Сострадание

Ну, кто он есть, коль думает о мире,

На всей планете с именем Земля.

И обшей всеобъемлющей квартире,

Где капитан один у корабля.

И рассекая волны океана,

Шторма, и бури лаской усмирив.

И маску разрывая из тумана,

Где справедливость истинный мотив.

И каждый шаг, и действия, и мысли,

Все для того, кто просто человек.

И жить в покое всем при этой жизни,

Где долог будет состраданья век.

Придет к нам тот

Придет к нам тот, кто душам даст покой,

Объединит религии и страны.

И будет с виду он как все – простой…

От взгляда затихают океаны.

И тень ручьев его блаженных слов,

Не затенит сознание, и разум.

Он в глубине заложенных основ,

Найдет нам то, что он найти обязан.

И в первозданной льется чистоте,

Блаженство справедливости земное.

И в красоте, небесной высоте,

Благое превращается в родное.

И новый мир натянутой струной,

В последний путь стрелу войны направит.

И между той, и этой стороной,

Согласие и дружба будет править.

Безмолвный поцелуй

Как запоздало, мы внимаем время,

Сквозь паутину убежавших лет.

Когда волной отхлынули стремленья,

И от шагов твоих исчезнет след.

Безмолвный поцелуй на полустанке,

И стертый образ будущего я.

Огонь и лед смешавшись в лихоманке,

Торжественного лика бытия.

И округлив в пылу глаза, и брови,

Рябиновым прикроешься листком.

Любовь твоя давно кричит от боли,

Журчит печаль таежным ручейком.

И если есть запал в пороховнице,

Спеши его немедленно зажечь.

Испей глоток надежды в той кринице,

Что жизнь твою в себе смогла сберечь.

Вспять

Потерявшись в себе и как пыль,

опускаясь на ветки,

Равнодушием черствым

изранив листочки надежд.

Загоняя себя в наспех сбитые

старые клетки,

Ты желаешь найти

тот единственный в жизни рубеж.

Растворяясь в ночи,

в тишине оседая росою,

Ты журчишь ручейком,

из глубин вырываясь на свет.

Ощетинясь на всех,

пронесешься над миром грозою,

И раскатистым громом

оставишь потомкам завет.

И поймут ли они,

совершая все снова, и снова,

Что уже не должны

для себя никогда повторять.

Где-то там изломалась

пластинкою битой основа,

И иголка скрипит,

возвращая историю вспять.

Кого винить

К лягушке старой поселилась жаба,

Вдвоем они у тихого пруда.

И первая второй совсем не рада,

Но так распорядилась ей судьба.

Ей много лет, уже подслеповата,

И повседневный нужен бы уход.

Конец ознакомительного фрагмента.