Сорвать заговор Сионских мудрецов

«Сегодня, — писал еврейский американский искусствовед Джеральд Крефец в 1982 г., — евреи представлены на всех ступенях мира искусства: они и художники, и агенты, и коллекционеры, и искусствоведы и критики, и кураторы, и консультанты музеев, и филантропы. Современное искусство говорит с заметным еврейским акцентом. В определенных кругах воротил бизнеса от искусства именуют «еврейской мафией», поскольку им принадлежат влияние, престиж и в первую очередь деньги».

В 1996 г. искусствовед Юнис Липтон писала, что она избрала эту профессию, чтобы работать в еврейской среде: «Я хотела быть среди евреев, я искала такую профессию, которая бы позволила мне молчаливо утверждать свое еврейство самим кругом моего общения… В области искусствоведения было множество евреев. Можно сказать, что они его формировали» ^[18].

Еврей-издатель New York Times Артур Окс Сульцбергер стал председателем совета попечителей Metropolitan Museum в Нью-Йорке. Он руководил организацией, в которой евреи, как пишет Джордж Гудман, «обогатили все без исключения разделы музейных коллекций: доколумбовой керамики (Натан Каммингс), африканского искусства (Клаус Перлс), древнего ближневосточного и левантийского искусства (Норберт Шиммель), старых мастеров (Лора и Рудольф Хейнеман), французского декоративного искусства (Белл и Сол Лински), современного европейского искусства (Флоренс Мэй Шонборн), современного американского искусства (Мюриель Каллис, Стэйнберг Ньюман; Эдит и Мильтон Ловенталь), индонезийской бронзы (Самуэль Эйленберг), и коллекцию южного и юго-восточного азиатского искусства (Энид Хаупт и Лита Хазен, сестры Уолтера Анненберга) ^[19]. В самом Metropolitan Museum галереи, залы, лектории и скверы названы именами спонсоров-евреев, среди которых Ирис и Б. Джеральд Кантер, Эллен и Мишель Давид-Вейл, Лоуренс и Барбара Фляйшман, Ховард Гильман, Леон Леви, Генри Р. Кравиц, Дженис Х. Левин, Кэрол и Милтон Петри, Артур Мортимер и Раймонд Сакер, Лоуренс Тиш, Рут и Джеральд Юрис. А американскую живопись и скульптуру курирует Барбара Вайнберг, одна из нескольких еврейских кураторов.

К середине 80-х годов четверо из десяти членов правления фонда Мак-Артура, раздающего «гранты для гениев» были евреями; два еврея заседали в правлении фонда Рассела ^[20]. Фонд Каплана тоже играл важную роль в формировании художественного вкуса своими крупными грантами и премиями. Одна из дочерей Дж. М. Каплана была председателем совета по искусству штата Нью-Йорк ^[21]. Джоан Каплан Давидсон была назначена распоряжаться бюджетом совета (34 миллиона долларов) в 1975 г., несмотря на отсутствие профессионального образования в области искусств. Ее мать Алис Каплан была в свое время председателем Американской Федерации Искусств.

Музей Гетти, основанный не-еврейским нефтяным магнатом Дж. Полом Гетти (4 миллиарда долларов фондов — богатейший музей планеты) неизменно управляется евреями. В 1998 г., после 17 лет бессменного руководства, Гарольд Вильямс ушел в отставку с поста президента фонда Дж. Пола Гетти. Вильямс, как отмечает Джордж Гудман, «рос в социалистической сионистской семье в Восточном Лос-Анджелесе» ^[22]. Новым президентом фонда стал другой еврейский администратор — Барри Муниц, бывший ранее президентом Калифорнийского Государственного и Хьюстонского университетов. Этот список можно продолжать до бесконечности.

Почему это произошло? В чем причина еврейского успеха в области современного искусства? Это невозможно объяснить шедеврами еврейских мастеров: их достижения довольно скромны. Несмотря на мощный пиар, поддержку еврейских коллекционеров, кураторов и критиков, их достижения не выходят за рамки того, что можно ожидать от 15-миллионной богатой общины. Взаимодействие состоятельных еврейских коллекционеров и филантропов с еврейскими критиками, действующими в принадлежащих евреям СМИ предлагает нам частичное объяснение еврейского успеха.

Учтем, что евреи были крайне плохо подготовлены к завоеванию художественного Олимпа, который ранее занимали итальянцы, народ Джотто и Леонардо, голландцы, породившие Ван Эйка и Кранаха, французы, давшие Пуссена и Гогена. В течение многих поколений евреи не посещали церквей и практически не видели изображений: до XIX в. европейское искусство было в основном религиозным, т. е. христианским. Заядлые иконоборцы, евреи традиционно отвергали изображения. В ходе тысячелетнего селекционного отбора визуальные таланты евреев не развивались, в отличие от способностей дискутировать и убеждать, отточенных до совершенства в талмудической среде. В то время как мастерство евреев в вербальной и идеологической сфере градуируется выше среднего уровня (100–130), средние визуальные способности евреев невысоки (75).

Отрицание Богочеловека, одного из главных источников творчества — фундаментальная причина еврейской ограниченности. Не верившие в очеловечивание Бога евреи не могли и обожить человека. Поэтому еврейское искусство уступает и искусству буддистов, верящих в божественность Будды, и индийскому искусству, да и любому «языческому» искусству, стирающему грань между человеком и божеством. Это можно считать доказательством того, что нет искусства без Богочеловека — вкупе с тем фактом, что евреи, преодолевшие еврейское богоборчество (Шагал, Левитан, Модильяни) смогли создать шедевры.

До недавнего времени не было значительных еврейских мастеров в области визуального искусства. Иудейские храмы были предположительно построены финикийцами и греками, и даже средневековые еврейские манускрипты, как правило, иллюстрировались не-еврейскими художниками, которые делали очевидные ошибки в попытке скопировать еврейское письмо. Несмотря на этот исторический и идеологический гандикап, евреи стали лидерами современного искусства. Нечто подобное могло бы сложиться в мире спорта, если бы Олимпийский Спортивный Комитет наполовину состоял из инвалидов, значительное число спортивных комментаторов были бы калеки, а победители в соревнованиях — хромцы. При таком раскладе, продолжая параллель, главным олимпийским спортом неизбежно станет бег в мешках или шахматы, под влиянием хромых спонсоров Олимпийского комитета.

Визуально ограниченные евреи повернули вектор развития искусства к бегу в мешках, поощряя не визуальное, а концептуальное искусство. Концептуальное искусство поддается полному описанию и объяснению, оно нарративно: Трэйси Эммин выставила «Неубранную постель» — название работы полностью отражает все ее свойства. Скульптура Алигьеро Боэтти «Годичная лампа» — это лампочка, которая зажигается раз в 12 месяцев, и ее название полностью соответствует ее описанию. Еврейская художница из Франции Клара Халтер выставляет повсюду свои работы — холсты, шатры, металл и стекло, на которых написано слово «мир» на десятках языков. Ее инсталляции стоят миллионы долларов, которые ассигнуют французское государство и организации. Изготовление таких шедевров не требует особых артистических талантов — их может сделать любой. Такое искусство вполне в пределах еврейских способностей. Евреи, хорошо производящие идеи и читающие иконографию, были обречены на успех в этом направлении. Концептуальное искусство не нарушает заповедь «Не сотвори себе кумира» — в отличие от боговдохновенной Мадонны Мартини «Годичная лампа» не заставит вас преклонить колена. Более того, оно является новой формой иконоборчества, этого традиционного еврейского способа борьбы с Божественным Присутствием.

Мы можем отмахнуться от попыток демонизации евреев, «которые разрушают искусство, чтобы сломить арийский дух». Евреи направляют искусство так, чтобы оно соответствовало их способностям и вело бы к успеху в этом трудном для них занятии. Они не задумываются о разрушении или сохранении «арийского духа», хотя объективно их действия разрушают христианскую составляющую европейской культуры. Пока есть состоятельные евреи, которые покупают произведения искусства и помогают художникам, делающим то, что они любят; пока в СМИ есть сообразительные евреи, которые хвалят искусство, которое нравится евреям (то, о котором легко писать) — они будут способствовать той тенденции в искусстве, которая им нравится и которую они понимают. Но как они оказались на таких позициях в мире искусства? Как хромые бегуны пробились в Олимпийский комитет? Несмотря на капиталы и господствующие позиции в СМИ евреи не смогли бы преуспеть, если бы ранее не произошло следующее:

1. Фотография и репродукция.

Недавно мы посетили замечательную фотовыставку мозаик св. Софии в Стамбуле. Фотографии были настолько высокого качества, что надо было коснуться экспоната, чтобы убедиться, что это не подлинные мозаики. Но по неизвестной причине, фотокопии не вдохновляют. Можно смотреть на них от рассвета до заката: сердце не дрогнет. Но стоит лишь взглянуть на подлинник и душа устремляется к Богу.

Фотография относится к живописи как порнография к живым женщинам. Она создает иллюзию настоящего, но оставляет лишь щемящее чувство пустоты. В конце концов, страдает подлинник. Порнография разрушила много счастливых браков. Репродукции шедевров приучают нас смотреть на красоту, которая не вдохновляет. Трудно увидеть Мону Лизу, инстинктивно не сравнивая ее со множеством ранее виденных репродукций. В некотором смысле современное искусство — это неудачный ответ на репродукции, поскольку художнику необходимо привлечь внимание пресытившегося зрителя.