Сотвори свое будущее. Как силой мысли изменить судьбу
Шрифт:
– Лифта нет! Вот так подарочек !
Она пыталась отдышаться и демонстративно разглядывала Джонатана и Лупе. По родинкам на руках и по обвисшей коже на шее Лупе поняла, что Белль была почти ровесницей ее бабушке. Но она что-то сделала с лицом и шеей, чтобы ее кожа казалась подтянутой и гладкой.
– Неужели это мое дитя?! Мое слепое дитя! – Она бросилась к Джонатану и обхватила его руками, едва не сшибла его с ног и почти втолкнула обратно в квартиру. Потом разрыдалась. – Как это может быть? Как случилось, что ты ослеп совсем молодым?
От избытка чувств у Джонатана исказилось лицо.
– Мама, это случилось давным-давно. Я уже привык!
– Ну а я не привыкла! Мне не позволяли видеться с тобой!
Внезапно поток слез иссяк, словно перекрыли кран. Она заметила Лупе.
– Это твоя горничная?
– Я же тебе говорил, – сказал Джонатан Лупе. – Нет, это моя подруга Лупе. Она была мне настоящей подмогой!
– Ребенок? Надеюсь, тебя с ней не связывают неподобающие отношения?
– Нет, мам, не связывают. Только если ты считаешь уборку квартиры неподобающим занятием. Входи и садись!
Белль вплыла в квартиру. С явным недовольством осмотрелась.
– Как тесно!
– Мне места хватает! Угостить тебя чем-нибудь? Лупе принесла восхитительные закуски.
Белль осторожно уселась на софу.
– Если есть, я бы выпила обычной воды. Я слежу за весом.
Джонатан сидел напротив. Спросил:
– Ну, как у тебя дела, как отец?
Белль всхлипнула:
– Если тебе это действительно интересно, то мог бы нас навестить.
– Мне нужно было уладить кое-какие дела.
– Да. Могу себе представить! А как твой друг, ну этот, которого зовут Джорджи?
– Он умер много лет назад. Я тебе сообщал. Все мои друзья умерли примерно в одно и то же время.
Белль вздрогнула от отвращения:
– От этого мерзкого вируса! Но я всегда говорила, если ведешь извращенный…
Тут ее перебила Лупе:
– Здесь, в этом доме, у мистера Джонатана появилось много новых друзей. Как раз сейчас они все собираются в квартире напротив!
Лупе вышла, бросилась к своей квартире и стремительно распахнула дверь. Там, где жили дедушка с бабушкой, собралось множество старожилов из окрестных домов и соседних квартир – все сидели на раскладных стульях и играли в бинго.
– Привет! – по-испански воскликнули некоторые.
Белль закатила глаза:
– Вот эти – твои друзья? Такие древние? Да еще испанцы? Значит, теперь ты водишь компанию с детьми и престарелыми нелегальными мигрантами?
Джонатан сидел, уставившись в пол. На лбу у него вздулась жила, которой Лупе раньше не замечала.
Сначала Белль упиралась, но затем согласилась отведать кусочек начо и очень скоро опорожнила тарелку, при этом болтая без умолку.
– А Сара Эванс – знаешь, она была единственной, помимо меня, кто еще не развелся, так вот, как только закончился ее декретный срок, ей поставили диагноз рак мозга, причем в неизлечимой форме, я тогда сказала…
– Я очень туманно помню Сару. Она еще делала пластическую операцию на ушных раковинах, – заметил Джонатан.
– Да, именно она. Ты бы видел ее сейчас. У нее веки расплылись, словно воск на свечке. Она прошла курс лечения, этот новомодный, где тебе нагревают кожу, и она от этого якобы подтягивается. А по мне, лучше в любое время сделать старомодную подтяжку лица, чем все эти новоизобретенные процедуры. Они никогда не дают того эффекта, который вам обещают. А уж ст о ят…
– А
как у папы с сердцем?Недовольная, что ее перебили, Белль помрачнела и покачала головой:
– Неважно. Неправильно питается. Не способен сам контролировать свой вес. Человеку восемьдесят пять лет, а он ни за что не хочет отказаться от старых привычек. Никак не могу переубедить упрямца. Словно вы в детстве. Кстати, о детях, я так ровным счетом ничего не знаю о твоей сестре. Как подумаю, сколько денег мы истратили на ваше образование! Ужасная неблагодарность. Разумеется, я не жду, что мне все возместят, но хотелось бы хоть немного уважения! А ваше образование – мы были бы миллионерами, если бы…
– Полагаю, что плата за мое обучение в художественной школе с лихвой окупилась, – насмешливо заметил Джонатан.
– Это как посмотреть! – фыркнула Белль.
Лупе, которая все время была неподалеку и прислушивалась, сказала:
– Искусство мистера Джонатана очень известно.
– Ну, сейчас никто из знакомых о нем ничего не знает.
Белль с подозрением посмотрела на Лупе.
– Ты уверен, что между вами двумя не происходит ничего неподобающего?
– А что значит «неподобающее»? – поинтересовалась Лупе у Джонатана.
– В данном случае имеется в виду слабоумие, – ответил тот.
Белль рассмеялась:
– Ха! Звучит великолепно, особенно из твоих уст!
– Мам, – обратился к ней Джонатан, – как, по-твоему, сколько мы не виделись?
Белль потерла лоб у виска:
– Ох, не знаю. Много лет…
– Судя по всему, недостаточно долго, – сказал Джонатан.
Мать неблагожелательно уставилась на него.
– Вопреки моим лучшим инстинктивным побуждениям, я поддался на уговоры Лупе и пригласил тебя. Но я был прав, что старался не общаться. В тебе слишком много негатива. Я просто больше не в состоянии выдерживать твой энергетический натиск…
– Мой энергетический натиск? Ну, извини. Я просто такая, какая есть.
– Я знаю, какая ты. Но ты и я, какие мы есть, просто несовместимы. Так что пусть так все и остается. Мне придется попросить тебя уехать!
– Уехать ? Ты это серьезно? У меня до самолета еще уйма времени. И что я, по-твоему, должна делать?
– Да, серьезно. Здесь неподалеку есть супермаркет. Уверен, ты что-нибудь найдешь…
Белль открыла рот, потом закрыла. Взяла свою сумочку, встала, еще раз окинула взглядом комнату.
– Отец предупреждал, что это неудачная идея. Мне следовало прислушаться к нему. Но я не скажу ему, как низко ты пал. Он попросту не поверит.
– Можешь сказать ему, что хочешь, мам. Вот с ним-то мне хотелось бы повидаться. Я вызову тебе такси.
– Не беспокойся.
– Лупе, проводи, пожалуйста, мою мать.
– Не нуждаюсь я в вашей помощи, – произнесла она, пристально глядя на Лупе.
Она стремительно вышла и хлопнула дверью.
– Hola! – воскликнул один из игроков в бинго, когда она на всех парах пронеслась мимо.
– Сам ты – Hola, – огрызнулась она, с топотом спускаясь по лестнице на высоких каблуках. – Ничего ужаснее в жизни не видела.