Сороковник. Части 1-4

Ладно, поглазела, и будет. Ян говорил, что по обеим сторонам от ратуши отходят несколько улиц с магазинами, вот и посмотрим, что там.

Если между подворьями русичей можно запросто втиснуть пять-шесть хоромин, равных Васютиной, то здешние улицы — сплошные линии домов, прижатых друг к другу общими боковыми стенами. Ни один квадратный сантиметр земли не пропадает даром. Мало того: здесь я с изумлением вижу, что часть верхних этажей выступает за границы предыдущих и отвоёвывает себе толику полезной площади. Фасады свежеумыты, как и мостовая. Не видно ни деревца, зато в окнах полно цветов.

Народу фланирует достаточно. В отличие от рабочих слободок здесь другие сословия: и торговцы, и мещане, и вроде как голубых кровей надменные лица мелькают… И снова, как в первый день пребывания, мне кажется, что я попала на слёт ролевиков разных стран и народов. Одень моих земляков в здешние костюмы, да чтоб попривыкли к ним два-три — и не отличишь от местных ребят. И уже спокойно проходишь мимо рыцаря в лёгком панцире, мимо степенной бюргерши и лихой девахи явно из Лориной ватаги, что остановились потрепаться как заурядные кумушки. Нарисуйся в этой толпе Понтий Пилат в своём знаменитом белом плаще с алым подбоем — я и ему не удивлюсь.

Мне навстречу, увлекшись беседой, неторопливо идут двое средних лет, с первого взгляда абсолютно непохожие. Один в балахоне храмовника, другой в строгой академической мантии, но такая у них профессиональная военная выправка, скупая точность движений, что невольно в воображении дорисовываешь им сияющие доспехи. Кольцо сэра Майкла вдруг наливается теплом, словно сигналя; оба собеседника умолкают и обращают на меня взоры. Вот что ещё их роднит: ясные открытые лица, мягкие улыбки, любовь в лучистых глазах. Каждый приветствует меня лёгким поклоном, возвращаю улыбку и вежливо склоняю голову. Доброго здравия, Паладины, соратники дорогого сэра. Я вас узнала.

Это что же, такое вот непринуждённое обаяние — особенность их специализации? Побочный эффект, так сказать?

Если до этого в разряженной толпе я тушевалась, чувствуя себя чуть ли не пугалом в старенькой любимой джинсе и простой вышитой рубахе, то сейчас ощущаю себя вполне аутентично. Со мной поздоровались, как с равной, как представители одного клана должны приветствовать представительницу другого клана. Я, между прочим, Обережница, возможно, единственная и неповторимая в этом Мире. Спина у меня сама собой выправляется, плечи гордо разводятся на ширину крыльев, и походка становится такая, будто не в сапожках, а на шпильках цокаю. Так и иду себе дальше.

Ах, спасибо вам, мальчики!

Первые этажи и подвалы домов сплошь отданы под магазины. Уже в глазах рябит от вывесок, цветных надписей и бликов на стёклах. В витринах блестят посуда, бижутерия, кухонная утварь, часы — всё, что душеньке угодно. Вперемежку с магазинами — цветочные, кондитерские, ювелирные лавки, кофейни, книжные развалы… Вот куда бы заглянуть, да, боюсь, зависну надолго и потрачусь, а у меня сегодня иная цель. Да и время, время поджимает… Заманчиво буквально всё, но я пришла не за этим. Недолго побродив, возвращаюсь на площадь.

На соседней улице пестрят вывесками, манекенами, отрезами, рулонами магазины готового платья, мастерские по пошиву, шляпные, обувные. Там же — ткани, шторы, портьеры, галантерея. С замиранием сердца вижу магазин товаров для рукоделья, но только запоминаю место — наведаюсь позже. Здесь всё, во что можно одеть человека и его жилище, чем украсить и облагородить, сделать креативным и неповторимым, на все сезоны, на любой достаток, за любые деньги. У дверей зазывалы караулят прохожих: чуть заметят в лице искру интереса — хватают под белые руки и влекут в свои сети.

