Соправитель
Шрифт:
До Бестужева уже дошли сведения, что французы, прекрасно осознавая, против кого англичане решили дружить с Пруссией, моментально забыли старые обиды и поспешили послать делегацию в Вену к австрийской императрице Марии-Терезии, дабы срочно вступить в союз против Фридриха. Австрийцы, судя по всему, пойдут на сделку с Францией. Окружение австрийского престола все еще не могло смириться с потерей Силезии с ее многочисленным населением, развитыми городами и сельским хозяйством.
Бестужев настаивал на скорой встрече с английским послом, потому как прекрасно понимал, что уже скоро, может и завтра, австрийский посол Иоганн Франц фон Претлак будет третировать и канцлера, и новоиспеченного императора на предмет выяснения
Бестужев-Рюмин, будучи опытным политиком, подозревал, что в самое ближайшее время Франция захочет установить более тесные дипломатические отношения c Россией. Канцлер даже предположил, кто именно может стать послом Людовика XV в России. Это, скорее всего, будет Александр Питер Маккензи Шевалье Дуглас, якобит и, по мнению даже русского канцлера Бестужева, предатель. Именно он станет послом Франции в России, так как уже приезжал в Российскую Империю и тайно пытался наладить отношения с правящей элитой.
— Господин канцлер, я прекрасно осознаю Ваши тревоги, именно поэтому я согласился на встречу с Вами и готов даже прыгать из кареты в карету, словно юнец, — сказал Гай Диккенс, удобно усаживаясь в карете.
Проехав уже с минуту, английский посол с удивлением отложил подушку, на которой до этого сидел, и прислушался к своим ощущениям. Карета двигалась по мощеной камнем дороге, при этом тряска ощущалась в разы меньше, нежели при передвижении по утрамбованной грунтом. Объяснить данные обстоятельства английский посол не мог и решил, что интересоваться избыточным комфортом кареты станет излишним. Между тем Бестужев уже как три месяца ездил на купленной в мастерской цесаревича карете с чудным устройством, которое называлось «рессора».
— Мистер Диккенс, признаться, мне в некоторой степени неприятны те обстоятельства, что вы заключаете даже не торговые соглашения, а союз с государством, которое для России представляется врагом, — после некоторой паузы сказал канцлер Российской империи.
— О, мой друг, как бы сказали наши общие неприятели французы: «Селя ви». Англия ищет выгодные для себя варианты в международной политике, при том, что с Россией у нас более, чем достаточно обоюдных обязательств, чтобы оставаться друзьями. Смею заметить, мистер Бестужев, что товарооборот между нашими странами за последние четыре года практически удвоился. Нет ни одной страны, с которой бы у Российской империи были боле выгодные отношения, чем с Англией.
— Господин посол, я все прекрасно понимаю, но Вы меня ставите в неловкую ситуацию, когда мне приходится лгать, скорее, недоговаривать своему Императору об обстоятельствах международной повестки, — сказал канцлер, вглядываясь в окошко своей кареты.
В последнее время Алексей Петрович становился все более подозрительным и прямо чувствовал слежку и то, как сгущаются тучи над головой. Канцлер понимал, что ему нужно сделать нечто, что перевернет отношение Петра Третьего к нему. В том числе для поиска этого «нечто» он и встречался с английским послом. Бестужев хотел понять мысли и желания англичан, чтобы выстроить правильную позицию России. Однако, как уже убедился многоопытный канцлер, все тщетно, и бритты уже сделали выбор, принуждая Россию
быть сторонним наблюдателем нарастающего конфликта в Европе.Но Англия не знает Россию так, как ее чувствует Бестужев. Это кого-то рационализм и большие деньги могут остановить или заставить изменить свое мнение. Русь не такая, она чаще живет чувствами, главные из которых в данной ситуации чувство справедливости и верность обязательствам.
— Господин Диккенс, и все же, как Вы представляете себе положение дел в Европе при столь противоречивой системе альянсов? — спросил канцлер в надежде услышать что-нибудь, что помогло бы ему приукрасить обстановку при докладе императору.
— Да все очень просто, — отвечал английский посол. — Россия не вмешивается в европейские дела, и всем от этого просто и легко. Ну, скажите, мистер Бестужев, ну, разве нужна вам Австрия? Сколь ни кичится и ни пыжится австрийская императрица, но Россия в последней русско-турецкой войне была один на один с Османской империей. Австрия же только делала вид, что чем-то помогает. Так и Вы, господин канцлер, делаете вид, что помогаете, — сказал английский посол менторским тоном, словно наставлял нерадивого ученика.
Канцлеру подобное построение разговора не понравилось. При всей его любви к Англии, он был слишком честолюбивым человеком, чтобы позволять подобное пренебрежительное отношение к себе и к той державе, интересы которой он представлял.
— Господин Диккенс, так партнеры не должны поступать! Вы же ставите Россию в затруднительное положение. Разве может моя империя позволить Фридриху сокрушать мироустройство. Не так давно Россия показала свою силу, разбив французов при Берг-ап-Зоне, — сказал канцлер и чуть выпучил грудь вперед, готовясь противостоять любым доводам англичанина.
— Канцлер, Вы же не считаете, что английская миссия в России столь беззащитна, чтобы Вы, тот, который брал деньги, отчеканенные в Англии, могли вот так отказываться от сотрудничества с нами? Вы просто не имеете возможностей изменить русское отношение к английским деньгам. Ваша империя погрязнет в потрясениях из-за нехватки серебра на государственные нужды. Большего торгового партнера, чем моя страна, у Вас попросту нет.
Бестужев задумался. Все английское ему нравилось: и хитрость, и изворотливость, и, до последнего времени, последовательность политики. Англия была той державой, которая уже в ближайшее время способна была стать мировым гегемоном.
Но и Россия теперь способна стать тем государством, без которого Англия двигаться вперед не сможет. Да, англичане уже давно решили совершить «революцию альянсов», были тому косвенные признаки, которые канцлер не рассмотрел. Дело в том, что Англия в последние полгода скупала лес, пеньку и даже готовые канаты — все, что только было доступно к продаже в России. Теперь у островитян есть запас. Но на долго ли его хватит?
Алексей Петрович Бестужев-Рюмин также был частично осведомлен о тех технических решениях, что привнес своей деятельностью новый император. Не меняя системы новый русский правитель стремился внедрить новые технологии в России. И Англия станет договороспособной уже для того, чтобы перенять эти новшества.
— Господин Диккенс, меня пугать не следует. Я старый человек, который готов ко многому. Мне претит сам факт дружбы с французами. Признаться, система отношений, которая была во время последней войны, в моем понимании наилучшая для России. И вы, Англия, одним росчерком пера ломаете все и ставите перед выбором мою страну. Сколько бы Вы ни платили мне серебра, я уже изрядно отработал. Мы не можем допустить, чтобы Фридрих сокрушил мироустройство, — сказал канцлер, сжимая кулаки и краснея.
Его сердце забилось чуть быстрее, сейчас канцлер, пренебрегая своими политическими ориентирами и ставя себя под угрозу, указывал послу на то, что он не собирается быть марионеткой в его руках.