Сорные травы

— Ну что, барышня, договорились? — Новоявленный Паниковский встретил меня ласковой улыбкой. Я улыбнулась еще шире.

— Как вы справедливо заметили, нечистоплотность должна быть наказана. Поэтому мы посовещались и решили вызвать полицию.

— Ну что вы, барышня, зачем полицию? К чему такие сложности? Давайте уладим дело без шума и пыли. Вам лишние проблемы ни к чему, мне некогда бумажки писать. Ладно бы о больших деньгах речь шла, что для вас те десять тысяч — тьфу…

— К сожалению, отменить вызов не получится. Присядьте, пожалуйста, — я придвинула стул, — полиция уже едет. Я уверена, ситуация благополучно разрешится.

Полиция приехала спустя пять вскрытий, группа со старшим лейтенантом во главе, все парни незнакомые. Впрочем, понятно, на убийства выезжают другим составом, а кроме как на трупах мне с ментами дела иметь не приходилось. Стоматолога привезли, как и просили. Я вкратце объяснила ситуацию и провела их в зал, где находился покойный вместе с ожидавшим родственничком, почему-то не слишком обрадовавшимся явлению стражей порядка. Стоматолог осмотрел труп.

— Зубы под коронки не обточены. Не было никаких коронок.

— Ясно, — сказал старший лейтенант. — Забирайте тело и валите отсюда.

— Постойте. Кажется, это называется «вымогательство». И «клевета». А еще «мошенничество». Я хочу написать заявление.

Мент вздохнул.

— Женщина, оно вам надо? Ну подадите в суд, за моральный ущерб у нас больших денег не выплачивают, а другого ущерба и не было.

Да уж, если тебе еще тридцати нет, а уже обзывают женщиной, значит, пора в паранджу заматываться. Впрочем, еще пара недель в том же духе, и будут называть бабушкой. На миг мне стало жалко этого вымотанного парня — тоже ведь пашут как проклятые, дух некогда перевести. И у меня работа стоит…

— Я все понимаю, ребята. Простите. Но таких надо учить. Давайте писать заявление. — Я обернулась к молча торжествующему Сашке. — Студент, сгоняй — там, на кафедре чай есть и печенье. Организуй.

— А можно кофе? — спросил старший лейтенант.

— Саш, глянь, вроде тот, что вчера купили, еще не весь выпили. Давай, займись.

Следующие сутки прошли на дежурстве. На легкую смену я и не настраивалась: в последние дни криминальных трупов было столько, что раньше хватило бы на добрый месяц. В прежние времена я чаще всего спокойно отсыпалась в комнатушке дежурного, а нынче даже удивилась, обнаружив, что время подходит к полуночи, а из полиции до сих пор никого. И, ясное дело, тут же зазвонил телефон. Началось.

— Привет! — сказала я, устраиваясь на переднем сиденье ментовского «уазика». — Что там?

— Привет, Маша, — улыбнулся сидевший за рулем оперативник.

— Здравствуйте, — раздалось с заднего сиденья. — Городской парк, труп с топором в черепе.

Следователь прокуратуры? С этим я еще не работала… Новенький? Если попытается, как некоторые, вальяжно развалившись, потребовать «доктор, диктуйте!», — огребет. Я и обычно-то не слишком дружелюбна, а сейчас готова плеваться ядом по любому поводу. А почему он один сзади сидит?

— Костя, а криминалиста своего вы где потеряли? — почти коллега как-никак.

Костя, оперативник, дернул щекой:

— Умер он… в тот день.

— Прости.

— Проехали.

— Хорошо. Готова поспорить, позвонивший смылся. Понятых вы прихватили или будем в ночном парке искать влюбленные парочки?

— Взяли, — отмахнулся Костик, — вон, сзади сидят, голубчики. Так что сразу на место.

«На месте» было темно — хоть глаз выколи. Нет бы тому Раскольникову выбрать аллейку, где освещение нормальное, майся теперь с фонариком. Я присела рядом с раскроенным надвое затылком, из которого торчал топор.

— Костик, свети лучше, ни черта же не видно.

Натянув перчатки, коснулась проекции сонной артерии, теплый еще…

— Вызывай «скорую»!

— Не до шуточек, — буркнул следователь прокуратуры.

— Какие уж тут шуточки? Живой он. — Я выпрямилась. — Можете сами проверить.

— Вы доктор, вам виднее.

В принципе подобное не редкость. Мало у кого хватает духа, наткнувшись на окровавленное тело, убедиться, что помощь действительно не нужна. Но с такой раной и спустя столько времени — живой? Бывает же…

Пока Константин разговаривал со «скорой», следователь принес аптечку. Толку с нее, правду говоря, чуть, да и от меня в такой ситуации — тоже. Разве что топор вынуть, да повязку наложить. Не лить же на мозг йод, право слово.

— Сейчас будут. — Костик выключил телефон. — Давайте пока работать, что ли…

«Скорая» приехала быстро по нынешним временам — всего-то два часа прошло. Как ни странно, неудавшийся труп все еще был жив, когда его грузили в машину.

— Маш, мы закончили, — сказал Константин. — По твоей части — все?

Я кивнула.

— Тогда поехали к следующему. Упал на нож этак раз десять. Участковый говорит, жену мужик поколачивал. Два убийства, и ночь еще не кончилась, что ты будешь делать… — он выругался.

— Время такое нынче, — сказала я, устраиваясь на сиденье.

— Время… как с цепи все сорвались. — Костик сплюнул за окно. — Маш, вот ты как врач можешь мне сказать: что это было? В тот день?

Я вздохнула:

— Спроси что полегче, а? Например, сколько ангелов поместится на острие иглы.

— Эх вы, эскулапы… Гонора много, а как до дела дошло — так и ничего не знаете.

Я пожала плечами:

— Если ты знаешь хоть одну материальную причину смерти, не способную оставить материальных следов, — поделись.

— Слушай, а может, это гены?

— А точнее?

— Ну знаешь, все говорят про генетический мусор… типа, вы, врачи, делаете так, что те, кто раньше бы умер, не оставив потомства, сейчас размножаются. И вот это все копится, копится…

— Генетический груз?

— Ну да. Накопилась критическая масса и потом разом — бах!

— От наследственных заболеваний в один миг не умирают.

— Ну вот смотри… На концах хромосом есть эти, как их… изомеры…

— Теломеры.

— Ну да. И при каждом делении часть их отстригается… а старость наступает, когда эти самые… теломеры становятся слишком короткие и клетки перестают делиться…

— Теорий старения не меньше полудюжины. Как говорил наш препод по общей биологии: если теорий много, значит, никто на самом деле не понимает, что к чему. Теломеры — только одна версия.