Шрифт:
Annotation
История о том, как соседи домовые нашли общий язык и забыли давнюю вражду.
Светлана Шагако
Светлана Шагако
Соседи
Весна в этом году не спешила вступать в свои права. Солнце уже светило ярко, и день заметно прибавился, но погода стояла по-зимнему морозная. Снег ещё лежал пушистым толстым покрывалом.
Спиридон с трудом открыл дверь — за ночь намело.
Чтоб отвлечься, занялся своей обновкой — добротными валенками. Их надо было немного обмять для удобства. Бывший хозяин дома держал пимокатную мастерскую, Спиридону осталось несколько пар.
Потопал на месте, потом вышел в огород.
Белое снежное покрывало пересекали только мышиные тропки и сорочьи крестики.
С досадой походил по мышиным тропкам. Но снег остался нетронутым. И немудрено. Спиридон не оставлял следов. Он был домовой.
Заметил ещё непорядок: участок соседского ветхого забора из толстых плах под тяжестью снега совсем повалился, открывая неприглядную картину — избушку-развалюшку.
Спиридон ворча подошел к забору, поднатужился, крякнул и поднял звено на подпорку, стряхнув целый сугроб снега.
Бабка Маня, проходившая мимо к незамерзающему роднику за водой, уставилась близоруко на забор, уронив с испуга пустое ведро.
А чего пугаться? Помощи ждать всё равно неоткуда — жилыми в деревеньке на зиму оставались только три дома.
Перекрестилась бабка Маня, подняла ведро и подалась дальше, с трудом пробираясь по засыпанной снегом тропе.
— Некоторые уже совсем страх потеряли, людей пугают, — раздалось ворчание за соседским забором.
— А кто это меня там учить-то задумал? Ась? Домовой, что-ли? Так я чего-то и дома не вижу за забором? Cовсем развалился дом, а без него откуда домовому взяться? Так кто там бормочет-то, ась? — сказал Спиридон, дурашливо приложив ладошку к уху, как бы прислушиваясь.
И, не дождавшись ответа, довольный собой, победоносно прошествовал к фасаду дома поправлять яркий баннер: «ПРОДАЁТСЯ!!!».
Этот огромный красный баннер был предметом особой гордости Спиридона. Он появился на доме два года назад, когда хозяина — старенького немощного деда забрала в город внучка.
О таком баннере соседскому домовому Фёдору оставалось только мечтать. После того как его хозяин отошёл в мир иной, наследники приехали один раз взглянуть на своё наследство, кое-как добрались по бездорожью в глухую лесную деревеньку, поохали, поахали, восхищаясь красотой мест и экологически чистым воздухом, и больше их тут не видели.
Когда Фёдор понял, что ни дом, ни конюшня новым хозяевам не нужны, решил сделать такую же рекламу, как у соседа. Нашёл в кладовой кусочек мела, долго и старательно рисовал на потемневших досках надпись: «ПРОДАЁТЦА!».
Кот Пушок похвалил, а Спиридон по своему обыкновению рассмеялся. И когда на следующий день эти каракульки смыл дождь, Фёдор не стал их больше обновлять.
Бывший хозяин дома, вдовец, очень любил лошадей — конюшня на подворье до сих пор стояла крепко, хоть сейчас табун заводи! Любил лошадей и Фёдор, ночами
гривы им расчёсывал и заплетал. А вот дом они с хозяином недосмотрели: он покосился ещё при его жизни, а потом и вовсе в бурю сорвало крышу. Так что и продавать Фёдору cтало нечего.Он уже хотел уйти с разорённого подворья куда глаза глядят, но в доме оставался друг — кот Пушок. Коня Орлика приютили соседи, наследники им его по дешёвке продали, а Пушок из дома не ушёл. Утром он сидел на заборе, приветствуя коня, запряжённого в телегу.
Орлик возил нового хозяина на станцию, в магазины и на почту. Он был породистой лошадью, но считал любой труд почётным и не грустил, здоровался со старым другом бодрым ржанием.
Днём Пушок мышковал, а ночи они с Фёдором проводили в конюшне на стогу сена и рассказывали друг другу сказки.
Известно, что домовые меж собой не дружат, а уж два домовых и подавно в одном доме не уживутся. Но ради Пушка Фёдор пробовал наладить хорошие отношения — попросился было на постой к соседу Спиридону вместе с котом.
Спиридон Пушку был только рад — в доме от кота польза и уют, а вот Фёдора и на порог не пустил.
Но Пушок друга не бросил, так и перебивались они на пустой конюшне.
С тех пор у домовых и вовсе не заладилось, и Спиридон не упускал случая побольнее уколоть Фёдора.
Но сегодня Спиридону было не до того, надо было навести порядок и приготовиться.
Все два года, пока висел баннер, к дому не подходил ни один покупатель, даже какой-нибудь залётный дачник. Теперь же Спиридон был уверен: что-то случится! Вот прямо чувствовал, что сегодня кто-то приедет. Как он это чувствовал, неизвестно, на то он и домовой.
Спиридон постелил на оттаявшее на солнышке и подсохшее крылечко яркий вязаный коврик-кружок и уселся ждать на лавочке под навесом. И через какое-то время к дому подъехал снегоход, взметая тучи снега. Снегоход доставил семейную пару средних лет и внучку хозяина дома. Они прошли в калитку и стали осматривать дом, обходя его со всех сторон, с трудом ступая по снегу.
— Эх, всё хорошо, — через какое-то время произнёс мужчина, — но дом две зимы стоял пустой, вон всё кругом в мышиных тропах, думаю, мыши подпортили строение! Тут надо подумать, ещё разок посмотреть весной… Надо подумать…
Спиридон аж подскочил с лавочки от обиды: ему хотелось объяснить, что дом из лиственницы, ещё сто лет простоит и ничего ему не будет! Хотелось сказать, что он охраняет дом исправно и мышей гоняет! А в кладовой четыре пары новеньких тёплых валенок, посмотрел на свои ноги: даже пять! Да что там! На чердаке дома у него 70 лет хранится сокровище — коллекция оловянных солдатиков, которую он взял незаметно у хозяина поиграть, да и… это… так и не смог вернуть — он и её отдаст внукам новых хозяев! Он ещё много чего мог сказать, если б только люди могли его услышать!
Мужчина уже развернулся уходить.
«Если уйдут, уже не вернутся…» — совсем упал духом Спиридон.
Краем глаза он заметил стоящего за забором Фёдора в своей видавшей виды ушанке.
«Ну вот, теперь у него будет повод надо мной посмеяться…»
Но, странное дело, Фёдор смотрел на происходящее не с издёвкой, а с искренним сочувствием и участием.
Вдруг в разговор встряла баба Маня, пришедшая на звук снегохода посмотреть на нежданных гостей, указала своей клюкой на крылечко: