Сорные травы

— Я… — Зубы неуместно клацнули: все же стоять в мокрой одежде не слишком тепло. По спине с волос текла ледяная струя, тело била крупная дрожь. Надо выйти, переодеться, но дорогу перегородил Ив, закрыв дверной проем. Выражения его лица я не видела, для этого нужно поднять глаза, и я уперлась взглядом в облепленный мокрой футболкой торс. Оставалось сказать только одно. Собраться с духом, сказать, выдержать презрение и насмешку — наверняка муж примет это за попытку помириться. Да, мы оба хороши, и за то, что он наговорил, расцарапанная морда — не слишком тяжкое наказание. И все же, если я не скажу это сейчас, то окончательно перестану себя уважать. Дело не в том, чтобы что-то вернуть, возвращать надо было много лет назад, пока мы не замкнулись каждый в своем коконе. Теперь уже поздно.

— Ив… — Как же трудно смотреть ему в глаза. — Я вела себя совершенно неподобающим образом. Я виновата. Прости меня, пожалуйста.

Ну вот и все. Теперь только дождаться, когда он закончит исходить желчью — почему люди так часто принимают извинение за слабость или попытку вымогательства? Покидать в рюкзак вещей, чтобы протянуть неделю-две, пока не найду жилье. И уйти. Жаль, что все кончилось так. Жаль. Господи, как глупо… Разбежаться — и то нормально не смогли.

Муж молчал, и выражение лица было… странным. Недоумение, растерянность и что-то еще, что-то знакомое, но давно забытое. Тишина затягивалась, развернуться бы и уйти, но Ив по-прежнему стоял на пути, и оставалось только не отводить взгляда от его глаз. Да уж, наворотили мы дел.

Но черт бы все это побрал — я не хочу уходить!

— Маруська, я дурак. Совсем-совсем дурак. Иди сюда.

Я всхлипнула и ткнулась лбом куда-то ему в ключицу. Ив обнял, баюкая, повторяя:

— Маруська… Замерзла же совсем! — спохватился он наконец.

— Уже нет.

— Да ну? — Он прижал мои ладони к щеке. — Как ледышки. Нет, я точно идиот. Вылитая царевна-лягушка: холодная и мокрая. Раздевайся, быстро.

— Иван-царевич нашелся, — фыркнула я, в очередной раз клацнув зубами

— Да раздевайся ты, потом болтать будешь!

Он, не слишком церемонясь, сорвал с меня мокрую футболку, стянул джинсы с прилипшим к ним бельем.

— Тьфу ты, сам такой же. — Ив разделся, подхватил меня на руки. Засунул под одеяло, нырнув следом. — Греться будем. Тебе что-нибудь горячительное принести?

— Не надо. Хватило сегодня… горячительного.

— Ну сейчас-то чего дрожишь? — обнял, привлекая к себе. — Тепло же?

— По инерции, — я шмыгнула носом, прижимаясь к нему всем телом.

— Ревешь тоже по инерции?

— Угу. Сейчас…

— Да ладно тебе. Реви, сколько влезет.

— Вот спасибо, разрешил, — хмыкнула я. И в самом деле, хватит, пожалуй. Тепло и спокойно — почему с ним не всегда так? Умеет же, когда хочет.

— Маша…

— А?

— Прости меня. Был неправ. Исправиться не обещаю, но попробую.

— Оба хороши.

— Это точно. Мир?

— Угу… Ив?

— М?

— Не отпускай меня.

— Не отпущу. Спи спокойно.

Солнце светило в лицо. Я сощурилась, ворча повернулась на бок. Солнце? Оно заглядывает в спальню только ближе к обеду и… Черт! Я рывком села. Проспала все на свете.

— Далеко собралась? — поинтересовался муж, приоткрыв глаз.

— На работу. А ты чего дома?

— Отгул взял. Маша…

— Блин, как же я так будильник не услышала! — Я снова чертыхнулась и полезла через мужа, выбираясь из кровати. — Не хочу никуда…

— Маша.

— Подвинься.

— Маша, в конце концов! — Ив опрокинул меня обратно на кровать, навалившись сверху. — Послушай меня.

— Я опаздываю.

— Ты уже опоздала, к тому же торопиться некуда, сегодня работать ты точно не сможешь.

Черт… И в самом деле некуда. Значит, можно в кои-то веки нормально проснуться и нормально позавтракать? Или… как это некуда — надо хотя бы разобраться, есть ли у меня еще работа, или разнесенный морг закрыли к чертовой матери.

— Машка, остановись и послушай, иначе я сейчас привяжу тебя к койке, чтобы не рыпалась.

Муж, ты всерьез не понимаешь, что я не желаю сейчас спорить о работе. Или делаешь вид, что не понимаешь? Да, я никуда не хочу и готова уцепиться за малейший повод остаться дома. Поэтому не действуй на нервы. Пожалуйста. Иначе я просто плюну на все.

— Ты похож на бандита с большой дороги.

Синяк расцвел роскошной синевой, царапины подсохли, но все равно выглядели довольно живописно, щетина и взъерошенные со сна волосы. Хоть прямо сейчас в боевик про благородного разбойника. Ох… до чего же хорош, зараза!

— Так, значит, придется привязывать, — нарочито сосредоточенно произнес Ив, оглядываясь по сторонам.

— Если за этим последует продолжение банкета, то я не против.

— Машка, не отвлекай. Я с тобой разговариваю, между прочим.

— Я тоже. Ты сейчас начнешь рассказывать, что на работе делать нечего, а я не хочу это слышать.

— Вот же вредная баба… Машка, я не могу говорить и целоваться одновременно!

— Я тебя слушаю. Очень внимательно.

— Врешь ты все. Так и скажи, что все уже решила, а я теперь могу хоть до морковкиного заговенья соловьем заливаться, уговаривая на работу не ходить.

— Хорошо. Так и скажу. Еще не решила, но раз ты настаиваешь… Черт, муж, я не хочу сейчас ни разговаривать, ни думать о работе! Давай хотя бы до завтрака эту тему отложим. Сейчас я хочу тебя.

И судя по тому, что довольно-таки отчетливо упирается в мое бедро, Ив тоже думает отнюдь не о работе.

— Все зло от женщин, — Ив склонился к шее.

— Разумеется.

Поймать его губы своими, запустить пальцы в волосы. Прижаться, хотя ближе уже невозможно. Почувствовать, как он целует все ниже, вцепиться в простыню, выгибаясь навстречу. Ощутить свой вкус на его губах, пройти по телу — вниз, еще дальше…

— Погоди, успеешь… Сядешь?

Осторожно опуститься, качнуться несколько раз, примериваясь, почувствовать, как ладони ложатся на грудь, подсказывая ритм, как сбивается дыхание, срываясь на крик, и остается только обессиленно рухнуть, упираясь лбом в плечо.

— Не останавливайся…

— Хватит… Дашь его мне?

Взгляд из-под полуприкрытых век, ухмылка.

— Я весь твой.

Его пальцы отводят волосы, закрывающие мое лицо, — чтобы видеть все, до малейшей детали, дыхание все чаще, пока не сбивается на миг, а напрягшиеся было бедра не обмякают под моими ладонями. Провести еще несколько раз языком — уже просто поддразнивая. Вытянуться рядом, обнявшись, и замереть, пока мир снова не станет реальным.

Глава 7