Соотношение сил

– В основном, журналы.

Он перечислил несколько названий, немецких и английских, лицо у него при этом было, как у голодного человека, вспоминающего что-то вкусное, он даже облизнулся.

– Мне удалось разыскать номера со статьями Гана, Штрассмана, самыми первыми, когда они только догадались.

– О чем?

– Ну, что оно расщепляется. Это же с ума сойти. У Герберта Уэллса есть роман «Освобожденный мир», написан еще в четырнадцатом году, там как раз об энергии распада ядра. Буквально так: слиток металла умещается на ладони, но его достаточно, чтобы осветить и согреть огромный город. Или уничтожить. До конца тридцать восьмого это было фантастикой, то есть теоретически возможно, но лет через сто, не раньше…

Митя говорил по-немецки, быстро, возбужденно, русский акцент почти исчез, глаза сверкали. Он рассказывал то, что Карл Рихардович уже слышал дважды, о чем читал и думал постоянно все эти дни. Научные термины больше не пугали его, он стал понемногу понимать их смысл, не перебивал, думал: «Зачем выдернули мальчишку с четвертого курса? Вот его стихия, тут он как дома. Протоны, нейтроны…»

– Простите, – спохватился Митя, – я вас совсем заболтал, я, когда начинаю об этом, остановиться не могу. А вам, наверное, неинтересно.

– Очень интересно. Особенно про бомбу. Думаешь, возможно ее сделать?

Митя нахмурился, произнес по-русски вполголоса:

– Ее уже делают.

– Где?

– В Германии.

Он ответил так быстро и уверенно, что Карла Рихардовича продрал озноб.

– Понимаете, какая штука, – продолжал Митя, – я, когда читал журналы, обратил внимание: немцы после статей Гана и Штрассмана год ничего не публикуют по урановой теме. Такого быть не может. Должны идти исследования во всех институтах, конференции, симпозиумы, в общем, куча публикаций. Но ни словечка. В английских, в американских журналах только об этом и пишут.

– В Германию поступают английские журналы? – слегка удивился Карл Рихардович.

– Ну а как же? Обязательно, война не война, все равно обмен научной информацией продолжается. К нам тоже все поступает, только с опозданием.

– Значит, ты считаешь, немцы засекретили тему потому, что работы идут?

– Вот именно! Я докладную написал Фитину, отдал Журавлеву, он как-то скептически отнесся, но обещал передать лично в руки. Знаете, самое обидное, что у нас урана полно, месторождения на Урале, в Сибири, в Средней Азии. Вернадский еще до революции организовал несколько экспедиций, специально по урану. Но добывать не начали до сих пор. Вот так. Урана полно, и физики есть мирового уровня. Капица, Френкель, Иоффе. Николай Семенов цепную реакцию просчитал еще в середине двадцатых, его так и называют: мистер Цепная Реакция. Ландау… – он запнулся и добавил быстро по-русски: – Ландау весной тридцать восьмого посадили. Иваненко… – Он вздохнул, пробормотал чуть слышно: – Сидит Иваненко.

– Фамилия Мазур тебе знакома? – спросил доктор.

– Марк Семенович? – Митя вскинул голову. – Еще бы! Он преподавал у нас, я ходил к нему на семинар. Но только он тоже… – Митя запнулся.

– Сидит?

– Да. А почему вы спросили? Откуда знаете?

– Потом объясню. Он серьезный ученый?

– Странный вопрос. – Митя хмыкнул. – Марк Семенович Мазур – радиофизик мирового уровня. Погодите, вам что-нибудь о нем известно? Он жив?

– Жив, и почти на свободе. В ссылке, в Иркутске.

– Правда? – Митя облегченно вздохнул и широко, счастливо улыбнулся, впервые за этот долгий вечер. – А я уж думал… Он ведь старенький, ему за шестьдесят, и совершенно одинокий.

– А семья?

– Была да сплыла. – Митя махнул рукой. – Не важно.

– Ну-ну, расскажи, раз начал.

– Паскудная история. – Митя сморщился. – Дочка его, Женя, училась со мной на одном курсе. Красивая, способная. В общем, отреклась она от него, публично, на собрании, еще до ареста, когда его только из университета турнули. Фамилию поменяла и даже отчество. Была Евгения Марковна Мазур, а стала Евгения Евгеньевна Астапова. Фамилия материнская.

– А жена?

– Черт ее знает. Я к ним с тех пор не заходил.

– Ты что, дружил с этой Женей? – осторожно спросил доктор.

– Нравилась она мне очень. – Митя тряхнул головой. – Женька Мазур – первая моя настоящая любовь. Но ее больше нет. А кто такая Астапова Евгения Евгеньевна, я понятия не имею.

Зазвонил телефон. Митя вздрогнул, доктор пробормотал:

– Кто же это так поздно? – и быстро вышел в коридор.

Когда он взял трубку, там несколько секунд молчали. Он хотел уже повесить ее на рычаг, но вдруг услышал:

– Простите, это дежурная аптека? Мне нужно срочно что-нибудь от головной боли.

Мужской голос говорил с сильным акцентом, с трудом подбирал русские слова. Доктор ответил:

– Нет, это не аптека.

– Прошу, минуту, не вешайте трубку. Это номер А-18110?

– Вы ошиблись, сожалею, всего доброго. – Он повесил трубку, вернулся в комнату и объяснил Мите: – Не туда попали.

* * *

В папке с материалами из Разведупра сверху лежали три страницы текста, отпечатанные на бланках, с грифом «Совершенно секретно». Записка начальника 5-го Управления РККА Проскурова наркому Ворошилову.

«Представляю перевод донесения одного из достоверных источников, передавшего замечания о Красной армии, слышанные им в высших кругах германского офицерства. Наряду с предвзятыми антисоветскими высказываниями, отмечаются и вполне здравые суждения, подчеркивающие, между прочим, недостатки нашей службы связи.

Наиболее распространенной оценкой является: “Ничего выдающегося. Если Германии придется иметь военного противника в лице СССР, то германская армия без особых трудностей справится с Красной армией. Некоторые типы танков, участвовавших в Польской кампании, оказались совершенно непригодными”. Совсем отрицательную оценку дают в верховном командовании техническому уровню службы связи. Германская армия далеко превосходит Красную армию в области службы связи, и это, как показала война в Польше, имеет чрезвычайно важное значение.

Военные специалисты, не только в Англии, Франции и Америке, но и в Германии, не видя успехов Красной армии в Финляндии, злословят по поводу военной мощи СССР.

Шведский военный атташе в Риге сообщил одному из своих военных коллег, что Германия требует от Швеции ограничения открытой помощи белофиннам и оказания ее в секретном порядке.

Румыния: По сведениям заслуживающего внимания источника, румынский король Кароль при посещении 6 января Кишинева высказался в следующем духе: если Финляндия с ее 3-миллионным населением одерживает победы над РККА, то Румыния, имеющая 19 миллионов населения и сильную армию, может дойти до Москвы. Кароль считает своевременным думать об освобождении братьев-молдаван».

Летчик-ас Герой Советского Союза, комдив Иван Иосифович Проскуров был назначен начальником военной разведки в апреле тридцать девятого. За два года, с тридцать седьмого по тридцать девятый, четверо его предшественников на посту начальника Разведупра были расстреляны [4] . Вместе с каждым начальником снималось несколько слоев подчиненных. Кто-то успевал застрелиться до ареста, кто-то сходил с ума.

Ни в Академии Фрунзе, ни в Академии Генштаба разведке не обучали, некому было, да и незачем, Сталин все знал без всяких разведчиков, потому и назначил летчика, в буквальном смысле ткнув пальцем в небо.

4

Урицкий Семен Петрович (1885–1938) – расстрелян; Берзин Ян Карлович (1889–1938) – расстрелян; Гендин Семен Григорьевич (1902–1939) – расстрелян; Орлов Александр Григорьевич (1898–1940) – расстрелян.