Сорванные цветы

Катя полезла в сумочку, но женщина остановила ее:

– Не надо. Идите.

От влажного белья пахло свежестью и стиральным порошком.

– Подождите!

Женщина пристроила младенца в манеже, а сама уже несла из кухни табуретку.

– Так вы не перелезете. Вот. Я помогу. Осторожно.

Через три секунды Катя очутилась на соседнем балконе. Сквозь оконные стекла ничего не было видно. Табуретка тоже переместилась вслед за Катериной, Катя вставила голову в открытую форточку и тихо позвала: «Сонечка!» В ответ раздалось радостное мычание.

Женщина вздрогнула. Она снова прижимала к груди ребенка.

– Кажется, Татьяне Кузьминичне действительно плохо. Я ее вообще-то ни разу не видела. Мы недавно переехали.

Катя взобралась на табуретку, уцепилась за раму и, извиваясь, стала внедряться в квартиру через форточку.

В полупустой комнате, привязанная к стулу, с лейкопластырем на лице, который не давал ей произнести ни слова, сидела Софья Викентьевна. Она сделала Катерине знак глазами, что очень рада ее видеть.

– Дверь мы открыть изнутри не сможем, – констатировала Катерина, когда с Сони были содраны путы и лейкопластырь. – Придется опять через балкон.

– Согласна. Только подожди минутку.

Софья Викентьевна порылась в своей сумочке, достала губную помаду и на зеркале, которое вместе со стулом и продавленным диваном составляло всю обстановку комнаты, вывела не очень приличную пунцово-красную надпись. Катя смущенно хрюкнула и стала открывать балконную дверь.

Женщина и малыш в немом удивлении смотрели на Сонечку, когда та в сопровождении Катерины проследовала через солнечную гостиную к выходу. По всем признакам, старушка не только не собиралась умирать от астмы, но была на редкость оживлена и вертлява для своего преклонного возраста.

– Спасибо вам большое! Вы нам очень помогли! – поблагодарила Катерина.

– Какой чудесный ребеночек! Глазки, носик, – умилялась тем временем Софья Викентьевна.

Катя с трудом отодрала ее от соблазнительного младенца, и они выскочили из квартиры.

В воскресенье Катерина не пошла на работу, так как они с Софьей Викентьевной выдерживали осаду. Запершись на все замки, они с трепетом прислушивались к звукам на лестничной площадке и покрывались каплями холодного пота при каждом шорохе около двери.

– Сонечка Викентьевна, ну как вы могли сесть к ним в машину? А если бы я не оказалась в этот момент во дворе? Они продержали бы вас в той страшной квартире несколько суток и все-таки заставили бы подписать контракт, – горестно причитала Катерина, прижимая к груди Джима.

– Ты моя спасительница, – констатировала Сонечка, – если бы ты не вызволила меня, они бы уже давно меня укокошили, получив подпись на контракте. И моя чудесная, любимая квартирка досталась бы этим подлецам! Катя, ты не поверишь, но я так глупо попалась. Я выносила мусор, подъехал темнофиолетовый «Опель», женщина сказала, что она директор столовой, в которой ты работаешь, и что тебя с тяжелым отравлением увезли в больницу. Я, конечно же, не задумываясь прыгнула в автомобиль, а когда поняла, что мы едем не в больницу, – мне не дали и слова сказать. Завели в подъезд... дальше ты знаешь.

– Обманули старушку.

– А та женщина, которая с вами разговаривала... Я ее знаю. Пока вы были в больнице, она сюда приходила – хотела, чтобы я повлияла на вас, уговорила согласиться на предложение «Заботы». Сказала, что и с вами уже виделась и разговаривала.

– Наглая ложь! – возмутилась Соня. – Я видела ее впервые. Как ты думаешь, а если они сейчас так рассержены моим побегом, что подложат под дверь динамит?

– Не думаю, – рассудительно ответила Катерина. – Они ведь надеются заполучить эту квартиру в безраздельное пользование – зачем же портить имущество? Если подложить динамит, от стен ничего не останется.

