Сотрудник агентства "Континенталь"

И я оперся на костыль и заковылял в гору.

До сих пор мне ни разу не приходилось ходить на костылях. Так что никаких рекордов я не побил. Но все-таки это было несравненно лучше, чем хромать на больной ноге.

Восхождение затянулось, но, наконец, я вышел на знакомую посыпанную гравием дорожку, которая вела к особняку русских.

Я был еще ярдах в четырех от крыльца, когда принцесса Жуковская открыла дверь.

– Ой! – вскрикнула она, а потом, когда удивление прошло, добавила:

– Я вижу – вам стало хуже!

Она сбежала вниз по ступенькам и помогла мне преодолеть крыльцо. Я заметил, что правый карман ее серого фланелевого жакета оттопыривается под тяжестью какого-то предмета.

Одной рукой поддерживая меня под локоть, а второй обхватив за спину, принцесса провела меня в дом. Я понял, что она еще не осознала, что я раскусил их игру. В противном случае она бы постаралась держаться от меня подальше. Интересно, подумал я, а почему она вернулась домой после того, как вышла с остальными?

Принцесса усадила меня в большое мягкое кресло, обтянутое кожей.

– Вы, должно быть, голодны, как волк после такой тяжелой ночи, – сказала она. – Я посмотрю, что...

– Нет, сядьте. – Я кивнул на стоящий рядом стул. – Я хочу поговорить с вами.

Она села, сцепив изящные белые руки на коленях. Ни в лице, ни в позе принцессы не было даже тени нервозности, или хотя бы любопытства. Тут она, пожалуй, переиграла.

– Куда вы спрятали добычу? – спросил я.

Белизна ее лица ни о чем не говорила. Оно было белым, как мрамор еще тогда, когда я впервые увидел принцессу. Выражение темных глаз тоже не изменилось. И ни один мускул не дрогнул на лице. Голос был совершенно ровный.

– Извините, – сказала она. – Я не поняла ваш вопрос.

– Дело вот в чем, – пояснил я. – Я обвиняю вас в соучастии налета на Куффиньял и сопутствующих убийств. И спрашиваю: где награбленное добро?

Она медленно встала, горделиво задрала голову и произнесла так, словно я был по меньшей мере в миле внизу:

– Как вы смеете? Кто вам позволил так разговаривать с принцессой Жуковской!

– Да хоть с Марией-Антуанеттой! – небрежно бросил я. – Насколько мне известно, вы простая воровка и убийца.

Она подобралась, как пантера для прыжка. Бледное лицо перекосилось от ярости. Рука – когтистая лапа – метнулась в карман.

В следующий миг – я и глазом не успел моргнуть – она преобразилась. На смену разъяренной пантере вернулась принцесса. Вот как это случается в сказках, подумал я.

Она снова села, закинула ногу на ногу, облокотилась на ручку стула, оперлась подбородком на кулачок и с любопытством уставилась на меня.

– А что вас вообще навело на столь поразительные и бредовые мысли?

– Вовсе не поразительные и не бредовые, – ответил я. – Может, чтобы сэкономить время, я вам раскрою кое-какие улики против вас. Тогда вы сами сообразите, что не имеет смысла строить из себя невинную.

– Что ж, буду благодарна, – улыбнулась она. – Даже очень.

Я отставил костыль в сторону, уперев его о подлокотник кресла, чтобы освободить руки.

– Первое, – я загнул один палец, – тот, кто спланировал эту операцию, знал остров, и не просто хорошо, но буквально каждый его дюйм. Здесь, по-моему, споры излишни. Второе – машина, на которую установили пулемет, была украдена здесь же, у владельца аптеки. Яхта, на которой якобы исчезли налетчики, тоже была похищена здесь. Бандитам с материка понадобилась бы собственная машина или лодка, чтобы привезти оружие, взрывчатку и боеприпасы, и они, конечно, использовали бы свою машину или лодку, не став похищать другие. Третье – во время всего налета не было и намека на почерк настоящих гангстеров. Если хотите знать мое мнение – это была чисто военная операция от начала до конца. Худший медвежатник в мире мог бы вскрыть банковское хранилище и сейф ювелира, не разрушая здания. Четвертое – бандиты с материка не стали бы уничтожать мост. Они бы сохранили его на тот случай, если бы им пришлось срочно сматываться в этом направлении. Пятое – гангстеры, рассчитывавшие удрать с острова на яхте, не стали бы затягивать налет на целую ночь. Шума было столько, что можно было разбудить всю Калифорнию от Сакраменто до Лос-Анджелеса. Вы же отправили на яхте лишь одного человека, который усиленно палил из пулемета, а потом спрыгнул в воду и добрался до острова вплавь. Громиле Игнатию не составило бы ни малейшего труда совершить такой подвиг.

