Сосуд
Шрифт:
— Мадам Маркем, что это за… за нестерпимая вонь?!
— О — о, милорд, всего лишь отрава для крыс! В конюшне они опять завелись! А завтра прибудут гости и многие верхом…
— Что ж, надеюсь, вы решите эту проблему! Доброй ночи, Элжбет!
И Западная башня осталась позади.
— Кьяра, ночные прогулки в одиночку опасны. Ты можешь поскользнуться, упасть, удариться или еще как пораниться! А уж выходить на воздух, как ты говоришь, и вовсе глупость!
— Я поняла, Рихард, — я села на постель и приготовилась к очередной порции нотаций. — Больше этого не повториться.
— Родная, я не говорю, чтобы ты не
— Правда?! — улыбнулась я и погладила моего самого замечательного мага по шершавой щеке. — Но… ты же спишь, и мне как-то совестно тебя беспокоить…
— Кьяра, буди меня, — взяв мою ладошку в свою руку, Рихард медленно поднёс её к губам и пощекотал. — Договорились?!
— Да… — с трудом выдавила я и рассмеялась, когда ловкие пальцы герцога стали стягивать с меня плащ, а затем и всё остальное.
— А теперь спать! Мать убьёт меня, если поутру увидит твою не выспавшуюся мордашку! Спать — спать — спать… — шептал Рихард, целуя меня за ушком.
И, действительно, мы легли спать… где-то через часик.
Глава 38. О том, что всё тайное, рано или поздно становится явным
Вот уже как час я блистала на балу в мою честь. Точнее сказать, блестела, ибо леди Лайнвуд переубедить мне не удалось — платье на мне было ослепительное, в буквальном смысле. Оно сияло, как самая яркая звезда, а юбка его по форме напоминало мне сдобную булочку, посыпанную сахарной пудрой, только вместо сахара была алмазная пыль.
— Я… не надену его! Это… безумие!
— Дорогая моя, это безумие стоило мне двух шикарных рысаков и браслета вечной молодости для леди Круске! Она не хотела нам его уступать! Пришлось пойти на жертвы!
— Пусть эта леди Крыска его и носит! Да на него без слёз невозможно смотреть! — не отступала я, ласково поглаживая скромное голубое платье из атласа с флёрдоранжем по лифу, которое тут же забраковала матушка Рихарда.
— Правильно! Пусть смотрят и рыдают от зависти! Ты должна поразить…
— Ага, и в оба глаза!
— … это общество снобов и лицемеров! Ты, — моё лицо обхватили прохладные руки графини, — ты — будущая герцогиня! Весь высший свет будет пресмыкаться у твоих ног!
— Ещё бы, пытаясь в слепую уползти, куда подальше!
Я, конечно, преувеличивала, но не намного!
Все эпитеты, которыми меня награждали мои новые 'друзья', так или иначе, начинались с 'блистательная', 'сияющая', 'ослепительная' и прочих осветительно — травмирующих комплиментов. Одно в этом платье, помимо белого цвета, радовало меня — весьма откровенный лиф, обнажавший верхнюю часть груди. Плечи, к слову сказать, тоже были открыты. Всё это неимоверно выводило из себя герцога. Но с матерью он спорить не решался, особенно после её рыданий и причитаний, что вскоре она обретёт дочь и она не позволит выглядеть ей как оборванка.
Рихард поступил более хитро:
— Любимая, я хочу преподнести тебе подарок… Первый, но не последний. Повернись.
Что я послушно и сделала, чтобы в тот же миг ощутить на своей шее прохладу драгоценных камней. Невероятное по своей красоте ожерелье из голубых топазов и бриллиантов скрыло часть моей обнаженной кожи. Во всяком случае, я так думала.
Позже, у меня не раз поинтересовались, что это за дивный газовый шарфик с россыпью камней укрывает мои плечи и грудь.
В общем, от мужских глаз Рихард меня обезопасил,
но не от дамских — завистливых и алчных. Вот и сейчас, ожидая самого волнительного момента в моей жизни — объявления о помолвке, я чувствовала, что как минимум половина леди, собравшихся в зале Орхидей, желают мне смерти. И не все они делают это непроизвольно.Наконец, я услышала звуки вальса! Рихард повел меня в танце, даря мне счастье и гармонию. Да, танцуя вместе, мы были едины как никогда. Не нужно слов, лишних движений или даже взглядов, достаточно только одного — музыки, чтобы выразить все свои чувства.
С самого начала торжества герцог не отходил от меня, оберегая и наставляя. Мягко и не торопясь он подсказывал мне, как и кого стоит приветствовать, с кем можно держаться свободно, а кого не стоит подпускать слишком близко. Я чувствовала себя маленьким корабликом, который входит в незнакомую гавань. С одной только разницей — я была дебютанткой, а гавань — высшим светом Прайоры и гостями из соседних королевств, съехавшимися на бал по личному приглашению герцога Даремского.
— Ты действительно могущественен! И… влиятелен! — шепнула я Рихарду в перерыве между приветствием очередного графа с супругой и посла какой-то неизвестной мне страны. — Надеюсь, короля я здесь не встречу?!
— М — м-м, не уверен, но если ты уточнишь, какого королевства…
— Прекрати! Не смешно! Совсем! — вздрогнула я, не веря собственным ушам.
— Успокойся, дорогая! Возможно, принцы и принцессы, но не монархи! Я посчитал, что для официального представления тебя королю Прайоры мы отправимся в столицу… осенью, быть может! Или весной!
Гора с плеч! По мне, так лучше вообще с ними не встречаться, с этой верхушкой королевской семьи. Но, как сказала мне утром леди Лайнвуд, в будущем мне придётся делать многое из того, что мне будет не по нраву, но положение герцогини обяжет.
Рихард, ну, почему тебе обязательно надо было быть аристократом?! Ладно, но хоть бы бароном, я бы это как-то пережила… без лишних эмоций…
Позже мне пришлось отпустить его.
— Ты меня простишь?! Политика, куда без неё! — поцеловав мою ладонь, прошептал герцог, мыслями уже явно бывший с группой напыщенных индюков, что-то так бурно обсуждавших в десятке метров от нас.
— Конечно! Иди, я понимаю…
— Леди Лайнвуд, передаю её под вашу опеку! — вот так я и осталась подпирать стену в обществе леди Орнеллы, которой пришлось прервать свою беседу с двумя миловидными дамами, чтобы кивнуть своему сыну.
Спустя полчаса обсуждения нарядов и спутников собравшихся здесь дам, я откровенно заскучала.
— Да — да, это, конечно же, леди Фейрфакс, бедняжка! Только у неё такой пышный муж и напыщенный зад! Или наоборот?!
— О, дорогая леди Карлтон, не всё ли равно! — присоединилась к разговору дама в атласном зелёном платье. — Вот леди Сизар действительно не повезло! Позавчера лорд Тартни с друзьями охотился на зайца. Он оставил после себя жену, трех сыновей и… зайца.
— Простите, леди Нелми, а… причем здесь леди Сизар?! — удивилась я, мельком уловив суть разговора.
Дамы переглянулись и покраснели, потому графине пришлось открыть мне секрет:
— Леди Сизар была очень дружна с лордом Тартни! Очень! — и леди Лайнвуд постукала веером по губам.
— Ам… — давай, милая, скажи хоть что-нибудь. — Баронесса, какой удивительный у вас наряд!
— Вы заметили, миледи?! Потрогайте, это чистый леерский шелк! — пришлось погладить рукав платья.
— Какое великолепие! И все это дает какой-то невзрачный, серый червяк!