Сообразим на троих, или Требуется пожарный
Шрифт:
– Автомат-то я поднять успел, – рассказывал потом Коля. – И даже сделал шаг назад, в угол, чтобы начать отстреливаться. Но тут откуда-то сбоку прилетело – и дальше я ничего не помню.
Очнулся Коля уже на улице. Над ним склонился улыбчивый Владимир и мягко похлопывал его по щеке.
– Ну же, Николай Владимирович, вы же военный человек. Приходите в себя.
Коля с трудом разлепил глаза и посмотрел по сторонам. Рядом лежали его товарищи по страйкболу. Кто-то испуганно икал. Кто-то быстро что-то говорил, заикаясь. Двое сидели, понурив головы. От них пахло. Серьёзный парень в камуфляже, склонился над директором
– Спасибо вам от чистого сердца, за отлично проведённое мероприятия, – бодро сказал улыбчивый Владимир. – Рассказывать про него можно, особой военной тайны тут нет. И если захотите опять поучаствовать – намекните Денису Ивановичу, он с нами свяжется.
Коля ошалело посмотрел на него. Бодрый Владимир улыбался, но видимо не шутил.
Четверо страйкболистов ушли из клуба. Остальные с Колей потом неделю не разговаривали. Почём зря. Если бы он знал, как дело обернётся – разве согласился бы. А заикание прошло через пару дней.
Во время штурма выстрелить никто не успел. Ни одного раза.
Автошкола
Мне было двадцать восемь лет. Я служил военным эпидемиологом в одной из крупнейших частей страны, жил на крошечной съёмной квартире, отдавая за неё половину зарплаты. Моя жена каждое утро вставала затемно и, ломая каблуки, спешила на электричку, в Минск. В девять утра у неё начинались пары в университете. Офицерская жена должна стойко переносить, ну и как там дальше, по Уставу…
Денег мне едва хватало на еду. А вот ни с того, ни с сего зашевелилась у меня мысль отучиться в автошколе и получить-таки права. Зачем? Я и сам себе не мог объяснить. Никаких шансов в обозримом будущем приобрести собственный автомобиль, у меня не было.
Но решил, значит решил.
Для начала я поехал в организацию, где учились все солдаты моей части – в ДОСААФ. В бетонной будке на краю огромного поля, утыканного полосатыми палками, я нашёл какого-то мрачного мужика, который что-то чиркал в журнале с желтоватыми листками. От мужика и от журнала веяло безнадёжным бюрократизмом и скукой.
– Добрый день. Можно у вас записаться на октябрь? – спросил я.
– Добрый день, – ответил мужик, едва отрывая буйну голову от журнала. – Конечно можно. Сейчас я найду запись на октябрь и внесу вас.
Я удивился простоте, с которой у меня всё получилось. Мне рассказывали какие-то страшные байки про огромные очереди в автошколы города. А тут – вот так, с ходу.
– Итак, – мужик с трудом открыл слипшиеся страницы, пахнувшие плесенью. – Так, на октябрь. Октябрь 2010 – есть ещё двадцать мест.
– Погодите, – удивился я. – Какой 2010? На дворе 2008-й год.
– Так всё правильно, – пожал плечами бюрократ. – У нас запись на два года вперёд. В городе всего три автошколы. Наша и две частные. К нам тут очередь. Так вас записывать?
И стало мне уже не так весело.
– Не надо, – говорю я. – А где эти частные автошколы находятся?
– Одна возле вокзала. Но вы там уже опоздали, они позавчера всех набрали, – с готовностью отозвался мужик. – А вот «Приоритет» как раз завтра записывает на октябрь. Поезжайте.
И журнал захлопнул.
Я
поехал. В другой конец города. Надо же разведку провести, что там, да как. По дороге не удержался, похвастался маршрутчику – мол, на права еду записываться.– Это в «Приоритет» что ли? – кивнул головой водила. – Нужное дело. Только какой-то ты, лейтенант, не готовый.
– В смысле?
– Ну, ни одеяло не взял, ни термос.
– Зачем, – я почуял неладное. – Запись ведь только завтра в девять. Я думал – приеду часов в семь.
– Тебе что, не рассказали? – удивлённо посмотрел на меня водила.
– Не рассказали.
– Там люди с вечера очередь занимают. Ночуют под автошколой, чтобы с утра записаться. Ты не выходи сейчас, я тебя по кругу обратно отвезу, захватишь одеяло, выпить чего-нибудь. И прямо сейчас езжай, а то мест не будет.
Я посмотрел на него в «лёгком удивлении». Поначалу решил, что он подшутить решил, но водитель смотрел на меня с таким сочувствием и с такими серьёзными глазами, что я совету внял. Приезжаю под автошколу часов в шесть вечера. Автошкола – на первом этаже какого-то ПТУ. Смотрю – ну ничего себе, товарищи. На стадионе, перед автошколой уже полно народа. Кто-то сидит прямо на траве, водку пьёт, кто-то прикорнул возле деревьев. Стоит несколько машин, откуда льётся вразнобой музыка. Всё больше шансон и какая-то незамысловатая попса. Какие-то тёмные тени кочуют от компании к компании. В общем – народные гуляния.
Пробился я в центр всего этого безобразия. А в центре – дамочка лет сорока с волшебной тетрадкой, куда она всех по живой очереди вписывает. В шесть вечера, за 13 часов до записи, я был уже предпоследний. Все, кто приехал после – уже в списки не попали.
Но народ не унывал. Вновь прибывающие оставались в непонятной надежде. Раскладывали одеяла, доставали термосы и бутылки с горячительным. Хрустели огурцами, шелестели фольгой, в которую была завёрнута курица. Нарезали колбасу на бутерброды. Где-то, кажется в яме с песком для прыжков в длину, развели костёр и принялись жарить шашлыки.
Народ у нас гостеприимный. Меня с ходу позвали сразу в три компании. Налили стакан, дали закусить, поговорили за жизнь.
– А неплохо, – решил я, знакомясь с соседями по несчастью. – Так можно и ночь отсидеть. Даже какое-то приключение получается.
В пять часов утра прошёл слух, что дамочка с тетрадкой пропала и записывать будут заново, по живой очереди. Народ встал и двинулся к дверям автошколы. И вот тут начались конфликты.
– Вас тут не стояло! – сразу же послышался визгливый женский голос.
– Как это – не стояло?! – удивился нетрезвый мужской. – Я за бабой с рыжими волосами записывался. Ещё в пять вечера.
– За какой бабой? Я сама видела, как ты в двенадцать приехал.
– А сама-то ты откуда взялась?
– Вы чего мне хамите?
– Хамлю? Я ещё даже не начинал.
– Вася, чего ты молчишь? Меня тут оскорбляют!
– Э-э, ты как с моей женой разговариваешь?!
Ну и дальше в таком же духе. Где-то на краю началась рукопашная. Вызвали милицию. Явились три сонных ППС-ника, злобно ворча, что каждый год одно и то же. Толпа немного притихла. ППС-ники присели в стороне, на турниках, захрустели огурцами и зашелестели фольгой от курицы. Увидели костёр, и пошли грозить шашлычникам. Получили по куску холодного мяса и успокоились.