Соперники

… Келл купил мне шляпку, хотя и ворчал потом, что не стоило поощрять этот безрассудный план. Он полагает, что, когда раздастся пистолетный выстрел, возвещающий начало гонок, начнется давка. Скорее всего он прав. Я поразилась отваге этой женщины. Мне бы ни за что не хватило характера на такое предприятие. Однако мне понятно отчаяние, которое я прочла в ее глазах, потребность изменить опостылевший ей образ жизни, пока он окончательно не сломил ее дух.

Уже почти четыре часа, и я должна встретиться с Крисом в холле. Пожалуй, я надену новую шляпку.

Мне надо еще столько всего записать. Надеюсь, я ничего не забуду, но это потом, а сейчас меня ждет Крис, и я сгораю от нетерпения вырваться из этой комнаты и вновь оказаться среди людей.

Остановившись на нижней ступеньке лестницы, Энн оглядела битком набитый маленький холл. В красной фетровой шляпке поверх заново уложенных завитков и со сложенным зонтиком от солнца в руке, она медленно обмахивала лицо пропитанным лавандой носовым платком, время от времени промокая им капельки пота, то и дело выступавшие над верхней губой. Над головой вращался вентилятор, от которого было мало толку – он лишь гонял раскаленный воздух. Криса нигде не было видно. Обычно его можно было легко различить в любой толпе – как и Келл, он был добрых шести футов и одного дюйма росту, его голова и плечи возвышались почти над всеми остальными. Он не имел привычки опаздывать. Может быть, он вышел на улицу глотнуть свежего воздуха? Энн решила проверить. Пробираясь через переполненный холл, Энн направилась к дверям, которые были открыты, чтобы в них проникал хоть какой-то ветерок. Снаружи передней вновь предстала улица во всей своей красе. Никогда в жизни она не видела ничего подобного: ковбои верхом на всхрапывающих полудиких лошадях, щеголи в клетчатых костюмах и котелках, женщины в шляпках с полями козырьком и поношенных льняных платьях на маленьких и больших телегах, набитых всеми их пожитками. От нескончаемого потока движения пыль облаком висела над землей. Громыхание повозок, позвякивание цепной упряжи, стук копыт, скрип кожи, щелканье кнутов и окрики кучеров ударяли в уши, а густой запах человеческого и конского пота шибал в нос.

Энн прижала к лицу пропитанный лавандой носовой платок и оглядела дощатый настил в поисках Криса. Но здесь был только один мужчина. В черном пиджаке и черной шляпе, он стоял на краю тротуара лицом к улице. Он был высок, но все же не так, как Крис. И плечи у него были не такие широкие. И в волосах, когда на них падало солнце, не было того золотистого отлива, что у Криса. Напротив, они были глянцево-черными, цвета воронова крыла. Он повернул голову, разглядывая что-то в начале улицы, и Энн увидела его гладко выбритый профиль. Тут, словно почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней – между полами его расстегнутого пиджака блеснул шелк серой жилетки.

Она ощутила легкое волнение в груди. То был самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела, и к тому же, судя по его платью, джентльмен. Но приличия не позволяли замужней женщине засматриваться на незнакомцев. Энн отвернулась со стыдливым румянцем на щеках и, пытаясь скрыть смущение, начала открывать зонтик. Она отвела его в сторону, и в этот момент из гостиницы вышел тучный человек в твидовом костюме и котелке. Не заметив зонтика, он выбил его у нее из рук.

В ужасе раскрыв рот, Энн наблюдала за тем, как зонтик падает на тротуар прямо к ногам этого красавца джентльмена. Он тоже, чуть улыбаясь, смотрел на него, и Энн готова была провалиться сквозь землю. Она бросилась поднимать зонтик, не слыша потока посыпавшихся извинений.

Но не успела она нагнуться, как к тротуару протянулась рука в черном рукаве.

– Позвольте мне. – Теплый низкий голос, казалось, волной пробежал по ней.

Она тут же выпрямилась и, горделиво расправив плечи, попыталась взять себя в руки – в какой-то мере ей это удалось. Когда наконец они посмотрели друг на друга, она не разочаровалась в его внешности. Напротив, ее поразила глубокая синева его глаз, обрамленных темными, по-мужски густыми ресницами, такими же черными, как брови.