– Да. А если они просто аккуратно взломают замок, войдут и перестреляют нас?

– Грустная перспектива, – вздохнула Катя. – Я собиралась сегодня купить себе новые туфли.

– Жаль, что не вышло.

В дверь постучали. Софья Викентьевна, Катерина и Джим одновременно вздрогнули и замерли на месте.

– О, как мне страшно! – шепотом простонала Катерина. – Сейчас что-то произойдет!

В дверь постучали снова, более настойчиво.

– Пойду гляну в глазок, – прошептала Сонечка.

– Нет, – сдавленно прошипела Катя, – они могут выстрелить прямо в глазок.

– Я на цыпочках, осторожно... Сидите здесь тихо.

К своему ужасу, через минуту Катя услышала, как в прихожей взвизгнули замки и зашуршала открываемая дверь. Вслед за этим раздался веселый крик Софьи Викентьевны:

– Катя, все в порядке! Андрей вернулся!

Катерина выпрыгнула из кресла, ринулась в прихожую и повисла на шее у загорелого, посткруизного сыщика и даже звонко чмокнула его в мужественную щеку. Ее поступок объяснялся исключительно пережитым волнением и радостью, что теперь им обеспечена надежная зашита от криминальных охотников за московскими квартирами, но Андрей растаял от такого царского подарка. К умилению Софьи Викентьевны и недовольству Джима Катерина провисела на шее у детектива целых пятнадцать секунд.

– Андрей, – тихо сказала Катя сыщику, так, чтобы не слышала Соня, – у нас тут было очень плохо с деньгами, Сонечка попала в больницу, и мне пришлось конфисковать у тебя всю пищу и тридцать шесть тысяч рублей. Я завтра же верну.

– Какой ужас! – возмутился Андрей. – Кража со взломом, статья...

– Не статья и не со взломом, – недовольно перебила Катерина. Она уже раскаивалась в своей горячности: незачем было бросаться на Пряжникова с поцелуями. – Ты сам оставил ключи.

– Андрюша, что мы здесь без тебя пережили! – воскликнула Софья Викентьевна. – Ты даже не представляешь!

– Я привез вам кое-какие подарки. Сейчас приму душ, разберу чемоданы и позову вас в гости.

– Вот ключи, – холодно сказала Катерина, протягивая связку и пресекая попытку Андрея задержать ее белую ручку в своей огромной, коричневой от средиземноморского загара лапе.

У Светланы было сегодня чудесное настроение – за вчерашний прогул Кате объявили предупреждение. Конечно, все могло бы остаться незамеченным, ведь мужская часть «Момента» совершенно потеряла голову от Катерины – они были готовы простить ей и двадцать прогулов. Но, к счастью, именно в воскресенье владельцу закусочной взбрело в голову лично проинспектировать одно из своих предприятий. Он появился в «Моменте» откормленный и суровый, с удовольствием оглядел плотно заполненный народом зал, освидетельствовал кухню, удивился оригинальным названиям блюд и спросил, где вторая продавщица. И прежде чем лживые Иннокентий Валентинович и Владислав успели ответить, что Катерина в туалете или в раздевалке, Светлана, честно глядя в глаза начальника, сообщила, что сегодня Катя на работе не появлялась. Владелец забегаловки, который нарушал все нормы КЗОТа, заставляя невольников «Момента» трудиться по десять часов семь дней в неделю, ужасно рассердился и пообещал уволить Катерину.

Света ликовала. «Зачем ты так? – спросил позеленевший во время Катиного отсутствия Иннокентий, – мы могли бы прикрыть Катюшу. Может, она заболела?» – «Нам пришлось бы врать, – резонно заметила Светлана, уверенная в своей правоте. – Я всегда говорю правду». Кеша расстроенно вздохнул и убрался восвояси.

– Катерина, тебя обещали уволить, – сказал он в понедельник. – Будь осторожна. Ты, конечно, найдешь себе место получше, но нам без тебя будет очень, очень нелегко.

Лицо Иннокентия, цвета весенней листвы, доказывало предельную искренность его слов.