Сорок уроков русского. Книга 1
Шрифт:
То есть древним, по крайней мере дохристианским, стилем, поэтому можем судить о психологии наших пращуров, об их образе мышления и поведения, наконец, знакомимся с героями забытого эпоса — Карна, Желя, неведомый Див. А какая поэтика, какая страсть и какое филигранное владение языком в «Молении Даниила Заточника»! Все это замечательно, но вместе с тем письменность постепенно начала притуплять образовательный инструмент, поскольку сделалась всегда открытой лазейкой в наше сознание и способом насаждения иной, пусть даже не такой и чуждой идеологии.
И, наконец, письменность сама стала инструментом влияния и манипуляции, когда обрела форму «святого писания», канона, непререкаемого авторитетного священного слова, однако же написанного человеком.
Никто пока еще не читал слова, написанного Богом...
В пору бесписьменной культуры язык был основным носителем знаний исключительного всех областях, которых касался разум человеческий, и всецело соответствовал Дару Божьему. В консервированном виде слово хоть и не портится, но становится опасным из-за консервантов
И все это катастрофически продолжает развиваться, особенно с обретением пишущими телевизионного видеоряда и появлением компьютерной техники. Теперь писателями у нас называют себя те, кто просто в школе научился писать, а в последнее время им и знаков выводить не нужно на уроках чистописания, просто тыкать пальчиком в клавиатуру. Без цифровой технологии мы уже не в состоянии запомнить номер своего телефона, код на двери, дату рождения детей, жен и матерей. Если у вас в толчее стащат мобильник, вы становитесь слепым, глухим, беспамятным и беспомощным... Кто еще не испытывал такого состояния?
И ладно бы, доверив равнодушной электронной цифре бытовые знания, мы тем часом занимались некими более важными делами, решали проблемы глобального, космического порядка, постигали сверх- науки, позволяющие нам, к примеру, заштопать озоновые дыры, создать новый вид щадящих природу топлива, энергии, получения продуктов питания. Нет, мы по-прежнему жжем бензин в двигателях наших машин, из недр качаем нефть и газ, как и в неолите, едим хлеб, овощи и мясо, желательно экологически чистое и без генетических изменений, а тряпки на наше бренное тело желательно напялить из натурального материала, льна, например, хлопка или шелка.
Мы по-прежнему пьем соки Земли, а электроника и нанотехнологии нам необходимы, чтобы выпить его побольше и без приложения какого- либо труда, — этакие оцифрованные упыри.
«Прогрессивные» технологии, в истоке коих и лежала письменность как консервант знаний, в скором времени довершат великое технократическое начинание человечества — полностью истребят божественное начало в человеке. Мне могут возразить — и возразят непременно: мол, только используя передовые технические достижения, можно открыть новые виды топлива, создать принципиально иную энергетику и так далее. Мол, еще немного, еще чуть-чуть, и совершится грандиозное открытие, мы — на пороге глобального переворота в науке. Обман чистой воды! Точнее грубое вранье, и врут нам гигантские международные корпорации, производящие как раз эту цифровую продукцию, чтобы не утратить рынок сбыта.
Ничего такого не изобретут, да и изобретать не будут, поскольку нет нужды. Даже если отдельные ученые сильно захотят — не позволят другие корпорации, эксплуатирующие нефтегазовую сферу, контролирующие углеводороды. Это — во-первых; во-вторых, уже не будет мозгов, способных совершить прорыв. Мыслительные способности человека иссякают в прямей зависимости от тою, насколько он, человек, перекладывает их из головы в память новейшего компьютера. Причем перекладывает вкупе со своим образом и подобием божьим — умением творить. Будь мы на пороге чуда, американцы бы не усиливали своего влияния в нефтегазоносных районах Земного шара, не вели бы войн за энергоресурсы, не вкладывали бы капиталы в нефтяную инфраструктуру. А наши «партнеры» судорожно пытаются обеспечить свое будущее, по крайней мере, на полвека вперед. Они таким образом добывают не время, а свой главный ресурс потребительского мира — углеводороды. Значит, ни в их секретных лабораториях, ни в наших нет даже перспективных наработок на эту тему. Теоретических и умозрительных — сколько угодно, даже коллайдер запустили, но прикладных нет, и в течение ближайшего полвека ждать нечего. Будь что в загашнике стоящее, еще лет сто назад Перун бы ходил в рабочем халате и заряжал батареи на аккумуляторной станции славянина Николы Теслы.
А он, Перун, катается себе по небесам на гремящей колеснице, мечет молнии, как в пещерные времена, в то же время мы консервируем Чернобыль яичной скорлупой нового саркофага, ждем, когда произойдет естественный распад и оставляем корявые знаки и картинки на стенах домов...
