Сопровождающий
Шрифт:
Взглянул в сторону дома и двинулся обратно.
Стоило ему появиться, Дана тут же подскочила, застыла в ожидании. Он молча забрал сумки и сделал знак, что следовала за ним. Пришлось, конечно, пробираться максимально тихо и осторожно. И лучше бы делать это ночью.
Чертыхался всю дорогу, пока лазили по кучерям, и успокоился, только когда они свернули на растрескавшуюся бетонку, ведущую к старой подстанции. Оставалось немного, но прежде он велел Дане оставаться на месте, и наведался глянуть, стоит ли там машина, сам.
Толик был был на месте. Как только увидел его, сделал знак рукой.
Откровенно
— Привет.
Но руки подавать не стал. Тот смерил его взглядом и мотнул головой:
— Давайте грузиться, я их совсем ненамного обогнал.
— Угу, — протянул Максим и пошел за Даной.
Выехали скоро, Толик торопился. И не зря. Только они успели отъехать, на подъездной дороге к поселению показалась колонна. Федералы. Несколько легковушек с опознавательными знаками и проблесковыми маяками.
Максим заковыристо выругался про себя. В дурном сне бы не подумал, что когда-нибудь его будут брать федералы. И даже как-то оскорбительно смотрелась эта легкая кавалерия. Думается, если бы он отбивался по-настоящему, им бы пришлось чего посерьезнее высылать.
Наконец Востров отвел глаза от дороги, все равно те свернули в поселение, а они в другую сторону. И перевел взгляд на Толика.
— Куда сейчас?
Лицо ломило, оттого что теперь они от него зависят, и больше всего было тревожно за Дану. Не нравилось Максу, что она снова напряженная, совсем как в тот первый день, когда он только посадил ее в свою машину. Сколько прошло с того дня? Кажется, неделя. Ему показалось год, настолько привычным и неожиданно важным стало ее присуствие рядом.
А Толик не спешил отвечать. Молчал, глядя на дорогу, как будто боялся что-то пропустить. Максим невольно поморщился, сдерживая желание выматериться, но тот наконец-то выдал:
— Сначала встретимся с Пашниным, — и бросил на него быстрый взгляд.
Не соврал, значит, старый волкодав! Макса немного отпустило. Он потянулся, накрыл руку Даны своей и сказал:
— Скоро пацана твоего вызволим.
А у нее глаза вдруг наполнились слезами. Хотя он видел, и не раз, что эта женщина не плачет. Из нее не вышибить слезу ни болью, ни усталостью, ни страхом. А тут вот… Она приложила ладони к губам и молча кивнула. У Макса самого перехватило дыхание и встал комок в горле.
Отвернулся к окну, и всю дорогу потом это странно чувство переваривал.
Встреча прошла на старом заброшенном аэродроме, давно уже не существующей войсковой части. Они прибыли первыми, и посчти сразу следом — вертолет. Видать, Пашнин на встречу с ним торопился, что прилетел на вертушке.
Максим смотрел, как полковник быстро идет по полю, и думал, что рад видеть старого волкодава. И хоть за эту неделю его н в унитаз спустили, и отправили в небытие, а потом сами же и вытащили, он решил не спешить с выводами. Потому что жизнь в последнее время много преподносила сюрпризов. Не знаешь, чем что обернется.
Пожали друг другу руки крепко.
— Ну? — спросил Пашнин, а голос подрагивал нетерпением. — Говори, что имеешь!
— Так быстро не выйдет, Михаил Аркадьевич, — ответил Максим.
Тот
поморщился и проговорил, поглядывая в сторону:— Час у меня есть.
Час времени, это на самом деле много.
Они расположились с интерактивной картой в сторонке, и Макс стал выкладывать факты. Умолчал только о своих соображениях по поводу технологий с мудреным названием «Обращающийся меч». Потому что сам был в этом вопросе пока что был неуверен.
Пашнин слушал, глаза колючие, острые, комментарии отпускал скупо и по делу. Наконец, когда речь зашла о коридорах, которые, Востров был уверен, имелись, протянул только:
— Развязки, говоришь…
И знаком подозвал стоявшего в отдалении Толика, коротко пересказал и спросил:
— Что скажешь?
Тот повел плечом. Не нравился Максу этот мутный мужик. Похоже, у них это было взаимно, но личные симпатии и антипатии сейчас не имели отношения к делу. Потому что Толик с точностью указал даты, когда ожидается наибольшая активность со стороны боевиков, и ориентировочно направления.
— И вот здесь, — он указал район. — Как раз на третье воскресенье месяца.
Пашнин впился в карту, поерзав пальцем по навигатору. Развязка там была недалеко.
— Спасибо, пока свободен, — кивнул Толику.
Тот отошел. И теперь настала очередь Вострова слушать.
Кое-что он уже знал, кое о чем сам догадался. Масштаб впечатлял даже его, бывалого опера. Огромная разведывательная сеть, идущая поверх властных структур и структур боевиков, уходящая щупальцами в зоны. Гигантская паутина, призванная подготовить новый передел власти. Ибо назрело.
С этим Востров был согласен. Назрело и прогнило. И последней каплей для него лично был тот самый проклятый тоник.
— Мы готовы в корне изменить ситуацию, потому что так не может продолжаться, — говорил Пашнин. — Но нам нужны факты. Чтобы свалить, их надо поймать на горячем. Работа, которую ты провел в одиночку… Это прорыв! Прорыв!
Что насчет прорыва, Макс не знал. Но если бы не Дана, если бы не худенький, почти прозрачный мальчик с беленькими волосиками, никакого прорыва бы не было.
— Включайся Востров. Займешь один из ключевых постов.
Пашнин ждал ответа. А он смотрел на женщину, сидевшую в автомобиле.
— Михаил Аркадьевич, мне нужно вытащить мальца из приюта, — сказал он наконец. — А дальше видно будет.
Полковник смотрел на него еще секунду, потом отвел взгляд и, ковырнув землю носком ботинка, проговорил:
— Теперь по твоему вопросу, Востров.
Глава 40
Когда вот такое вступление начиналось, Максим уже заранее знал, что ему не понравится. Но раньше это касалось лично его и было менее важно. А сейчас он откровенно напрягся.
— Что удалось сделать, Михаил Аркадьевич?
Полковник взглянул на него косо, а потом вывалил без предупреждения:
— Сведений об отце нет. Потеряны сведения. Пострадала база во время войны. Хотя, — он поморщился, словно ботинки жали. — Пострадала база выборочно. Значительная часть информации уцелела, а вот про…. Кхммм. Есть такое ощущение, что подчистили совсем недавно.
Секунду Максим переваривал, потом уточнил:
— Это Титов пробил информацию?
— Он, — Пашнин кивнул.