Не люблю такую навязчивость. Чтобы не сталкиваться с этими шустрыми парнями, переключаюсь на витрины.

Увидев мой интерес, за толстым стеклом одного из этих человеческих аквариумов подхватывается со складного креслица девушка-манекенщица и демонстрирует на себе неплохое платье в стиле «кантри», с однотонной вышивкой, со шнуровкой на спине. Девушка аккуратно кружится, показывая, что юбка достаточно широка, почти солнце-клёш, слегка приподнимает её, обнаруживая туфельки в тон… Смотрит вопросительно. И вдруг теряет улыбку и отшатывается, словно чего-то испугавшись. А я, заглядевшись на неё, не сразу замечаю, что рядом с моим прозрачным отражением в витрине появляется ещё одно. Кто-то стоит за моей спиной, кто-то, выше меня на голову, одетый в чёрное с серебряными проблесками; лица не разобрать, на его месте яркий солнечный блик на стекле. Но по тому, как знакомо высверливает лопатки, я понимаю, кто это.

Некромант.

Только его мне не хватало.

— Я, конечно, наслышан о вечном стремлении женщин к похудению, — сарказм в голосе маги просто убийственен, — но чтобы так уж… Дорогуша, это платье по меньшей мере размеров на шесть меньше того, что тебе нужно. Уверена, что поместишься в него?

Не забыть, твержу себе, что в людном месте он не опасен. Это раз. Он помнит — и я помню! — что особо дергать меня нельзя, ящерка затрепыхается. Это два. Кончай трусить. Это три. Поворачиваюсь и смело гляжу ему в лицо.

— Ты слишком уж предвзято ко мне относишься, Мага, — говорю, стараясь быть спокойной. — С чего ты взял, что это я для себя выбираю?

Он прощупывает меня взглядом с головы до ног, сунув большие пальцы рук за пояс. Полы чёрного камзола при этом распахиваются, демонстрируя серебряные вензеля на рубахе тонкого полотна, длинный кинжал с волнистым лезвием, небрежно заткнутый за пояс с широкой серебряной пряжкой… Позёр! Ещё один любитель исторических костюмов! Мало их тут…

— Так деньги же у тебя завелись, — небрежно бросает он. Аккуратно смахивает с моего плеча несуществующую пылинку, и меня словно бьёт током. — Любая женщина сразу кинется красивую тряпку покупать. Может, тебя сразу к ювелиру проводить? Цацка покруче меча будет.

— Мага, — говорю сдержано, — у меня здесь нежданно-негаданно оказался на руках больной ребёнок, которого надо одеть, и обуть, кстати, заодно, понял? Поскольку она до сих пор, в чём от Галы ушла, в том и ходит, и спит. И ни у кого из вас, её спасителей, ни в одном ухе не засвистело, что у девочки даже носового платка нет.

Перевожу дух. Наверное, пора удирать, потому что Мага заметно темнеет лицом.

— Уела, — неожиданно говорит он. — Только зачем же сюда? — кивает на витрину. — Пойдём, свожу тебя в неплохое место. Выбор больше, качество лучше. Меня там знают, так что наживаться особо не будут.

И пока я пытаюсь найти достойную отговорку, берёт меня под локоть и увлекает за собой.

Вид у него, вопреки моим опасениям, достаточно мирный. Может, и правда поможет сориентироваться? В конце концов, он хорошо относится к Геле, почему бы ему не захотеть для неё что-то сделать? Иду, а сама в душе трясусь и гадаю: а если не вернусь к ночи, хватится ли Ян? Искать-то хоть будет?

И зачем я вообще связываюсь с этим человеком? Неужели, вопреки Аркашиным предупреждениям, ведусь на его голос?