Сотовая бесконечность

– До мельчайших подробностей, меня интересует даже ваши догадки, размышления.

Он получил, что хотел, я рассказал всё, что видел, что ощущал, о чём думал и что перечувствовал…

Неделю московские вели расследование, мы, местные, обеспечивали для этого все условия. Меня неоднократно в течение этих жутких дней проверяли, тестировали, брали анализы всякие спецы в белых халатах, каждый раз иные. В четверг даже допрашивали с помощью гипноза. Наконец их работа завершилась.

Результатами с областным управлением почему-то не поделились.

Была пятница, настенные часы выдали пять, и я с чистой совестью начал собираться домой…

В дверь постучали. На пороге возник тот самый высокопоставленный москвич, правда, в этот раз без фирменного лубянковского взора.

– А давайте мы с вами коньячку выпьем, Пётр Васильевич!

– Вы же в обед улетели, товарищ генерал, я лично своими глазами видел…

На что гэбэшник только хмыкнул.

Когда раздался стук, я складывал документы в сейф. Увидев генерал-майора КГБ и бутылку «Арарата», в отчаянии решил, что сейчас именно тот момент, когда можно бахнуть на стол припасенную баночку красной икры. Мой сейф лишился самого ценного, что в нём было.

– Вот это дело, – поддержал мой жест москвич и даже протянул руку. Мы впервые с момента знакомства обменялись рукопожатием.

Я быстро достал рюмки, соорудил бутерброды, намешал растворимого кофе. И полилась гордость солнечной Армении.

Мы выпили, я не закусывал, смаковал.

– Телевизор смотришь, Пётр Васильич?

– А что ж ещё смотреть, Пал Сергеевич?

– Ну, и как тебе последние решения нашего молодого генерального?

– Жираф большой… – сморозил я глупость, и тут же укусил себя за язык. Но генерал не придал значения моему выражению. С виду.

– Павел Сергеевич, это что, новый вид допроса?

– Да расслабься, я же тебя без протокола спрашиваю. Ладно, не хочешь о пространном, давай о деле.

Я сделал вид, что не услышал в его словах шутки.

– Но сначала выпьем.

Мы пили и беседовали. Я понемногу пьянел, москвич понемногу раскрывал неизвестные мне факты и следил за моей реакцией, действительно ли я не ведаю о том-то, о сём-то. Мне, честно говоря, уже было наплевать, что там обо мне подумает матёрый кагэбэшник. В окне невероятно красиво разливался закат, и я с большим сожалением включил свет и задёрнул штору. За неделю усталость наполнила всего меня и выливалась тоской через глаза. Чертовски надоело это постоянное напряжение в присутствии московских «гостей», постоянная боязнь не ошибиться, не дать маху, и это желание коллег-ментов выделиться… Работа, работа, работа. Всё, хватит, привал. С понедельника беру пару отгулов – и на лиман.

– …но самое уникальное свидетельство пенсионера Мовчана Ивана Кузьмича. – Вернул меня в реальность притихший голос генерал-майора. – В четыре утра того же дня он рыбачил в неприметном местечке на берегу. Иван Кузьмич видел и слышал следующее: двое людей, один из которых весьма похож по его описанию на нашего подозреваемого, верховодившего «береговскими», вели престранную беседу о тактике и стратегии, приводя в пример произошедшую драку. И вообще говорили много чего подозрительного. Вторым собеседником, по свидетельству пенсионера, был молодой человек лет двадцати пяти…

– А коньяк классный, зараза, – похвалил я невпопад. – Понял я, кто это был. Один из тех семерых причеповских. Знаешь, Павел Сергеич, я бы этих вождей доморощенных точно пристрелил бы! Прямо там, на месте. Если б мог двигаться. Я только сейчас это понял.

– Они исчезли. Оба. Их никто нигде больше не видел. Склоняюсь к фантастической мысли, что народная молва на сей раз права: они – инопланетяне…

…Ехал я домой в пустом трамвае, и мне казалось, что вместе с Юрой Гагариным выхожу на орбиту. Следующая остановка – кинотеатр «Космос». Ну, мне сходить. Дорога от остановки к дому пролегает через пышную аллею, иду и наслаждаюсь душистым сочным воздухом. Я не чувствовал притяжения планеты и ощущал, что вот-вот оторвусь от земли и вместо шагов получатся высокие прыжки.