Пальцы на правой руке были уже загнуты. Я переключился на левую.

– Шестое – я встретил на пляже вашего паренька, который явно возвращался с яхты. Он предложил мне напасть на нее и попытаться захватить. В нас стреляли, но пулеметчик играл с нами в кошки-мышки. Ему ничего не стоило отправить нас на тот свет, а он старательно стрелял поверх наших голов. Седьмое – этот же парнишка, насколько мне известно, единственный, кому удалось лицезреть отступающих налетчиков. Восьмое – все ваши люди, с которыми я сталкивался, были подчеркнуто вежливы и приветливы со мной, а генерал целый час разговаривал со мной во время торжества. Очень наивно. Девятое – после того, как машина с пулеметом съехала в кювет, я погнался за тем, кто в ней сидел. Возле вашего дома я потерял его из виду. Итальянец, которого я схватил, это не он. Тот, должно быть, укрылся в доме. Не без помощи генерала. Это точно, потому что генерал сотворил подлинное чудо, ухитрившись не попасть в него из дробовика футов с шести. Это из дробовика-то! Десятое – вы пришли в дом Хендриксона с единственной целью – вытащить меня оттуда.

Теперь и на левой руке пальцы иссякли. Я снова вернулся к правой.

– Одиннадцатое – обоих слуг Хендриксона убил кто-то, кого они знали и кому доверяли. Обоих убили с близкого расстояния и ни один из них не стрелял. Думаю, что Оливер впустил вас в дом и вы отвлекли его разговором, а в это время ваш сообщник подкрался сзади и перерезал ему глотку. Потом вы поднялись на второй этаж и пристрелили ничего не подозревающего Броуфи. Естественно, что увидев вас, он утратил бдительность. Двенадцатое – впрочем, должно быть, уже достаточно – у меня даже горло заболело от напряжения.

Принцесса оторвала подбородок от кулачка, вытащила из изящного черного портсигара пухлую белую сигарету и поднесла к губам; я учтиво чиркнул спичкой. Принцесса затянулась, так что сгорела едва ли не треть сигареты, и медленно выдохнула дым.

– Что ж, – сказала она, – этого и впрямь хватило бы с лихвой, если бы вы сами постоянно не видели нас. Мы же то и дело сталкивались с вами.

– Это проще пареной репы! – ухмыльнулся я. – Имея пару пулеметов, кучу гранат, зная остров, как свои пять пальцев, да к тому же в кромешной тьме против сбитых с толку горожан – это детская забава. Насколько я знаю, вас девять человек, включая двух женщин. На всю эту заваруху хватило бы пятерых, в то время как остальные мелькали бы то тут, то там, обеспечивая алиби. Так вы и поступили. Повсюду я сталкивался с кем-то из ваших. А генерал! Бравый бородач, возглавивший народное ополчение! Представляю, куда он их заводил! Счастье, если хоть кто-то из них уцелел!

Она докурила сигарету, бросила окурок на ковер, растерла его ногой, устало вздохнула и спросила:

– И что теперь?

– Я хочу знать, куда вы дели добычу.

Ее ответ поразил меня:

– Под гаражом, в яме, которую мы выкопали несколько месяцев назад.

Я, конечно, не поверил, но оказалось, что принцесса сказала правду.

Говорить мне больше было нечего. Я нащупал одолженный костыль, намереваясь встать и уйти, но принцесса подняла руку и тихо сказала:

– Подождите чуть-чуть, пожалуйста. Я хочу вам кое-что предложить.

Немного приподнявшись, я протянул вперед руку, пока не коснулся ее кармана.

– Я хочу забрать у вас пистолет, – сказал я.

Она кивнула и спокойно позволила мне извлечь пистолет из ее кармана и переложить в свой собственный. Потом заговорила:

– Некоторое время назад вы сказали, что вам все равно, кто я такая. Но я все-таки хочу, чтобы вы знали. Сейчас так много русских, которые были кем-то, а превратились в ничто, что я не стану утомлять вас этой старой, как мир историей. Хотя для нас эта история – реальность. Мы бежали из России, прихватив лишь самое необходимое, чего к счастью, хватило, чтобы обеспечить наше существование на несколько лет.