– Благодарю вас. – Она протянула руку за зонтиком.

Но он не сразу вернул его ей. А сначала открыл и наклонил так, чтобы прикрыть ей лицо от низкого послеполуденного солнца.

– Право же, грешно, чтобы солнце испортило такую кожу, как ваша. Я не видел ничего подобного уже с год – с тех пор, как побывал в Сент-Луисе. – Неожиданно он поднял руку и легко провел пальцем по ее щеке. – Ее молочную белизну и шелковистость можно сравнить разве что с лепестком магнолии.

Она знала, что подобная дерзость должна ее рассердить. Или, по крайней мере, шокировать. Однако Энн была скорее потрясена. К счастью, ей хватило ума оставить без ответа как его реплику, так и воздушное прикосновение. Она надеялась, что ее молчание произведет должное впечатление – если у него сложилось о ней ложное мнение.

– Вы здесь для того, чтобы принять участие в гонках?

– Слава Богу, нет. – Она рассмеялась – в основном от невыносимого нервного напряжения. – Мой муж прибыл сюда, чтобы продать лошадей поселенцам.

– Я ему завидую.

– Сэр? – Она с недоумением заморгала, а к недоумению добавилось ощущение, будто его взгляд обволакивает ее, всю целиком.

– Я позавидовал бы всякому, кому выпала честь назвать своим столь редкий и прекрасный цветок.

Взволнованная, она опустила глаза и постаралась произнести как можно более хладнокровно:

– Вы мне льстите, сэр.

Он несогласно вскинул голову.

– Правду нельзя путать с лестью. А мои слова – правда: вы действительно редкий и прекрасный цветок, который странно видеть здесь, в прериях.

А Энн и в самом деле была здесь чужая. Она ненавидела эту пустоту, оторванность от мира и местное грубое общество. Она тосковала по приемам в саду, светским разговорам за чаем и прочим изысканным удовольствиям, оставшимся в Канзас-Сити. Ей хотелось вновь оказаться за обеденным столом, где бы гости не рыгали, не засовывали салфетку под воротник и не обсуждали банковский кризис или цены на коров и перевозку.

Внезапно очнувшись и поняв, что пауза затянулась, Энн быстро пролепетала:

– Пожалуй, – и неестественно радостно улыбнулась. – Я передам это при встрече моему мужу. Несомненно, он найдет ваше замечание весьма интересным.

– Так это вы его ждете?

– Нет. Его брата. Келл… мой муж, присоединится к нам позже, за ужином.

– Келл. Это его имя?

– Да, Келл Морган. Вы его знаете? – с любопытством спросила она.

– Я знаю о нем, – ответил он как можно мягче, – однако мало кто из жителей здешних мест не слыхал о Морганс-Уоке. Это ваш дом, не правда ли, миссис Морган?

– Да. – Она на мгновение задержала дыхание, прежде чем осмелилась произнести: – А вы кто?

– Джексон Ли Стюарт. – Он коснулся полей своей шляпы. – Всегда… к вашим услугам.

Трое верховых проскакали мимо, подгоняя лошадей кнутами и пронзительными криками во все горло, словно гонки на Чероки-Стрип уже начались. Привлеченная шумом, Энн взглянула на улицу и сразу увидела Криса, верхом подъезжавшего к гостинице. Она почувствовала острое и горькое сожаление. Его появление означало конец разговора с мистером Джексоном Ли Стюартом, а она этого не хотела… пока не хотела.

Она заставила себя широко улыбнуться.

– Вот и мой деверь.

Джексон Стюарт обернулся и снова посмотрел на нее.

– Ну что ж, раз у вас появился другой защитник, я пойду.

– Приятно было познакомиться, мистер Стюарт. – Прощаясь, она автоматически протянула ему руку.

– Волей Провидения, может статься, мы еще встретимся.

Ее сердце дрогнуло, когда он, слегка наклонив голову и неотступно глядя ей в глаза, поднес к губам ее обтянутую перчаткой руку. Вместо того чтобы поцеловать ее, как было принято, он повернул ее ладонью вверх и прижался губами к самой середине. От неожиданности и чувства вины за запретное удовольствие у нее перехватило дыхание.