Генерал исчез так же внезапно, как и появился, с моего сердца будто тяжесть свалилась, и я радовался тому, что невероятная история, похоже, кончилась, все концы «в небо», и я больше никогда не увижу этого колючего человека. Спасибо, правда, за коньяк.

Мне резко и нестерпимо захотелось кому-то позвонить и продолжить вечер. Но ближайший автомат оказался обезтрублен (куда смотрит милиция, ха-ха!), к тому же где мне сейчас разменять по две копейки, всё давным-давно закрыто… ну что ж, домой сначала. Звонить.

Долго не мог попасть в замочную скважину. Выглянувшая на секунду соседкина голова, облепленная бигуди, решила, что я пьян, и спряталась от греха подальше. Наверное, так оно и есть, и это, чёрт подери, здорово. Когда я последний раз нажирался, уже и не помню.

Притворил дверь. Закрывать на замок не стал… На моей кухне горел свет. Живу я один. В гости никого не ждал. Ключи только у меня… Я вмиг протрезвел. Достал и снял с предохранителя свой табельный…

Они сами открыли мне кухонную дверь и предложили выпить с ними чаю, моего цейлонского, дефицитного чаю. Старший мужчина стоял у окна, скрестив на груди руки, лицо его сделалось как у человека, погружённого в себя, и оттого ещё более старым, чем там, на берегу. Молодой сидел за столом, улыбался и крутил в пальцах печенюшку.

Мысли и чувства внутри меня потекли абсолютно автономно, и мне оставалось их только впитывать.

…Ну всё… теперь можно никуда не торопиться… как хорошо, спокойно и легко… это конец или начало?.. может, будет бой… вдруг они откроют, кем на самом деле являются, зачем пожаловали…

Боже, как нелепо выглядит этот сраный пистолет в моей правой руке. Я возвращаю оружие обратно в кобуру, захожу на кухню и как ни в чём не бывало сажусь пить чай с инопланетянами.

Первое, о чём они спрашивают:

– Что тебя удержало, подпол? – старший.

Младший:

– Почему ты не стрелял в нас? Разве не хотелось пристрелить извергов кровавых?

Старший:

– Тебя кто-то схватил за руку, мент? Связал тебя кто-то?

– У тебя было ощущение, что в твоей голове кто-то засел и смотрит, смотрит?.. Вертит твоей головой и смотрит…

– Почему было… – ворчу я. И честно раскалываюсь: – У меня оно и сейчас есть. Дверь открыл, сразу и появилось… Снова, как там, в лесопосадке. Залезло в меня что-то, под контроль взяло, и моими глазами на вас смотрит, ушами слушает…

– Носами нюхает, руками щупает… – старший ворчит совсем как я. – Чтоб на Земле, да хроносом не нашлось… Не оскудевает родина одарёнными.

– ПОГОВОРИМ? – младший с надеждой смотрит на меня.

И в эту секунду я чувствую, как НЕЧТО, засевшее во мне, вынуждает открыть рот и ответить. Ему надоело только смотреть и слушать…

Глава двадцать перваяSIC TRANSIT GLORIA MUNDI… [18]

Маленький приморский городок сонно дремал в объятиях жаркого майского дня. Пена вишнёвых садов заливала улицы белым прибоем, наполняя медовым ароматом воздух – казалось, его можно резать пластами и намазывать на хлеб – такой он был тягучий и сладкий. Старые ивы свешивали в извилистые переулки длинные зелёные косы. Пирамидальные тополя, щеголяя лаково блестевшей листвой, мели небо слегка растрёпанными верхушками. Быть может, поэтому лазурное, ослепительно чистое небо казалось бездонным. Несмотря на безветрие, волны лимана, столь же лазурные, как и небо, жадно лизали песчаный берег, словно пробуя на вкус белый песок…

18

Так проходит мирская слава (лат.).