Веды. Урок восьмой
Этому слову можно посвятить не один урок, а все сорок, и, наверное, даже того будет мало, ибо веды (ведать) означают знание и, собственно, не требуют перевода ни на один индоарийский язык, поскольку на всех звучат одинаково и тем самым связывают в единый корень, по крайней мере, три великие ветви народов, три мифологии, три языка и три великие культуры — славянскую, индийскую и персидскую. Я умышленно не называю их цивилизациями, поскольку это слово слишком современно,
умозрительно, не соответствует внутренней сути явления и не обладает емкостью, способной вместить весь круг вопросов существования этого триединства. Слово «веды» — ключ к разгадке таинства незримой и непреходящей магнитной, магической связи культур и народов. Время значительно изменило их внешний вид, история — религиозные воззрения, география и климат поменяли костюмы, но неизменной, как слово «веды», осталась внутренняя этнопсихология, то есть образ мышления и манера поведения.Мы разные и одинаковые одновременно. Если говорить по первому плану, мы поразительно верно, независимо от режимов, дружим с индийцами и неизвестно почему любим их кино; всю свою историю мы грезили Индией, как заветной страной чудес, слагали сказки о ней и ходили в гости, как тверской купец Никитин, которого почему-то впускали в самые сакральные места, куда не ступала нога иноземца. Когда как весь «продвинутый» мир в самые разные времена искал пути в Индию (даже случайно Америку открыли по этой причине), стремился завоевать ее, и англичанам это удалось, — мы никогда не воевали друг с другом. Хотя отличаемся воинственностью, как и персы, но, однажды померявшись не силой, а хитростью с Дарием (еще в скифский период), более чем две тысячи лет жили вполне мирно. Если не считать разбойного Стеньку Разина, бросившего в волны персидскую княжну, однако ему простительно: переступил через себя, дабы погасить ропот товарищей-ватажников. Кстати, любовь к персиянкам, впрочем, кате и к индийкам или цыганкам, некогда вышедшим из Индии, у нас в крови. Происхождение русской фамилии Перцев тому подтверждение, так что Стенька был не первым и не последним, кто вывозил невест из Персии. Правда, славянин Александр Македонский покорил Персию, но об этом отдельный и особый разговор. Потом мы одинаково пострадали от монголов: персы — от Чингисхана, мы — от внука его Батыя. Пока яблоком раздора не стал, как всегда, Кавказ, и в XIX веке случилось две войны, кстати, организованные все теми же англичанами: только вмешательство третьей силы ставило нас с персами в конфликтную ситуацию. Достаточно вспомнить убийство А. Грибоедова...
Нас и сейчас выдавливают с Кавказа, и опять не без участия все тех же англичан, американцев и опять по поводу Грузии, Армении, Азербайджана. Но мы все равно на стороне Ирана и поддерживаем его, хотя он снова, словно кость в горле у всего «цивилизованного» мира...
Нас соединяет волшебное слово «веды». Оно словно незримое глазом калиброванное отверстие в песочных часах, позволяющее песку перетекать из одного замкнутого пространства в другое. Переверни несколько раз часы, и уже не поймешь, чье там течет время...
Веда — третья буква алфавита, без изменений вошла в кириллицу и означает дословно «дать знания», что открывается в глагольной форме ведать. Слогокорень ве — всегда знания, отсюда вера — знание (признание) Ра, Веста — столп знаний, вещать — излагать знания, невеста — не знающая (мужа), непорочная, великий — разумный, у кого знание на лике (отсюда пословица «велика Федора, да дура» — велика не ростом, а благородна лицом, но без ума). Любопытно слово «вежа» — хранилище огня, света знаний, поэтому белые вежи, высокие башни, и стояли по Руси, одна из которых дала название Беловежская пуща (к вежам мы еще вернемся). Говорящее слово верещать — изрекать знания — получило отрицательный оттенок в эпоху очередной смены идеологии, а весело, веселить, веселье — селить, утверждать знания!
Оказывается, они приносили радость, а нам говорят: печаль...
Впервые отзвук слова «веды» я услышал в детстве, и он, отзвук, был зловещим. А кто не слышал сказок про страшных ведьм и ведьмаков, наводящих ужас на неискушенное, однако же пытливое ребячье сознание? Кто с боязливым содроганием потом не обходил стороной избушку какой-нибудь одинокой и не очень-то приветливой старушенции, о которой говорили, будто она — колдунья? Может наслать порчу, проклятье, болезни — в общем, сотворить мерзкое и непотребное дело... Ведьма же и колдунья в сказках, впрочем, и в жизни тоже, считаются одним и тем же лицом, силами тьмы, чертовщины. Все ведьмы непременно колдуют, обращаясь к враждебным силам природы, напрямую общаются с самим дьяволом и действуют по его указке. Короче, ни единого проблеска чего-нибудь светлого и полезного — сплошной мрак, вред человеку и всему сущему на Земле. Абсолютное воплощение зла! И ладно, нас сказками пугали да странными бабками, и далее этого не шло; в «просвещенной» Европе ведьма стала чуть ли не самим дьяволом и главным объектом охоты инквизиции, возникло целое направление в юриспруденции! Даже особый кодекс приняли, называемый «Молот ведьм», по которому облаченные в мантии, серьезные, «образованные» судьи судили в основном женщин, причем чаще самых красивых, и тысячами отправляли на костер. Или в реку с камнем на шее...