Сопроводитель душ. Книга вторая. Дарованное проклятье

— Ты чего на улицу-то вышел? — спросил парень помогая мне встать, так как я стояла на коленях в диком изнеможении.

— Это что за перец такой? — все ещё не успев отойти от шока, выдал я.

— Вильям, местный психопат. Ты разве не видел его? Он тут каждый седьмой день марафоны устраивает и всегда голый.

— Видел? — удивился я. — Да я ж почти все время на охоте был, когда б… Фууух блин. — я согнулся, уперевшись ладонями в колени. — А предупредить нельзя было?

Парень неловко почесал затылок. — Я думал ты в курсе.

— Думал он! — рявкнули мои перекошенные губы. — Дай те мне ему вломить, за то что пугает людей добрых.

— Я тебе дам, — угрожающе выставив кулак, произнес подошедший к нам Лоро. — это мой лучший друг. Мы с ним все войны плечом к плечу прошли.

— Чего тогда он такой буйный, — более менее выровняв дыхание и стерев пот с лица, спросил я.

— Голову ему отбили, а целители с таким не работают. Вот и стал он, немного не в себе.

— Не в себе? — подах*ел я. — Да он же на голову еба**тый! Не умеешь ты друзей выбирать старый.

— Эй, эй, эй, что я говорил насчёт старого! — пробасил Лоро, на что я махнул рукой. — Вот же молодежь пошла. — процедил старик и повернулся к обступившим тело лежачего старика служивым. — поднимайте его парни и тащите в дом.

— Градоначальник, — сказал один из парней. — тут это…

Мы с интересом повернулись к анорексику. Старик Вильям, запрокинув от наслаждения язык, совершал поступательные движения в твердую, промерзшую землю.

Он у него из титана что-ли?

* * *

Холодные три месяца мерзлоты миновали словно по щелчку пальцев. Я уже говорил что зима тут длится не долго, но на этот раз она оставалась аномально продолжительный срок. С матушкой Сибирью конечно не ровняется, но для местных, привыкшим к теплу, это стало настоящим потрясением.

Мысленно порадовался, что я адоптирован к такому, так как переносил мороз и по хуже.

После истории со стариком Вильямом мне частенько снились кошмары. Ещё бы, такое чудо на тебя несётся со стояком, посмотрел бы я на скептиков, которые скажут что это не страшно, да и вообще быть такого не может.

Если честно, Вильям не такой уж и плохой мужик. Оказалось, что из-за травмы головы, он каждый седьмой день сходит с ума и никто не знает почему так происходит. В остальные дни старик ведёт себя как обычный житель деревни Сажки. Он неимоверно добр и приятен в общении. Даже читать умеет, что не скажешь о половине других жителей.

На самом деле это весьма грустная ситуация. Сколько раз я замечал, что плохое случается с действительно достойными людьми. Вильям хороший, даже отличный мужик, которому просто не повезло. Мне удалось несколько раз говорить с ним и даже опрокидывать кружечку эля, любезно предоставленную Лоро.

Зима прошла без особых последствий. Единственное что съедало меня это скука. Я бы и рад свалить в город, где суеты и различных движений побольше, но ехать зимой не стоит. Это время года, хоть и проходит в Отрарии быстро, но таит в себе неизведанные опасности. Как любознательного иномирянина меня всегда цеплял этот факт, но идти одному, без должной подготовки и непрокаченного уровня, сродни самоубийству. В связи с этим, испытывать и без того отвернувшуюся от меня судьбу я не стал.

Кстати, внезапно для себя, я узнал один интересный факт о своих красных глазах. В один из зимних вечеров Адела поинтересовалась, был ли в моем роду кто-то из демонической расы. Естественно я спросил, с чего она вообще взяла. На что девушка ответила, что мой цвет глаза необычен, для человека. Как оказалось, красные глаза в этом мире имеют только представители демонической расы или некоторые монстры.

Ну с монстрами люди не спариваются, так что логично предположить демонов, тем более что их телосложение похоже на человеческое, только со своими физиологическими отклонениями.

Я сразу взял эту информацию за основу. Не известно сколько людей ещё захочет узнать о моем необычном цвете глаз. Так хоть будет заранее заготовленная история.

За зиму я кстати так ни разу к Аделе не подкатил. Во-первых, старик Лоро вечно бдил, напоминая мне, что со мной будет если я хоть пальцем трону его драгоценное сокровище. А во-вторых, большую часть времени у меня были свои дела по самопознанию.

Начал я с получения пассивных навыков. Все свои пассивные навыки я получил от кого-то, кроме сопротивления к огню. Это талант проявился, когда в пятилетнем возрасте я поджёг себе руку артефактной перчаткой. Вспоминая мой прошлый опыт, можно предположить, что пассивки можно получать и без наставника, нужно всего лишь знать подход. Росло сопротивление к огню, когда Грета лечила мою рану огненным навыком. Получается так, если я буду получать урон от определенной стихии, то смогу поднять сопротивление к ней. Помню система уведомила меня, что выше двадцати пяти процентов прокачать сопротивление не получится. Его можно будет улучшить только с броней характерного зачарования.

В общем и целом дело было так. Я сидел у камина в доме Лоро и коптил себя на огне, заранее приготовив заживляющую мазь. Единственной проблемой была боль. Да, благодаря сопротивлению я чувствовал ее не так сильно, но… это бл*ть огонь! Один хрен боль была невыносима. Тогда мне пришлось идти на рынок и покупать там обезболивающие зелье. Старуха Гретта использовала его, когда лечила мою травму. Действовало оно просто, выпивал и в течении пяти минут вместо боли чувствовал легкие покалывания. Вот только у него был один существенный минус. Так как раны никуда не девались, то после того как действие зелья кончалось, в голову врезалась резка дикая боль, если конечно не залечить рану до деактивации отвара.

Накупив зелий, потратив на это аж восемь золотых, я целый месяц, день изо дня сидел подле камина с рукой в огне. Зелье здоровья, которые я также заготовил заранее, уходило по пять штук в день. Конечно занимался я самоготовкой только когда дома никого не было. Адела бы ужаснулась, а Лоро запер где-нибудь, как старика Вильяма в его ПМСные дни. Результат меня порадовал, хоть и приходилось мучатся каждую ночь от фантомной боли в руке. Кстати, выяснил, что если пить зелье здоровья, то можно избежать травмы, как у меня было с перчаткой. Просто по началу не хотелось ходить с гипертрофированной огнем конечностью. Удалось поднять сопротивление огню до двадцати четырех процентов. После такого грех не порадоваться, вот только счастье не приходило.

Холодными зимними вечерами, наблюдая за языками огня, я часто вспоминал тех двоих бедолаг, которых убил неизвестный мне монстр. Я не хотел быть тем, кто решает судьбы людей. Но мало того, что пришлось выслушивать их истории, которые давили морально, так еще и чуть ли не кинули мне в руки судейский молоток, заставив меня подытожить их дальнейшую участь. Кто я такой, что бы решать за людей? Мое понимания морали весьма субъективно, и может отличаться от общепринятых в человеческом обществе этого мира нравственных ценностей.