов, а глубины 9 футов^[181]. От земли построены недавно две крепости, из коих одна называется Императорский замок и стоит на пушечный выстрел от города к югу. Вторая именуется Стелла и находится в ближайшем расстоянии от города к юго-западу. Две другие крепости, Бабазои и Бабалонет именуемые, от городских стен не отделены, и стоит одна у южных ворот, а другая — у северных.

При входе в альжирскую бухту от мыса Матифус находится немалая батарея с 16 пушками, которая не допускает приставать к берегу. От нее вдоль берега по всему заливу и до самого города построены в разных местах на высотах небольшие батареи, которые также могут препятствовать неприятелю сойти на берег; на западной стороне города, близ моря, есть две другие батареи, называемые Форт-Инглези^[182].

Важнейшие Альжирские укрепления стоят к морю, как-то; круглой замок, построенный на малом острове, присоединенном к городу каменною плотиною, которой ныне называется Форте-Фанале и снабжен 30 большими пушками, от него к юго-востоку по плотине расставлено более восьмидесяти больших пушек, а при оконечности сей плотины находится крепкая батарея о двух ярусах, которая защищает вход в гавань, что видеть можно на приложенном изображении залива и крепостей альжирских.

Легко может статься, что Альжир с морской стороны неприступен, но с сухого пути взять его нетрудно, потому что внешние его укрепления не могут противостоять правильной осаде, а притом альжирцы получают воду [с] помощью только водяной трубы, которой уничтожение и поневоле принудит их к сдаче города.

Последняя неудача испанцев в предприятии на Альжир произошла не от сильной обороны, а от несогласия главнокомандующих, ибо альжирские жители находились в таком страхе при выходе испанцев на их берег, что начали было выбираться из города.

Лучшие в Альжире здания суть десять мечетей, три казармы для деевых невольников, пять казарм для янычар и дом Дея, в котором и диван собирается. Хотя и иные здания все об одном ярусе, однако же высотою и внешними их украшениями превосходят прочие.

В Альжире есть множество публичных бань, в кои турки часто ходят и не прежде отправляют обыкновенные свои молитвы, как после обмытая своего тела. Альжирские бани по большей части построены все из мрамора. Они столь пространны, что можно в них париться двумстам человекам свободно, также и для женщин построены там особенные бани, в кои они ходят, провождаемы невольницами, и, невзирая на жестокие Наказания, водят иногда с собою туда и своих полюбовников, одетых в женское платье.

Я упомяну здесь обыкновенное употребление оных бань, ибо, будучи в Тунисе, ходил я в иные по любопытству с английским вице-консулом. Сперва привели нас в прихожую комнату, в которой пол был покрыт плетенкою из камыша. В сей комнате мы разделись, и хозяин бани поручил меня двум аравам, которые, окутав меня в простыню, ввели в предлинный зал и посадили на поставленную среди оного мраморную скамейку. Тут я находился несколько минут в превеликом жару, после чего отвели меня мои вожатые в маленькую особенную каморку, в которой жар был гораздо умереннее первого. Сии два арава, кои незадолго до того привезены были из Белидулгеридской провинции, стали меня спрашивать на своем языке (что я уже после выразумел) о том, каким образом хочу я париться, но я, не зная, что и как ответствовать, положился на их волю, почему вдруг стали они на колена и начали они столь жестоко тереть дресвяным камнем мои пяты, что я едва не потерял терпения. Потом еще и того жесточе стали тереть весь мой стан и руки камлотным лоскутом и ежеминутно обливали меня теплою водою. Хотя я изъявлял им знаками мою нетерпеливость, однако они, несмотря на то, продолжали поворачивать меня с боку на бок и тереть столь сильно, что все мои кости трещали. Наконец, окатив меня водою, обтерли белою простынею и целовали у меня руки с великим почтением. Я думал, что сим окончились мои страдания, и хотел было одеваться, как вдруг один из помянутых аравов остановил меня, а между тем другой принес некоторого песку, и оба начали вновь меня тереть.

Песок сей имеет свойство едкое и снедает волоса, на теле находящиеся. Аравы после сего растягивали мои руки и ноги и отрясли всего меня так жестоко, что наконец, потеряв терпение, начал я кричать, что, услышав, хозяин избавил меня от немилостивых банщиков и извинялся в том, что аравы, не разумея языка, поступили со мною по мавританскому обычаю.

Вице-консул сказывал мне, что за неимением переводчика с ним так же поступлено было. И так за собственное наше страдание заплатили мы хозяину по половине пиастра, то есть втрое больше обыкновенной платы, за что он много нас благодарил и просил посещать его чаще, но его первое угощение так не понравилось нам, что мы не захотели быть там в другой раз.

Прежде сего около города Альжира находились немалые поместья, но по отступлении Карла Пятого альжирцы, опасаясь вторичной от испанцов осады, те предместья разорили. Ныне видно только несколько дворов у ворот крепостей Бабазон и Бабалонет, которые дворы назначены для верблюдов. Неподалеку от ворот Бабалонетских находятся довольно великие гробницы деев с аравскими надписями на мраморных досках разного цвета. Между прочими видна гробница шести деев, в один день избранных и в тот же день от людей милиции умертвленных.