Сотня

А теперь он сидел возле Октавии, прислонившись спиной к дереву, смотрел в темноту и пытался осознать тот факт, что завтра они навсегда покинут лагерь. Это было непросто.

Из темноты возникла фигура и направилась к ним. Уэллс. На плече у него висел лук Беллами.

– Привет,– тихо сказал Уэллс, когда Беллами поднялся ему навстречу.– Мне жаль, что все так вышло. Я понимаю, что изгнание – это жесткая мера, но я просто не знал, как еще поступить.– Он вздохнул.– Я уверен, Грэхем на самом деле собирался убедить их в том, что… – Тут его взгляд упал на Октавию, и он замолчал.– Не то чтобы я не стал этому мешать, но нас только двое, а их много.

На ум Беллами моментально пришел резкий ответ, но он счел за лучшее оставить его при себе. В сложившейся ситуации Уэллс сделал все, что мог. Он нашел наилучший выход из положения, и Беллами сказал:

– Спасибо тебе.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, а потом Беллами откашлялся и начал:

– Слушай, я, наверно, должен… – Он помолчал.– Мне жаль, что так вышло с твоим отцом,– Беллами глубоко вздохнул и заставил себя посмотреть Уэллсу прямо в глаза.– Я надеюсь, что с ним все будет в порядке.

– Спасибо,– тихо сказал Уэллс.– Я тоже на это надеюсь.– На миг он замолчал, а когда заговорил снова, его голос был тверд: – Я знаю, что ты просто стараешься защитить сестру. И я чем-то таким же занимаюсь.– Он улыбнулся.– Ну мне так кажется.– Уэллс протянул руку.– Надеюсь, с вами обоими все будет хорошо.

Беллами принял его руку, встряхнул и кисло улыбнулся.

– Не могу даже вообразить, что на свете есть гады хуже Грэхема. Не своди с этого парня глаз.

– Будь уверен,– кивнул Уэллс, развернулся и растворился в темноте.

Беллами снова опустился на одеяло и стал смотреть на поляну. Отсюда он мог разглядеть контур палатки-лазарета. Наверно, Кларк обихаживает там сейчас Талию, используя те самые пресловутые медикаменты. Его замутило, когда он мысленно вернулся к сцене у костра, вернее, к той минуте, когда он увидел в свете пламени решительное лицо Кларк. Он никогда раньше не встречал девушки, которая была бы одновременно такой прекрасной и такой живой.

Он со вздохом откинулся на одеяло и закрыл глаза, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем он перестанет, засыпая, думать о Кларк.

Глава 26 Кларк

Антибиотики помогали. Прошло лишь несколько часов с тех пор, как Кларк вошла в лазарет с лекарствами под мышкой, а Талию уже не лихорадило, и ее состояние стало гораздо стабильнее, чем в предыдущие дни.

Кларк опустилась на краешек постели Талии, и глаза подруги тут же раскрылись.

– Добро пожаловать обратно,– широко улыбаясь, сказала Кларк.– Как ты себя чувствуешь?

Глаза Талии обежали пустую палатку и остановились на Кларк. Взгляды девушек встретились.

– Это ведь не райские чертоги, верно?

Кларк покачала головой:

– О, боже, очень надеюсь, что нет.

– Хорошо. Потому что я всегда надеялась, что там будут парни. Парни, которые не используют ограничение в подаче воды как предлог, чтобы не мыться,– Талия улыбнулась.– Может быть, пока я пребывала в беспамятстве, кто-нибудь уже выстроил первый на Земле душ?

– Нет. Так что ты не много пропустила.

– Вообще-то в это трудно поверить,– Талия попыталась было сесть, повела плечами и со стоном откинулась обратно. Кларк бережно подсунула ей за спину свернутое одеяло.– Спасибо,– пробормотала Талия. Прежде чем заговорить снова, она несколько секунд внимательно смотрела на Кларк.– Ну что у нас плохого?

Поставленная в тупик Кларк ответила подруге смущенной улыбкой:

– Ничего! Я просто очень рада, что тебе наконец-то стало лучше.

– Пожалуйста, не надо. Ты все равно не умеешь что-то от меня скрывать. Ты же знаешь, я всегда сумею разузнать все твои тайны,– спокойно сказала Талия.– Можешь начать с рассказа о том, где вы нашли медикаменты.

– Их взяла Октавия,– объяснила Кларк и быстро ввела подругу в курс последних событий.– Они с Беллами завтра уйдут,– закончила она.– За это надо Уэллса благодарить. Я знаю, это звучит невероятно, но народ на самом деле мог вот-вот на них наброситься,– Кларк покачала головой.– Если бы Уэллс не вмешался, неизвестно, чем бы все закончилось.

Талия странно посмотрела на Кларк.

– Что? – спросила та.

– Ничего. Просто я впервые слышу, чтобы ты произносила его имя и не выглядела при этом так, словно собираешься кулаком пробить дыру в стене.

– Верно,– с улыбкой согласилась Кларк. Она полагала, что ее чувства изменились. Ну или, во всяком случае, начали меняться.

– И что?

Кларк принялась переставлять баночки с лекарствами. Ей не хотелось рассказывать Талии о происшествии на руинах. Подруга могла почувствовать себя виноватой – ведь это из-за нее Кларк отправилась в лес искать лекарственные растения и в результате чуть не погибла.

– Есть кое-что еще, о чем я тебе не рассказала. Раньше, когда тебе было плохо, это не казалось важным… – Тут она глубоко вздохнула и кратко поведала Талии, как Уэллс спас ее от падения.

– Так он что, шел за тобой всю дорогу?

Кларк кивнула.

– И знаешь, так странно, когда я висела на этом выступе и не сомневалась, что вот-вот погибну, я думала только о нем. Об Уэллсе. И когда он появился, я даже не разозлилась, что он за мной следил. Я, наоборот, была очень рада, что он пошел за мной, несмотря на те ужасные вещи, которые я ему наговорила.

– Он тебя любит. Что бы ты ни сказала или ни сделала, это не изменится.

– Я знаю,– Кларк закрыла глаза, хоть и боялась тех образов, что должны были непременно явиться из тени под опущенными веками.– Даже когда мы с тобой сидели в Тюрьме и я говорила, что хотела бы посмотреть, как Уэллса разорвет на части в космосе, думаю, какая-то моя часть продолжала его любить. И от этого мне было еще больнее.

Талия смотрела на подругу со смесью жалости и понимания.

– Пора перестать себя наказывать, Кларк.

– Ты хочешь сказать, перестать наказывать его?

– Нет. Я хочу сказать, хватит себя казнить за то, что ты его любишь. Этим ты не предаешь своих родителей.

Кларк напряглась:

– Ты же их не знала. И понятия не имеешь, что они думали.

– Я знаю, что они хотели для тебя всего самого лучшего. Чтобы с тобой не случилось ничего плохого, они согласились пойти против своих принципов. Сделать то, чего делать было нельзя,– она помолчала.– Точно так же поступил и Уэллс.